Стихотворения - Всеволод Рождественский

211

Автограф (ЛА) Перед 1Всё то же. Не может ветерУгомониться никак.Как будто на целом светеУстроили нам сквозняк.

И кто бы мог поверить,Что боги в упорстве своемКак распахнули двери,Так и забыли о том.

Вместо 3–10Как будто с собой в кочевьеИх манит скользящий луч.

И рвутся они — и ни с места.А листья далеко летят,И даже береза-невестаОсыпала свой наряд.

Обрывками туч косматыхЗапутанные на юру,Навытяжку, как солдаты,Одни только сосны в бору.

Стоят и скрипят угрюмо,Колючей шуршат хвоей.

20 На скошенные поля!

246

Автограф (ЛА) Вместо 1–4

Всю ночь березы да болота,Разлив апрельских сизых вод,Косящий дождь — и с поворота,Как семга розовый, восход.

Мой Новгород! Навоз в соломе,Заборы, яблоки, грачи,Герань на окнах в каждом доме,И каша пшенная в печи.

По дымным улицам церквушки,Проваливаясь в грязный снег,Как на пригорок побирушки,Бредут в одиннадцатый век.

Еще и холодно и раноЗдесь, на Софийской стороне,Но Волхов блещет сквозь туманыИ гонит зайчиков в окне.

11–12Не сложен рабьими руками,А дивно вырос из земли.

14Он белой схимою покрыт,

21–36Пчелиный разум ВизантииЛепил апсиды и притвор,Чтоб грозным именем СофииОстановил он праздный взор,

Но я — задумчив и беспечен —Иду сегодня, сам не свой,Как утро прост, как дым не вечен,По крутолобой мостовой.

А день восходит ясноликий,А Ильмень-Озеро светло.Но терпким привкусом брусникиМне всё же сердце обожгло.

Над потонувшею РоссиейСтою в каком-то смутном сне, —И сизый шлем святой СофииМне ясно виден в глубине…

289

БМ 3–36Чаще вспоминает ЭвридикаЛедяное озеро, кувшинкиИ бежит босая по тропинкеК желтой пене мельничных колес.

В соскользнувшем облаке рубашкиВся она как стебель. А глаза —Желтые мохнатые ромашки.Сзади поле с пегим жеребенком,На плече, слепительном и тонком,Синяя сквозная стрекоза.

Вот таким в зеленом детстве мира(Разве мы напрасно видим сны?)Это тело, голубая лира,Билось, пело в злых руках ОрфеяНа лугах бессмертного шалфеяВ горький час стигийской тишины.

Эвридика! Ты пришла на север.Я благословляю эти дни.Белый клевер, вся ты белый клевер!Дай мне петь, дай на одно мгновеньеУгадать в песке напечатленьеЗолотой девической ступни.

Дрогнут валуны, взревут медведи,Всей травой вздохнет косматый луг,Облако в доспехе ратной медиОстановится над вечным склоном,Если вместе с жизнью, с пленным стоном,Лира выпадет из рук.

323

Загл. ЗАЗДРАВНЫЙ ТОСТЛадога 3–4От дружеских пиров и гордых восклицаний,Я пью, высокий тост со дружеством деля.

Вместо 6–40Всё пережитое встает костром высоко!Я — сверстник Октября и соименник Блока —В его лицо взглянуть хочу в последний раз.

Да, молодость была глупа и хороша!Но есть всему черед, времен круговращенье,И холод поздних лет нам обостряет зренье,И словно старый сад растет у нас душа.

Иные, лучшие даны нам времена…Сквозь стужу, голод, смерть звучал нам чести голос,Когда за жизнь свою родимая странаВ неистовых боях мужала и боролась.

Мы знаем жар огня, нам ведом хлеба вкус,И что такое жизнь — на ощупь слышат руки,Мы дом свой пронесли сквозь холода разлуки,И солнца наших встреч не влить в пределы чувств.

