Идеальные лжецы. Опасности и правда - Мирез Алекс

Горячая волна ярости заставила меня повернуться к нему спиной, скрестив руки на груди. Мне хотелось сунуть голову в песок и так навсегда и остаться. Хотелось любой ценой избавиться от этого раздражения.

– Уйди! – в ярости приказала я.

Но он продолжал стоять. Посмотрев в зеркало, я поняла, что он тоже злится: в его глазах мелькали вспышки ярости.

– Вот почему ты всегда так? – фыркнул он словно над очередной глупостью. – Я полагал, наша война закончена.

– Убирайся! – снова крикнула я.

– Вот видишь? Ты снова огрызаешься. Мы так никогда и не сможем нормально поговорить, если будем без конца ругаться.

Вот как, значит, это я без конца огрызаюсь? Ха! Разве это не он постоянно злится на весь свет? Разве это не он выходит из себя каждые две секунды? К тому же еще и ведет себя как придурочный садист, когда ему в голову стукнет. А я всего лишь защищаюсь, когда приходится.

– От тебя я могу только защищаться, потому что ты всегда на меня нападаешь, – сплюнула я.

В зеркало я увидела ужас на его лице, как будто я вдруг сошла с ума.

– Но ведь сейчас я на тебя не нападаю, – заметил он, и его лицо снова стало суровым. – И это неправда, что я всегда в дурном настроении; ты бы это поняла, если бы перестала меня ненавидеть хотя бы на пару секунд.

Я была поражена его цинизмом. Меня по-настоящему удивило, что Эган решился это сказать. И ведь очевидно, что он всегда был таким! Так с чего я взяла, будто он изменился? Только потому, что он мне помогает? Что вообще происходит?

У меня страшно болела голова.

– Черт, да уйди же ты наконец, Эган, – взвыла я, не глядя на него и уставившись в раковину.

Мой яростный презрительный тон все же возымел действие. Я услышала его шаги по ужасному плиточному полу. Лишь через несколько секунд я поняла, что шаги не удаляются, а наоборот, приближаются. В отчаянии я и впрямь чуть было снова не заперлась в кабинке, чтобы утопиться в унитазе, но тут увидела, как его рука мне что-то протягивает. Я посмотрела ему в лицо и перевела взгляд на руку.

Фотография.

Та самая, которую я показала ему перед нашей игрой в покер, где мы с Хенриком еще совсем маленькие.

На миг у меня в голове все перевернулось.

– Я нашел это у тебя в кармане, когда мы привезли тебя в больницу, – сердито бросил он.

Он протянул ее мне. Изумленная и огорошенная, я схватила фотографию. В ту же секунду он развернулся ко мне спиной и направился к выходу.

В растерянности я спросила, прежде чем он успел выйти:

– Почему ты ее сохранил?

А потом еще раз сердито крикнула ему вслед:

– Так почему?

Но он уже исчез.

Когда в туалете вновь воцарилась тишина, я оперлась руками о раковину и на миг закрыла глаза.

Меня обуревала злость, и в то же время я чувствовала себя смешной и глупой. Я понимала, что в первый раз этот придурок Эган оказался прав: война закончена. Мести больше не существует. Я его простила, как и сказала ему во время игры. Случившееся с Хенриком осталось в прошлом. Эган больше не был ни убийцей, которого я должна ненавидеть; ни тем, от кого мне следует защищаться, чтобы он не разрушил мою жизнь.

Но я больше и не хотела ему мстить. Мой гнев был направлен не на него. Я не собиралась его смертельно ненавидеть. Нет, я злилась на все и на всех. Я была в ярости, потому что у меня все болело, потому что чувствовала себя совершенно разбитой и не могла ни о чем думать. Не могла даже понять, почему они мне помогают, не знала, куда они меня везут, не знала, выживут ли Арти и Лэндер. И если не выживут, я…

Это бесило меня больше всего: то, что они пострадали из-за моих действий. Да, Арти мне помогала по доброй воле, но Лэндер помогал только потому, что его об этом просила Арти… Чувство вины не давало мне покоя.

