Гроб для мертвого колдуна - Алексей Клименко

Нари сорвалась с места и понеслась вдоль кромки прибоя, с каждым шагом оставляя за собой светящиеся изумрудные кольца, состоящие из напуганных миниатюрных морских светлячков. Я на секунду замешкался, не решаясь оставить свое снаряжение без присмотра, но потом плюнул и бросился вслед… говоришь не догоню? Посмотрим.

Я быстро набрал темп и перестал следовать линии прибоя, в вихре разлетающихся изумрудных брызг срезая путь через попадающиеся по дороге микрозаливчики… вот она!

Прекрасно различимое в темноте алое пятно, быстро приближалось, еще немного… вытянутая рука провалилась в пустоту, а цель резко изменив траекторию движения, ушла влево… пришлось описывать сложную синусоиду, чтобы снова встать на ее след… куда это она собралась?

Виднеющаяся по левую руку от меня, полоска леса, резко отступила от берега, и дорога пошла в гору… провалилась вниз и начала отдаляться поверхность воды…

— Нари, не смей! — грохнул я всей передней полусферой щита, но было уже поздно,

— И — и-х — х-х — а!!! — алое пятно пропало из виду. В ту же секунду у меня под ногами исчезла твердая поверхность, я скрутился в клубок, а затем резко распрямился, перевернувшись лицом вниз и распластавшись в воздухе… где эта зараза, не хватало еще ей на голову грохнуться всеми моими килограммами!

Позади вспыхнуло окаймленное изумрудной каемкой белое пятно и раздался всплеск. Нормально, как более массивный объект я пролетел большее расстояние и не…

— Фхшууух, — пробил ногами поверхность воды, перевернулся и сделав несколько энергичных гребков, коснулся дна… песок… и совсем неглубоко, не больше четырех метров. Идиотка! А если бы на камни упала? Пощелкав режимами камер, выбрал наиболее контрастную картинку и над самым дном, заскользил на перехват уходящей в открытое море светящейся полосы, перечеркивающей серебристую поверхность воды над головой… ну все, сама напросилась… Вот она!!

Оттолкнувшись ногами от дна сделал финишный рывок… не успевшая убраться с дороги небольшая баракуда ободрала руку и за мной потянулась мутная полоска. По пояс вылетев из воды, я дотянулся до ноги беглянки и рванул ее на себя,

— Совсем чокнулась, или с утра еще не наигралась? — отплевываясь, заорал я, но Нари только рассмеялась и обняв мня за шею, потерлась своей щекой о мою… куда вся злость и подевалась…

— Ты меня поймал! — да ты что, а я и не догадывался! — теперь вези на берег.

Нет слов, блин, одни междометия!

— Справа! — Нари попыталась развернуться навстречу опасности, но я бесцеремонно дернул ее за руку, увлекая за собой,

— Потом с акулами поиграешь, при дневном свете, а сейчас пусть себе плавает. Возьму ремень и так задницу разрисую… что не только акулы — осьминоги пугаться будут! То же мне, камикадзе — ветеран!

Приплывшая на запах крови тигровая акула средних размеров, проводила нас до самого берега, так и не решившись на нападение… а жаль, у меня как раз сандалии поизносились и обмотку на рукояти Тиа надо бы обновить, и настроение имелось подходящее… но нет худа без добра, присутствие хищницы достаточно напугало тайку и она, прижавшись ко мне, периодически оглядывалась в сторону маячившего в нескольких метрах позади, спинного плавника.

На берег вышел с Нари на плече. Нервная встряска сбила весь романтический настрой и бесцеремонно придерживая Нган — чит за задницу, я зашагал обратно к брошенным вещам… километра полтора отмахали… и когда только успели, казалось, что пару минут бежали не больше…

Под хихиканье своей ноши я начал взбираться на злополучный холм, но извернувшаяся и успевшая к тому времени удобно усесться на моем плече Нари, показала в сторону кучки растущих на отшибе пальм,

— Туда. Ты будешь любить меня там.

Я промолчал, злость еще не совсем погасла, но к деревьям свернул… наверное лень было до одежды топать, а поспать можно и здесь… мда… гнилая отмазка, я бы тоже не поверил…

Моя… слов нет, чтобы ее обозвать, спрыгнула на песок,

— Садись, просто садись спиной к пальме. Вот так. Как женщина индийской традиции я предпочитаю первый раз любить своего мужчину сидя, лицом к лицу,

— Тебе не кажется, что ты много говоришь… нервничаешь?

Вздохнула, — есть немного. Ты такой большой… и как эта мелкая Сорока с тобой…

— Нари, это не то… говори уже, что не так?

— Ты не понимаешь… я в панике, я просто в ужасе, что что‑то пойдет не так и… мне кажется, что у меня всего одна попытка для того чтобы… я боюсь, Дзинко. Боюсь, что тебе не понравится и ты меня больше не захочешь…

— Господи, Нари, да что во мне такого ценного?

— Да как ты не понимаешь!!! Ты мне подходишь! Я впервые за двести лет встретила кого‑то сильнее себя, да еще и с такой аурой… да я просто млею рядом с тобой, это как наркотик… хочется просто быть рядом… а ты… ты как ежик. Растопырил иголки и не подпускаешь. Я не знаю, что мне де — елать! — она заплакала, а я сидел оглушенный неожиданным признанием… Женские слезы вообще страшное оружие, а уж когда плачет такая женщина… тушите свет, сливайте воду..

Поймав ее за руку, усадил боком к себе на колени, погладил волосы, но дышать ими не стал… могу сорваться, а пока не время.

— Нари… — ч — черт, и как ее теперь успокаивать? — я тебя не узнаю. Неужели железный капитан Нган — чит опустится до обычной женской истерики? Давай попробуем разобраться в чем дело… и может ничего страшного не произошло и все у нас получится?

— Да… ты как всегда прав… сейчас. Сейчас я попробую… рассказать… объяснить. Только ответь честно на один мой вопрос. Я не знаю каким образом ты обманул регистратор в Святилище, но у тебя ведь не четвертый ранг, да?

— Не четвертый, и что в этом такого?

— Какой? — слезы стремительно высыхали, и девушка приходила в себя.

— Мы союзники?

— Мы союзники, — эхом отозвалась тайка, — даже если ты меня… будешь убивать, со своей стороны я буду соблюдать наш договор до самого своего конца.

Я поморщился, опять пафос, целый день… но циник в моей голове взял отгул и промолчал.

— Шесть минус.

— Не может быть! — ахнула Нган — чит, — ты надо мной смеешься!

— Ты спросила, я ответил, — пожал я плечами, — теперь рассказывай ты. В чем моя ценность для тебя и из‑за чего истерика?

— То, что ты намного сильнее меня, я поняла еще в Кавиенге… когда мы сидели в том зеленом зале, я чувствовала, как ты мной восхищаешься… как‑то странно, но восхищаешься… это потом, когда Ан рассказал о характере твоего ранения, стало понятно, что ты чувствовал помимо восхищения… но тогда меня просто оглушило. Я даже не воспринимала, что ты там мне говорил. Я чувствовала! Нежилась в твоей ауре… она цепляла меня краешком, но даже так.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});