КГБ в Англии - Олег Царев

Практикуемое до сих пор некоторыми конторами проведение встреч на улице расценено Инстанцией как невежественный способ работы, не гарантирующий безопасности наших сотрудников и атлетов… Нужно отказаться от проведения встреч на улице, поскольку это сопряжено с большим риском».

Этот большой риск, напоминал Центр, объясняется тем, что английская полиция в целях борьбы с преступностью часто прибегала к проверке документов у прохожих. Незадолго до этого, 24 января 1949 года, такой проверке подверглись Н.Б. Коровин и Блант, прохаживавшиеся по Монтагью-сквер в половине десятого вечера (см. главу «Берджес и Блант»).

Письмо Центра было примечательно не тем, что оно ставило под сомнение сам факт встречи с источником на улице. Как и где проводить встречи — вопрос, который может показаться человеку непосвященному тривиальным» — в разведке вполне уместен для обсуждения в каждом конкретном случае и в зависимости от сопутствующих обстоятельств. И в том, что этот сугубо оперативный вопрос обсуждался Инстанцией, то есть ЦК КПСС, и в том огульном суждении о «невежественности» встреч на улицах отразился дух времени. Повинуясь воле всемогущей Инстанции, Центр предлагал «улицу» заменить автомашиной, квартирой знакомой девушки Фукса или вообще перенести на континент, где обстановка более благоприятна для таких встреч. Не вдаваясь в обсуждение достоинств и недостатков рекомендаций Центра, можно только сказать, что в каких-то случаях они, возможно, были бы и хороши, но не в случае с Фуксом. А реализация идеи Центра ввести в дело нелегала, увы, от резидентуры не зависела.

Для встречи 1 апреля 1949 года феклисов уже не мог придумать ничего иного, кроме того, что было обговорено с Фуксом на предыдущей встрече. Но на этом свидании Феклисов добросовестно обсудил с фуксом предложенные Центром варианты проведения встреч. Вариант с квартирой знакомой девушки Фукс отверг по той простой причине, что девушки у него просто не было. Он был твердо убежден, что не имеет права подвергать кого-либо опасности из-за его сотрудничества с разведкой. Объясняя по просьбе Феклисова характер его отношений с Такетт, Фукс сказал, что о своих связях с СССР он ей ничего не рассказывал, и она знает его только как члена партии. К идее встреч на континенте Фукс отнесся негативно: они могли быть только эпизодическими, как и все другие его поездки. Оставалась автомашина. Фукс сказал, что это возможно, но только в радиусе 15–20 миль от места его работы, так как для поездок на большие расстояния ему талоны на бензин не выдают, а заправляться на черном рынке он не хочет.

Получив от Фукса пачку материалов и назначив очередную встречу на 25 мая 1949 года, Феклисов распрощался с ним, как оказалось, навсегда.

Ни в мае, ни в другое время, предусмотренное тщательно разработанной системой связи, Фукс на встречи не выходил. Если это воспринималось сначала как нормальное в отношениях с Фуксом явление — анализ состоявшихся и пропущенных встреч показывал, что из 11 намеченных встреч Фукс вышел на 6, причем в четырех случаях по-запасному варианту, — то потом его исчезновение стало вызывать беспокойство Центра в большей степени, чем резидентуры. Сообщения английской прессы конца августа и начала сентября 1949 года свидетельствовали, однако, о том, что Фукс жив, здоров и сохраняет свое положение: он был назван в числе участников международной конференции на тему «Опасность для здоровья человека при проведении исследований в области атомной энергетики» («Великобритания будет представлена… доктором К. Фуксом…», «Таймс», 31.08.49, а также журнал «Нуклеоника», октябрь 1949 г.). Поэтому резидентура считала благоразумным не искать встреч с Фуксом в ближайшие три месяца, а ждать его выхода по имеющимся условиям связи, полагая, что для пропуска встреч у него есть некие веские основания, как это часто бывало в прошлом.

