Лицо войны. Военная хроника 1936–1988 - Марта Геллхорн

обоих народов, и вторжением США в Никарагуа?

Заключение

В 1945 году США изготовили три атомных бомбы; одну испытали, две использовали. Япония капитулировала, Вторая мировая война закончилась, и больше не было ни необходимости, ни оправдания для существования этого оружия. Тогда стоило принять решение в пользу человеческого рода и планеты Земля: НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЬСЯ. Сравнять Лос-Аламос с землей, разнести все центрифуги, разбить оборудование, сжечь записи, угрожать любому, кто может распространить информацию о ядерном оружии, обвинениями в государственной измене. На всякий случай посыпать место испытаний солью. Мне хочется верить, что Франклин Рузвельт так бы и сделал. Он мог бы это сделать, и у граждан США не было бы никаких возражений. Американцы воевали в основном на Тихоокеанском фронте и ненавидели Японию, но в этих бомбах чувствовалось что-то неправильное, неестественное, слишком страшное – еще задолго до того, как мы поняли, насколько они отличаются от всех более ранних средств убийства.

Франклин Рузвельт умер весной 1945 года, за несколько месяцев до двух судьбоносных августовских дней, а те, кто окружал нового президента, Трумэна, кем бы они ни были – военными, научными, политическими советниками, – решили производить все более совершенные бомбы и скрыть секрет создания ядерной гибели от нашего союзника, Сталина. Это были секретные решения исполнительной власти – в наших свободолюбивых демократиях мы подчас не знаем, какие решения принимаются, но со временем чувствуем на себе результаты. Парламент, Конгресс, Палата депутатов, кто угодно могут спорить о решениях исполнительной власти после того, как они уже приняты, но с ними не советуются в решающие моменты; и так же, как и всех нас, их могут обмануть. О некоторых секретных решениях мы, избиратели, узнаем лишь из газет, когда они уже реализованы и оказались очень плохими. Те два секретных решения исполнительной власти, принятые после капитуляции Японии, определили то, как выглядит мир после Второй мировой войны.

Как только у США появились средства, способные за пару минут стереть Москву с лица земли, Сталин приказал своим физикам и инженерам сосредоточиться на производстве русской атомной бомбы. В течение сорока двух лет вся внешняя политика США и СССР сводилась к взаимным оскорблениям и вражде, их союзники в это время плелись позади, а несчастные страны третьего мира, когда было удобно, использовались в качестве пешек. В 1949 году нашим врагом номер два стал коммунистический Китай, иногда он шел вровень с Советским Союзом, а иногда даже вырывался вперед, но теперь мы все дружим с Китаем, а Советский Союз – нет; так что всё в порядке. Как же долго тянулась эта неразбериха, какая потеря времени, и кому от этого стало хорошо?

В 1945 году мы, несмотря на все проблемы, наивно думали, что самая страшная из возможных войн осталась позади, простодушно не подозревая, что уже готовится нечто похуже, гораздо хуже. У США на тот момент уже были знания и оборудование для создания большего количества ядерного оружия, но самого оружия под рукой не было; Советский Союз спешил наверстать упущенное. Так началась гонка вооружений. Сейчас в мире насчитывается около 60 000 ядерных боеголовок, 97 % из них принадлежат СССР и США, безусловным лидерам этой гонки. С 1945 года каждое правительство, возглавлявшее СССР, США, Великобританию и Францию, разделяет часть вины за эту преступную глупость.

Катастрофа на Чернобыльской АЭС должна привлечь всеобщее внимание – в том числе внимание политиков и военных. Здесь не требуется никакого воображения, она произошла в реальности и наглядно продемонстрировала, что может сотворить с Европой даже незначительный ядерный взрыв, произошедший на уровне земли. Сила взрыва в Чернобыле составила 0,1 килотонны, или 100 тонн тротила, чтобы было понятнее для тех из нас, кто не мыслит в килотоннах, – а одна килотонна это 1000 тонн, в таких единицах измеряется мощность ядерного оружия. Ничего подобного этой огненной катастрофе 26 апреля 1986 года еще не случалось в истории. Пожарные, которые пытались потушить пламя, погибли; потом прилетели вертолеты, чтобы засыпать огонь песком; затем люди выкопали под реактором огромный тоннель, чтобы предотвратить еще более страшные последствия, и накрыли станцию бетонным саркофагом. Так она будет стоять вечность, если «вечность» вообще возможна, как Великая пирамида Хеопса – гробница для радиационного яда.

