Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии - Михаил Диченко

Одним из первых об этом действительно зверском убийстве узнал лидер революционных матросов-большевиков Дыбенко. Он сразу же написал «Объявление по флоту», где говорил о бессмысленности преступления, потребовал от преступников явиться с повинной и просил матросов помочь в розыске преступников. Ленин потребовал «немедленно поднять на ноги все имеющиеся в распоряжении силы и приступить к розыску матросов и красногвардейцев, ворвавшихся в час ночи в Мариинскую больницу… Арестовать участников, доставить их в Смольный… Данные розыска доносить каждые два часа…» Утром 8 января все петроградские газеты сообщили о зверском убийстве. Большевистская «Правда» в «шапке» крупным черным шрифтом писала:

«Везде и всюду великая рабочая и крестьянская революция побеждает! И ей не нужны дикие убийства!»

Осознав, что наказания не избежать, матросы-анархисты пробрались на Варшавский вокзал Петрограда, силой оружия захватили паровоз с вагонами и удрали из города. Следы их обнаружились на Украине, в Черниговской губернии, где их банда в одной из схваток с красноармейцами была уничтожена. Других участников этого убийства большевистская ЧК арестовала, и впоследствии они были направлены на фронты гражданской войны «искупать свою вину кровью». Это дает основания для историков в обвинении большевиков в оставлении преступления безнаказанным.

Конечно, это был удар по молодой советской власти. И убитые лидеры кадетов были гораздо опаснее для нее, чем если бы они остались живы. В развязывание террора анархисты внесли свой «вклад». Белогвардейцы справа тянули в белый террор эсеров, а самые левые из всех анархисты вовлекали большевиков в ответный красный террор. Так полюса усиливались, ослабляя середину. И валить на большевиков все преступления той поры, тем более первой половины 1918 г., является свидетельством непонимания всей сложности, с которой столкнулась тогда молодая советская власть.

«…никто не ожидал, – писал о большевиках Бьюкенен, британский посол в Петрограде, очевидец событий, – что они долго продержатся на своих постах»[286].

Анархисты имели сильные позиции на флоте и в открытую заявляли: «И Ленину пуля, коль обманет!». Когда Троцкий стал организовывать армию, именно матросы поставили ультиматум, что не признают его командиром над собой. За отступление перед немцами в феврале 1918 г. и отказ от согласованных действий с солдатами командир матросов Дыбенко был арестован по приказу Троцкого. Троцкий потребовал суда. И это был тот самый Дыбенко, который месяц назад строго осудил убийц Шингарева и Кокошкина. Однако матросы начали готовить восстание для освобождения своего лидера, и Ленин был вынужден освободить Дыбенко. Троцкому понадобилось еще много месяцев для введения этой матросской вольницы в систему регулярной армии. А после демобилизации этих матросов ввиду окончания гражданской войны именно они подняли целое восстание в Кронштадте. Много свидетельств было о том, что в таких постыдных кровавых акциях участвовали даже не идейные анархисты, а уголовные элементы. Когда Троцкого бросили в тюрьму в июле 1917 г., он там узнал в одном из уголовников матроса из той группы, которая схватила Чернова, министра Временного правительства, для расправы над ним:

«Позже, в Крестах, я узнал одного из матросов, принимавших участие в этой попытке; он оказался уголовным субъектом и сидел в Крестах за грабеж»[287].

Далее, мифотворцы «кровожадности» большевиков обычно упоминают о практике децимации – расстрел каждого десятого из сбежавшей с поля боя роты. Но применялась эта мера исключительно в случае явного дезертирства, когда иных трактовок оставления поля боя быть не могло. Бежали при первой же атаке противника и порой бросая оружие. В военное время в армиях большинства европейских стран за дезертирство во время боя была предусмотрена смертная казнь. Ничего необычного в этом наказании не было. Необычен для той Европы был метод: каждого десятого по жребию. В европейских армиях военно-полевой суд рассматривал дело каждого и устанавливал степень вины: кто побежал первый, кто последний вынужден был бежать вслед за большинством. Кто-то ранен был в это время, кто-то с оружием убежал, кто-то оружие бросил и т. д. Можно напомнить, что само это изобретение вполне европейское, известное в истории. Применялось в просвещенном Риме. Этот принцип «круговой поруки» применял один из самых образованных монархов Европы XVII века – Густав-Адольф, перед которым преклонялся Наполеон. В России этот способ восстановления воинской дисциплины был предусмотрен в царской армии вплоть до середины XIX века. Сам принцип, принцип не индивидуальной, а коллективной ответственности применялся веками русскими царями в мирное время для сбора налогов с крестьян вплоть до XX века. Объективно говоря, в той обстановке вряд ли можно было обойтись без этой меры для построения боеспособной армии.