Я спрятала фотографию в карман брюк. Затем высушила волосы и вышла из туалета. Солнце стояло уже высоко. Я не знала точно, который час, но, видимо, было около полудня. Я направилась к припаркованной скорой помощи. Адрик стоял рядом с машиной, опираясь на колесо, и курил. На его лице было написано: «Не подходите ко мне!», как при нашем первом знакомстве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Эган уже сидел за рулем, положив на него обе руки. Александр при виде меня выскочил из кабины и бросился ко мне. С энтузиазмом и тревогой он осмотрел мои волосы.

– А ведь неплохо получилось, правда? – сказал он, оглядев меня со всех сторон.

На самом деле я выглядела ужасно, просто жутко, но лишь сказала:

– Наверное…

– Адрик, а тебе как кажется? – спросил Александр с легким сомнением.

Я ждала ответа, но тот лишь брезгливо пожал плечами и раздраженно бросил на землю окурок.

– Поехали, – бросил он и повернулся к нам спиной.

Сразу двое разозленных Кэшей за один день – вот уж повезло, ничего не скажешь!

Мы забрались в машину и тронулись в путь. Да, и я снова уснула на сиденье, но на этот раз Адрик послушался и не стал изображать из себя живую кровать, так что я всю дорогу мотала головой туда-сюда. Когда мы добрались до места, уже стемнело. Небо было затянуто облаками, сквозь которые пробивались оранжевые и желтые закатные отблески. Мне захотелось лечь прямо на капот и смотреть, как мое бедное тело рассыпается в прах.

Но конец все же будет другим, причем в кои-то веки хорошим.

Эган припарковал машину. Александр открыл задние дверцы и помог мне выбраться. Первым делом я увидела чистое поле, которое, очевидно, относилось к огромному поместью, маячившему вдали. Километры и километры зеленых полей во всех направлениях. Пахло влажной листвой, дровами, сеном и свежей травой. Перед нами высился огромный дом; даже отсюда было видно, что его окружают длиннющие заборы.

– Пойдем, – сказал Алекс.

Я думала, что пойдем в дом, но мы направились в обход. И тут, когда добрались до задней части дома, я увидела огромный частный самолет посреди поля, где оказалась заасфальтированная взлетная полоса. Рядом с ним стояли двое. Один был мне незнаком, но другого я сразу узнала по золотистым волосам и лицу стопроцентного американца. Разумеется, это был Оуэн.

Мы подошли к ним, и этот давний знакомый направился прямо ко мне. Он шел, засунув руки в карманы, и смотрел как-то странно, почти пристыженно. Сказать по правде, сначала он смотрел себе под ноги, и только потом поднял взгляд на меня.

– Мне очень жаль, Джуд, – сказал он как никогда искренне. – Я знаю, что мог бы тысячу раз попросить у тебя прощения, и все равно будет мало. Больше всего на свете хочу, чтобы ты знала: я не хотел делать… того, что сделал, и меня никогда не покидало чувство вины.

На миг я ощутила комок в горле. Я еще не простила их, но тем не менее кивнула и не стала спорить.

– Мы достаточно натворили и знаем, что ты нам не доверяешь, – сказал Александр, стоявший рядом со мной, – но, клянусь, мы тщательно все спланировали, и у нас получится.

– Я постарался найти надежного человека, который тебя отвезет, – добавил Оуэн, указывая на незнакомца. – Он доставит тебя в одну из резиденций нашей семьи, где ты сможешь жить, сколько пожелаешь. Она превосходно обустроена и защищена. Она принадлежала моему прадеду по материнской линии, так что, можешь мне поверить, никто не свяжет ее с Эдриеном.

– Это деревня, достаточно уединенная, – добавил Александр. – Она маленькая, но безопасная. Там никто тебя не узнает, и ты будешь в безопасности. Никто туда не заявится, чтобы убить тебя или что-нибудь в этом роде.

– А пока ты будешь там, мы здесь все исправим и предотвратим катастрофу, – решительно продолжал Оуэн. – Мы задействуем все свои связи, убедимся, что Риган для тебя больше не опасен, и добьемся, чтобы полиция отменила ордер на твой арест. Но это займет какое-то время.

– Но мы сможем это сделать, только если ты решишь довериться нам, – закончил Адрик.

Они посмотрели на меня, ожидая ответа.

– Но я не понимаю почему… – невольно сорвалось с моих уст.

Александр шагнул ко мне и тепло улыбнулся, совсем как тот харизматичный и веселый Алекс, которого я знала.