Беспокойство Центра было вызвано событиями, разворачивавшимися за океаном. ФБР заинтересовалось одним из контактов Гарри Голда (6 июня 1949 года имя Эйба Бротмана было упомянуто в американских газетах в контексте разоблачений Элизабет Бентли), и разведка усматривала в этом возможность лровала не только самого Голда, но и Фукса. Будучи в значительной степени уверена, что Голд на допросе не сболтнет лишнего, как он этого не сделал после разоблачений Элизабет Бентли, хотя бы потому, что не в его интересах было бы усугублять свою вину, разведка опасалась, что он может рассказать о Фуксе по недоразумению: Дело в том, что на последней встрече с Анатолием Антоновичем Яцковым в конце 1946 года Голд сообщил, что якобы в июле 1946 года в газете «Геральд трибюн» было напечатано краткое сообщение об аресте Фукса в Англии по подозрению в шпионаже. Последующий тщательный просмотр всех номеров газеты за июль и другие месяцы, проведенный резидентурой, никакой подобной публикации не обнаружил. Но указать Голду на его ошибку было уже невозможно: слишком опасной была обстановка вокруг него. С другой стороны, он, полагая, что не сообщает ничего нового, мог на допросе рассказать ФБР о Фуксе.

Такая перспектива событий побудила Центр послать в Нью-Йорк указание встретиться с Голдом, сказать ему, что его сообщение об аресте Фукса не соответствует действительности и порекомендовать куда-нибудь уехать и переждать там опасные времена.

Указание Центра было исполнено — в сентябре 1949 года встреча с Голдом состоялась. Он сообщил, что дважды — в мае 1947-го и в июне 1948 года — его допрашивало ФБР по поводу его связного, но первый раз он якобы отрицал факт получения от Эйба Бротмана каких-либо секретных материалов, а второй раз допрос был поверхностным и кратким. Он считал, что подозрения в отношении его не подтвердились и он может не беспокоиться.

Центр же считал, что допрос Голда — опасный симптом, чреватый неприятными последствиями, одно из которых — слежка агентов ФБР, а значит, необходимость строжайшего соблюдения осторожности при проведении очередной встречи. А такая встреча необходима не только для обеспечения безопасности самого Голда, но и Фукса. Центр указывал на необходимость еще раз напомнить Голду, что Фукс не подвергался аресту что он не знает ни настоящего имени, ни адреса Голда, а также требовал разработать легенду их знакомства, на случай если этот факт когда-либо всплывет на поверхность. Встреча с Голдом состоялась 24 октября 1949 года. Кроме указанных выше вопросов, на ней снова обсуждалась рекомендация Голду поселиться в каком-нибудь уединенном месте и переждать там этот опасный период. Голд обещал подумать, но ясного и четкого согласия не дал. Следующая встреча с ним была назначена на 5 февраля 1950 года.

Всю вторую половину 1949 года и Центр, и резидентуры в Англии и США жили в атмосфере, надвигающейся грозы. Гром грянул 3 февраля 1950 года, когда в вечерних лондонских газетах появилось сообщение об аресте Клауса Фукса. Он был арестован 2 февраля в Шелл-Макс-Хаус представителями Особого отдела Скотленд-Ярда, выполнявшего предписание контрразведки, и заключен Под стражу. При аресте Фуксу были предъявлены два обвинения: а) передача неизвестному лицу в 1947 году секретной информации, касающейся атомной энергетики, и б) передача информации, касающейся научных исследований в области атомной энергетики, неизвестному лицу в США в феврале 1945 года. Суд должен был состояться 10 февраля 1950 года. Аналогичное сообщение было опубликовано в утренних американских газетах 3 февраля 1950 года. В них со ссылкой на заявление ФБР сообщалось, что «британские власти вели разработку Фукса на основании материалов, полученных от американской контрразведки», и что «эта разработка осуществлялась в тесном взаимодействии с американской и английской разведками». Далее из публикации следовало, что Фукс сам признался в совершении инкриминированных ему действий.

Первая версия провала Фукса, отработанная в Центре вскоре после его ареста, основывалась на том, что его выдал во время допроса в ФБР связной Гарри Голд. Аналитики Центра, принимая во внимание тот факт, что Фуксу было предъявлено обвинение в передаче в феврале 1945 года информации, касающейся создания атомной бомбы в США, и высказывали предположение, что причина провала Фукса связана с его работой в США. А поскольку в США Фукс был связан только с Голдом и только ему был известен характер передаваемых материалов, аналитики, следуя своей логике, и посчитали, что выдать Фукса американской контрразведке мог только Голд.

В качестве косвенного подтверждения этой версии приводился тот факт, что, по имевшимся сведениям, английская контрразведка еще весной 1949 года вдруг заинтересовалась Анатолием Яцковым. Но коль скоро Яцков в Англии никогда не работал, то интерес англичан к нему мог объясняться только проводившейся разработкой Голда и Фукса. О причастности Яцкова к этому делу не знал даже сам Фукс, рассуждали аналитики, и рассказать об этом мог только Голд, который находился у Яцкова на связи.