Комментарий

Многие факты красного террора, впрочем, как и белого, лежат на совести не столько руководителей центральных органов управления, сколько низовых и региональных на местах. К этому относится и убийство царской семьи. Убийство невинных детей царской семьи не входило в планы Ленина и Троцкого не только по моральным соображениям, но и было политически невыгодным для них в той обстановке. В один из своих приездов в Москву с фронта Троцкий узнал про расстрел царской семьи. Надо полагать, много молний он метал по этому поводу. Царя нужно было судить открыто! С освещением на весь мир его преступлений против русского народа. Результат, возможно, был бы тот же. Однако не погибли бы тогда невинные – дети, родные и слуги – что легло тяжким пятном в последующем на всех большевиков. Для Троцкого важен был политический эффект, революционная пропаганда. Этот международный судебный процесс с приглашенными корреспондентами от всех стран Европы и Америки должен был осветить все кровавые преступления царской власти и объяснить причины русских событий народам мира. Убийство царской семьи стало вторым громким провалом большевиков на поле международной пропаганды после убийства Шингарева и Кокошкина.

И еще один забытый факт: царская семья была арестована не большевиками. Она была арестована по распоряжению Временного правительства еще до прихода к власти большевиков. Ровно через неделю после отречения от престола царь со своей семьей был арестован, а в августе 1917 г. Временное правительство высылает его в Сибирь. В апреле 1918 г. Троцкий добивается решения о возврате царя из ссылки в Москву для международного суда над ним. По пути из Сибири царская семья и оказалась в Екатеринбурге, попав в эпицентр начавшейся гражданской войны.

И, наконец, сугубо для любителей царского парламентаризма еще напомню забытый факт: Государственную думу последнего созыва распустило тоже Временное правительство, а никак не большевики.

* * *

Вот свидетельство о политической импотенции царизма и Временного правительства от британского посла в Петрограде, очевидца событий, Бьюкенена, тем ценное, что он ненавидел большевиков:

«Император согласился даровать конституцию только после того, как его час уже пробил, и когда, выражаясь словами телеграммы Родзянко, было уже слишком поздно. То же самое было и с Керенским. Он выжидал и мешкал. Когда же, наконец, он настроился действовать, то оказалось, что большевики обеспечили себе поддержку гарнизона, и что не им, а ему предстоит быть раздавленным. Если бы я должен был написать эпитафии царизму и Временному Правительству, я написал бы два слова: потерянные возможности»[288].

А теперь несколько фактов о действительном красном терроре:

1. Ответность. Только через полгода после начала белого террора Ленин подписал закон о красном терроре. Уже в феврале 1918 г.(!) Корнилов (прекрасно образованный дворянин и христианин) собрал армию и начал военные действия против советской власти, расстреливая коммунистов и их сторонников без суда и следствия. Он напутствовал свою армию следующими словами:

«Не берите мне этих негодяев в плен! Чем больше террора, тем больше будет с ними победы!»[289]

Вот образцы свидетельств самих белогвардейцев:

«Взятые в плен, после получения сведений о действиях большевиков, расстреливались комендантским отрядом. Офицеры комендантского отряда в конце похода были совсем больными людьми, до того они изнервничались. У Корвин-Круковского появилась какая-то особая болезненная жестокость. На офицерах комендантского отряда лежала тяжелая обязанность расстреливать большевиков, но, к сожалению, я знал много случаев, когда под влиянием ненависти к большевикам офицеры брали на себя обязанности добровольно расстреливать взятых в плен».[290]