Всё, что утрачено, мы возвратили вновьИ в мужестве боев себе добыли право:Как знамя развернуть святое имя «Слава»,Сквозь ненависть пройдя, произнести «Любовь».

Потомки с гордостью помянут песней нас,И тот, кто с нами был в походах хоть однажды,Тому уж не уйти от негасимой жажды:Пусть миг один, но жить, вот в эти дни, сейчас!

338

Ст. 361–8 Отсутствуют

9 Снились мне взгорья и рощи, где солнце запутало косы,

12–15Села ползли по оврагам, и яблонь цвела на краю.

Шел я по звонким дорогам, — было мне двадцать — не больше,Песня бродила по жилам, темный боярышник цвел,Прямо в лицо мне смеялась голубоглазая Польша,

18 Ласточки резали воздух, тихо дымилась река.

Вместо Сердце — Марыся — Марина! Имя твое неизменно,

21–40Свежий ковер маргариток, дедовский пенистый мед,Шум кринолинного шелка в разбеге мазурок Шопена,Звезды и пламя повстанцев в сугробах медвежьих охот.

Ты — это снег на Карпатах, дубовые срубы в камине,Шелест девичьих светелок, отцовский закрученный ус,Цоканье четок и речи, звонкая льдинка латыни,Хлопья росистого сада, белого яблока хруст.

Может быть, это — судьба моя — пена и пламя, Марыся!По снегу пели полозья, вспыхивал синий зрачок.Сыпался порох на полку, жгла меня оторопь рысья,Ты рукавичку роняла — и было лишь мне невдомек.

Что ж! Скорей на коня! Стисни сердце и шпоры,Плетью воздух резнув, ляг на луку, гони,Тысячу гончих спусти с туго натянутой своры —Пусть они рвут и клубят в лес уходящие дни!

Пусть, обезумев, гнедой в лунные вломится буки,Оземь ударив тебя, вырвет из памяти день, —Алую струйку со лба вытрут прохладные руки,Очи затянет туман — белая девичья тень.

357

БМ Посвящ. Бор. ЛавреневуГС 6 Гусарский пунш. Былой мазуркойБМ ГС 18 И душит голову похмелье,

34 И день, и ночь в хандре тревожной,

БМ Вместо 37–52Храпит денщик. Плывет свеча…Забыться, что ль, тетрадку вынув,Пока не поднял сгорячаСтволов какой-нибудь Мартынов?

Мой Лермонтов, мой мальчик злой,Платил ты горькою ценоюПрогоны жизни почтовой,Скача к запретному покою.

Ты мучил женщин, ты искалЗабвения, любил деревьяИ ни на что б не променялТревог военного кочевья.

Здесь, возле черных деревеньВсю жизнь отдать казалось малоЗа грозовой короткий день,Зажатый в трещине Дарьяла.

ГС Вместо 37–52Храпит денщик, плывет свеча…Забыться, что ль, тетрадку вынув,Пока не поднял, сгоряча,Стволов… какой-нибудь Мартынов!

390–403

12Посвящ. Анне АхматовойАвтограф (ЛА) Вместо 5–8Стихам — широкие пути,Дыханье счастья и простора,Но суждено ли им найтиЛесные тихие озера?

Подстерегают лебедейВ судьбе крутой и неминучейКосые полчища дождей,Огнем грохочущие тучи.

Но, прорываясь за чертуРазбушевавшейся стихии,Они выносят КрасотуВ лазурь сияющей России.

И там, над тучами — смотри!Где тает птичья эскадрилья,Ложатся отблески зариНа их раскинутые крылья.

ПРИМЕЧАНИЯ

Настоящее издание является наиболее полным научно подготовленным собранием стихотворений и переводов В. А. Рождественского. Свою задачу составители видели в том, чтобы представить наиболее характерные образцы творчества Рождественского, отражающие основные этапы становления его как поэта.