Связанные звездами - Минни Дарк

замены… отправляй всех по домам!.. верни им деньги… где Джеймс?… повели его в круглосуточную стоматологию) не могла поверить своему невезению. Почему не потребовалось заменить на сцене Джульетту? Если бы речь шла о Джульетте, тогда она – Фиби Винтергрин – могла бы встать и сказать Элисон Тарф: «Я знаю роль Джульетты. Мы с ней – родственные души! Я могу быть вашей Джульеттой».

Ник под пронизывающим взглядом Элисон Тарф открыл было рот.

Но тут же замер.

О чем он думает? В его кармане лежало кольцо с огромным рубином, которое он в определенный момент этого вечера должен был надеть на палец своей девушке. А на руках у Элисон Тарф лежал раненый пес – за которого теперь отвечал Ник. И ему требовалась помощь ветеринара. Но, с другой стороны, Ник знал роль Ромео. Он все еще помнил каждое слово, с удивлением понял он, вспомнив о Жюстин, сидящей в кресле на балконе, скрестив по-турецки ноги, со сценарием на одном колене и коробкой шоколадных шариков на другом.

– Я мог бы… – начал Ник.

– Ты мог бы что? – резко спросила Элисон Тарф.

– Я мог бы… сыграть Ромео, – сказал Ник. – Я знаю роль. Я играл Ромео в этом году. В Гайети. Я все еще помню все слова.

Теперь взгляд Элисон Тарф стал внимательнее. Сфокусировавшись, она сурово уставилась на него.

– Я видела ту постановку, – сказала она. – И разве я не звала тебя? На прослушивание?

– Извините, я…

– Кто он? – озадаченно спросила Джульетта.

– Он, – заявила Элисон Тарф, вспыхивая радостью и лукавством, – наш новый Ромео.

Ник погладил измученного пса по голове.

– Видишь всех этих людей, приятель? Они хотят, чтобы шоу продолжалось. Как ты думаешь, ты смог бы потерпеть до закрытия занавеса? Пожалуйста? Я отвезу тебя к ветеринару сразу после этого. Хорошо, дружище?

Возможно, Нику показалось, но в единственном глазу пса мелькнул огонек понимания.

– Ладно, – поторопила Элисон, – пора приниматься за дело.

Ник спросил у нее:

– А что насчет костюма?

Элисон Тарф взяла Ника за плечи и повертела, разглядывая его смокинг и залитую кровью рубашку.

– Твой как раз подойдет.

Аннабель Барвик – Рак, по будням работающая ветеринаром, а по выходным увлекающаяся лоскутным шитьем, совсем недавно ставшая героиней свадебной фотосессии в компании какаду Шейлы, реальный помощник многочисленных местных приютов для животных, создатель благотворительного фонда, прививающего бездомных собак в Непале – в канун Нового года задерживалась на работе.

Она вовсе не собиралась оставаться на работе допоздна, но принесли молоденькую рыже-коричневую келпи, вялую и апатичную от непрерывной рвоты, и рентген показал, что у нее в кишке плотно застряла пищалка из мягкой игрушки. Теперь собака приходила в себя после наркоза, с безупречным швом, наложенным умелыми руками Аннабель, на побритое брюхо.

Отправив домой весь персонал, кроме одной медсестры, Аннабель сидела за столом в операционной, заполняя бумаги по операции келпи. За стеклянными дверьми, выходящими на улицу, царила веселая суета, и Аннабель чувствовала, как бьется пульс взбудораженного города. Когда в 11.15 вечера дверь распахнулась, в комнату ворвался отголосок праздничного шума – музыка, поздравления, раздражающий комариный писк дуделок. Вместе с шумом вошел симпатичный молодой человек в смокинге, с окровавленным терьером на руках.

«Нет, нет, нет, нет, нет,» – подумала Аннабель, чувствуя, как ее надежды уйти из операционной до полуночи превращаются в дым. В общем, она решила сказать парню, что не может помочь. Что, возможно, ему следует поискать другую клинику. Но затем она посмотрела в глаз раненой собаки. Ей требовалась помощь. А потом, присмотревшись к собаке пристальнее, она поняла, что они уже знакомы.

– Так это же Браун Гудини-Маларки, – удивилась Аннабель, выходя из-за стойки.

– Вы его знаете? – спросил парень в смокинге.

– Вы его забрали? – в свою очередь спросила Аннабель с недоверием.

– Что?

– Из собачьего приюта? Вы его забрали?

– Что? Нет, нет. Я вообще ничего о нем не знаю. Его сбила машина, недалеко от Ботанического сада. Я просто видел это, поэтому решил поймать его и отнести к врачу, как только смогу. В общем… быстро не вышло. Черт. Он же не умрет, правда?

Ветеринар отвела шерсть, спадающую на здоровый глаз Брауна. Дыхание у него было затрудненным, но не критично. Вся его шерсть была покрыта липкой, свернувшейся кровью, как и весь перед белой рубашки парня.

– Ох, Браун. Опять изображал Гудини? – спросила Аннабель у пса. А затем обратилась к парню: – Можете отнести его сюда?

Когда Браун разместился на смотровом столе, Аннабель не потребовалось много времени, чтобы понять, что у него сложный перелом лапы и не такой серьезный перелом челюсти. Она подозревала, что к картине может добавиться внутреннее кровотечение.

– Все не очень хорошо, – сказала Аннабель парню. – Я имею в виду, что, возможно, смогу спасти его, но вопрос в том, надо ли.

Она объяснила, что Браун Гудини-Маларки попадал и сбегал из собачьего приюта почти всю свою жизнь. Он уже не один раз получал шанс обрести новый дом, но без одного глаза… да и вообще, он был не картинка… никто не захотел открыть ему свое сердце. Он уже однажды был на волосок от смерти, сказала она. То, что он до сих пор жив, это просто чудо. С учетом всего сказанного, если она позвонит в собачий приют и спросит, что с ним делать, они, скорее всего, скажут ей…

– Нет.

– Нет?

Парень сделал глубокий вдох.

– Послушайте, мне нужно бежать. Я уже очень, очень сильно, просто катастрофически опаздываю туда, где должен быть. Но если вы его прооперируете, я заплачу.

– Вы понимаете, что мы можем подлатать его сейчас, а через полгода или через год его все-таки усыпят? Если никто его не заберет. И операция недешевая. Я, конечно, сделаю максимальную скидку, но… – Аннабель замолчала.

– Он, действительно, безобразен, да? – сказал парень, любовно почесывая свалявшуюся шерсть за ухом пса.

– Ужасен, – подтвердила Аннабель.

В другое время Ник, вероятно, принял бы другое решение. Но сейчас он был опьянен аплодисментами и полон уверенности в себе и в размерах своего банковского счета.

Зрители, пришедшие на премьеру в Ботанический сад, пораженные тем, как «Шекспиру со стороны» удалось продолжить выступление с новым, взятым со стороны, Ромео, дружно встали и устроили актерам и работникам сцены бурную овацию. А когда Ник вышел на поклон, аплодисменты стали еще громче. Были и крики, и свист, и топот. Он был героем. Он стал героем.

– Неважно, сколько это стоит. Я заплачу, – пообещал Ник.

Ник взбежал по