Июнь. 1941. Запрограммированное поражение. - Лев Лопуховский

В целом для реализации мобплана МП-41 требовалось призвать из запаса до 5 млн. человек, в том числе около 600 тыс. командиров и 885 тыс. человек младшего начальства. В связи с реорганизацией и перевооружением войск приписники в качественном отношении не в полной мере отвечали возросшим потребностям вооруженных сил. В первую очередь это касалось большинства командиров запаса, которые нуждались в переподготовке. В сентябре 1940 г. задачу обучения военнообязанных запаса переложили с Осоавиахима непосредственно на Красную Армию. Но за короткое время, отпущенное до начала войны, успеть удалось немного. Редким исключением стали проведенные в 1941 г. сборы 25 тыс. младших командиров.

После объявления мобилизации военнообязанным было предписано, минуя военкоматы, явиться прямо в свои части. При этом на всякий случай туда направлялось на 15 % больше людей, чем требовалось по штату. Такая мера себя не оправдала: некоторые части оказались недоукомплектованными, в то время как другие получили избыток личного состава. Кроме того, это затрудняло контроль за явкой призывников со стороны военкоматов и не давало им возможности своевременно принять меры к розыску уклонившихся от призыва[83]. А таких было немало. Только в ЗапВО и КОВО так и не явились в свои части свыше 200 тыс. мобилизованных. По этой же причине на Западный фронт прибыли 3902 офицера запаса, или лишь 44 % от их необходимого числа [482].

Разработка М П -41 осложнялась еще и тем, что его важнейшая часть — мобилизационный план развертывания военной промышленности, весной 1941 г. пролежавший больше месяца в столе Председателя Комитета Обороны К.Е. Ворошилова, так и не был отработан к началу войны [483]. Достаточно сказать, что Постановление ЦК партии и Правительства «О плане накопления госрезервов и мобзапасов да 1941 год» было принято только в июне. И наша промышленность, лишь накануне войны частично переведенная на расширенное производство боевой техники, вооружения, боеприпасов, не успевала обеспечивать вновь формируемые и развертываемые соединения необходимыми видами вооружения, в том числе средствами противовоздушной и противотанковой обороны, связи, а также автотракторной техникой. Поэтому значительная часть соединений к началу войны оставалась неукомплектованной личным составом, вооружением и боевой техникой даже по штатам мирного времени, не говоря уже о военном. В результате уже в мирное время появилось большое количество ограниченно боеготовых или даже небоеготовых частей и соединений. Объявленная после начала войны мобилизация, не обеспеченная людскими и материальными ресурсами и проведенная в условиях, весьма далеких от мирного времени, только умножила их количество.

К 22 июня 1941 г. укомплектованность Красной Армии личным составом составляла 61 % от штата военного времени, а в западных приграничных военных округах — и того меньше, лишь 55 %. Имевшиеся в войсках и на складах запасы боевой техники и вооружения позволяли обеспечить армию после мобилизации артиллерийскими орудиями — на 75–96 %, танками — на 61 %, боевыми самолетами — на 67 %, автоматами и крупнокалиберными пулеметами — на 30 % от штатной потребности. Да и этот уровень мог быть достигнут только при условии полного выполнения намеченных планов поставок мобресурсов. Не лучше обстояли дела и с транспортом. Даже с учетом выполнения в полном объеме плана поставок техники из народного хозяйства в армии не хватало 32 % автомобилей и 55 % тракторов [484].

Наиболее напряженное положение с обеспечением артиллерийских частей мехтранспортом и средствами мехтяги сложилось в западных приграничных округах. Из-за неразвитости коллективных хозяйств и отсутствия МТС на вновь присоединенных территориях автотракторная техника могла поставляться в основном только из областей европейской части СССР. В целях обеспечения этих округов пришлось спланировать перевозку до 100 ООО единиц мехтранспорта. Но сроки возможной их поставки из районов приписки зачастую значительно превышали установленные сроки моб-готовности частей. Например, срок мобготовности части определен М-3, а поступление техники и мехтранспорта — не ранее М-5. Во многих случаях мехтягу приходилось заменять конной. Но не все так просто было и с лошадьми. Вот что говорилось о них в мобплане МП-41:

«Потребность в конском составе на укомплектование частей до штатов военного времени составляет — 671 770 лошадей.

Для покрытия этой потребности из народного хозяйства должно быть изъято до 20 % от числа годных лошадей» [485].