Сто тридцать пять тысяч советских граждан, живших в радиусе 30 километров от Чернобыльской АЭС, пришлось эвакуировать и переселить в безопасные места. В течение многих лет их кровь будут регулярно проверять на уровень радиации. В окружающих загрязненных районах до сих пор ведется мониторинг воды и почвы. Подобно тому, как лучевая болезнь и рак продолжают прогрессировать в Японии спустя десятилетия после взрыва атомных бомб, русские еще десятки лет будут жить в страхе перед последствиями Чернобыля.

Ветер подхватил облако радиоактивной пыли с горящей Чернобыльской АЭС и разнес его по всему Советскому Союзу и Европе. День за днем облако двигалось, меняя форму, пока к восьмому дню не рассеялось по континенту: от Москвы на востоке до Финляндии и Швеции на севере и западе, на юге достигнув Греции и европейской части Турции. Концентрация радиоактивных частиц в осадках была разной, самые опасные «горячие точки» пришлись на южную Германию, северную Италию и Эльзас. По крайней мере, так говорят. В Польше детям давали йод против рака щитовидной железы, в Германии в аптеках раскупили все йодовые таблетки. Молоко и зеленые овощи вызывали подозрения, скот не мог пастись на открытом воздухе, продукты питания из Восточной Европы запретили. Правительства в полной растерянности рассылали населению противоречивую информацию или вообще никак никого не информировали, пока уже не становилось откровенно поздно. Французское и британское правительства, казалось бы, лучше других посвященные в чудеса ядерной энергетики, вели себя апатично.

Считается, что на территории Великобритании лишь небольшой район находился в «средней зоне» радиационного поражения, а серьезному риску подвергся еще меньший клочок земли. 2 и 3 мая 1986 года сильный радиоактивный дождь из чернобыльского облака пролился над частью Северного Уэльса, Камбрии и Шотландии. В этих краях разводят овец. Правительство в Уайтхолле успокаивало, говорило, что беспокоиться не о чем, пока ученые не обнаружили у ягнят высокий уровень радиоактивного цезия. Только в Уэльсе зараженными оказались два миллиона овец. С 20 июня их перемещение и продажу ограничили, а сельскохозяйственное управление Уэльса начало тщательный мониторинг, который продолжается до сих пор. В то лето в Уэльсе нас предупредили, чтобы мы не пили стоячую воду, как будто мы обычно выбегаем на улицу и пьем из дождевых луж. Вся наша питьевая вода поступает из больших открытых резервуаров.

Прошел год после Чернобыльской катастрофы, но в двух тысячах километров от места взрыва 100 000 овец по-прежнему заражены и находятся на карантине, а ученые, тестируя траву, выросшую на валлийских холмах в этом году, обнаружили в ней повышенный уровень цезия. Как и почти все остальные, я неграмотный новичок в этой страшной теме и знаю о радиоактивном составе чернобыльского облака меньше, чем об арамейском языке, но я читала, что один из основных компонентов этого облака – цезий-137. Поиск информации (по телефону, у лорда Цукермана[151]) показал, что период полураспада цезия-137 составляет 30,5 года. Как я поняла, это означает, что половина ядовитой радиоактивности цезия-137, просочившегося в землю вместе с дождем, исчезает в течение 30,5 года, половина оставшейся части – за еще 30,5 года и так далее, ad infinitum[152], пока последняя частица цезия-137 окончательно не распадется. Животные, питаясь травой, испорченной радиоактивным цезием, снова удобряют почву ядом через свой помет; кроме того, цезий-137 навсегда впитывается в их кости. До наступления ядерной эры человечество не знало такого долгого порочного круга разрушений и всеобщего вреда.

Один валлийский фермер сказал:

– Меня пугает следующий [сезон ягнения] в 1988 году, потому что тогда чернобыльские овцы сами будут ягниться.

Никто не объяснил, что прекрасные и тихие холмы Уэльса, на которые выпал дождь, на неопределенное время стали опасной зоной, хоть и никак не отмеченной на карте. К февралю 1987 года здешним фермерам выплатили 2 604 000 фунтов стерлингов компенсации за овец, которых они не смогли продать. Они с горечью говорят, что их убытки это не покрывает.

То же самое – в Камбрии и Шотландии,