Решение этих вопросов упиралось в низкую пропускную способность железных дорог западного направления. Например, в КОВО на ст. Жмеринка с востока ежесуточно могло подходить 100–120 пар поездов, а выходить на запад вполовину меньше. То же самое и на ст. Коростень, соответственно — 96 и 48 пар поездов. Аналогичное положение сложилось и в других западных военных округах. Приграничные железнодорожные районы были мало приспособлены к массовой выгрузке войск, что ограничивало возможности по подаче снабженческих грузов в мирное время и осуществлению войсковых оперативных перевозок в военное. Так, пропускная способность Литовской железной дороги, подходящей к границе, составляла всего 84 поезда в сутки. Для сравнения: железные дороги Германии, ведущие к границе Литвы, были способны пропустить 220 поездов в сутки.

После мобилизационного развертывания численность Красной Армии должна была составить 8,9 млн. человек личного состава, 32 628 самолетов (из них 22 171 боевых), свыше 106 тыс. орудий и минометов, около 37 тыс. танков, 10 679 бронеавтомобилей, около 91 тыс. тракторов, 595 тыс. автомобилей. Работу по обеспечению поставок мобресурсов в таком громадном объеме пришлось выполнять в сжатые сроки и в исключительно сложных условиях. К сожалению, кардинально решить острую проблему их нехватки к началу войны так и не удалось. Все это делало мобилизационные планы нереальными. В результате продолжающихся изменений в схемах развертывания и различного рода несогласованностей между Генштабом, наркоматами и мобработниками на местах разработка МП-41 к июню 1941 г. полностью так и не была завершена. И Красная Армия вступила в войну с не до конца доработанным и не утвержденным мобилизационным планом.

РЕОРГАНИЗАЦИЯ КРАСНОЙ АРМИИ В КАНУН ВОЙНЫ

Затяжка с окончанием советско-финской войны, а потом и события в Бессарабии и Прибалтике вновь не позволили в полной мере провести начатую раньше реорганизацию Красной Армии. В Ленинградском, Калининском, Белорусском и Киевском округах она была сорвана. Между тем обстановка надвигающейся большой войны требовала продолжать реорганизацию и перевооружение войск. Но как? Ведь любая реформа войск неизбежно приводит к снижению мобилизационной и боевой готовности частей и соединений, подвергшейся ей. Затевая масштабную реорганизацию, руководство страны и командование РККА, судя по всему, не учитывали возросшую возможность втягивания СССР в войну. Быстрый рост новых формирований происходил без учета реальных возможностей по снабжению их вооружением, средствами связи и автотранспортом. Потребность в мобресурсах (личного состава, вооружения, техники, лошадей и обоза) рассчитывалась как разница между штатом мирного и военного времени. При этом некомплект по мирному времени в мобпотребность не включался. Уже здесь закладывалась возможность вступления в бой не полностью укомплектованных соединений и частей. Особенно это сказалось на готовности соединений приграничных округов, которые должны были первыми встретить врага. Так, чтобы уложиться в утвержденную численность вооруженных сил в мирное время, приходилось что-то сокращать. Например, 4 ноября 1940 г. в числе других перевели со штатов военного времени на усиленные штаты № 8/3 120-й и 318-й гап б/м РГК ЗапОВО общей численностью 1770 чел. каждый, но зато расформировали артпарк 120-го гап б/м, а заодно и 124-го гап б/м РГК [486]. Подобную реорганизацию провели и в других округах. Это отрицательно сказалось на боеспособности артчастей РГК, предназначенных для усиления войск прикрытия.

Далеко не все мероприятия по улучшению оргструктуры войск были достаточно обоснованными и оправданными. Высшее военное руководство в своих начинаниях порой неумеренно шарахалось из стороны в сторону. Только недавно, после польской кампании, расформировали четыре танковых корпуса из-за их якобы громоздкости (560 боевых танков), а всего через год решают сформировать уже 30 мехкорпусов в составе более тысячи танков каждый. Скороспелые и недостаточно продуманные решения зачастую принимались в отрыве от оперативно-стратегических задач, стоящих перед войсками. Желаемое принималось за действительное, поэтому нередко пренебрегали ограничениями, которые накладывали на военное строительство имевшиеся материальные возможности и обстановка, складывающаяся на западной границе. Оргструктура войск менялась слишком часто и столь кардинально, что самым отрицательным образом отражалось на их боеспособности. Чтобы проследить, как проходила реорганизация Красной Армии в последние предвоенные месяцы, мы остановимся подробнее на ее главной ударной силе — танковых войсках.