(Не)люди (СИ) - Елена Сидоренко

— Так, слезь с деда, он устал, — скомандовал Куд, и Немо, побоявшись еще одного подзатыльника, быстро отошел от Джонатана, которого тут же подхватили с двух сторон Куд и Юко. Мужчина раздраженно отмахнулся

— А ну! Я не настолько стар и немощен!

— Тебе шестьдесят два, — сухо заметил Куд и получил в ответ тростью по колену.

Ивэй, в машине забравшая Немо на переднее сидение, всю дорогу до взлетной полосы за горой отчитывала Куда и Нину. Первого за методы воспитания, а вторую — за то, что недостаточно следит за первым. Не-люди как дети оправдывались, спорили и постоянно твердили «Ну мама!» и «Ивэй, черт возьми!», и Юко, зажатый между ними, делал музыку в наушниках все громче и тихо радовался, что его отец был немым, сколько он себя помнил.

Когда Ферреты-старшие вместе с толпой провожающих наблюдали, как люди и не-люди взбираются на трап небольшого самолета, Джонатан, увидев, что Куд опять встряхнул Немо за что-то, вздохнул.

— Все-таки ты была права, — он обернулся к жене и, понизив голос, чтобы только она его услышала и поняла, на родном языке, который они все почти позабыли, сказал: — Он дико похож на нее.

— Поэтому я была против, — тихо ответила Ивэй до того, как заревели двигатели и стало ужасно шумно. Самолет тронулся и мягко пошел на взлет, унося три сотни жителей Юсты в большой враждебный для них мир. Толпа стариков и молодых долго смотрела на тающую в небе белую полосу и стала расходиться лишь тогда, когда она исчезла. Все тихо молились, чтобы не-люди, ставшие им почти родными, вернулись в целости и сохранности, а люди, отдавшие свою жизнь за большую мечту, встретили тех, кого когда-то оставили.

— У меня ноги устали, Джо, поехали домой… — Ивэй потопталась на месте и пошла прочь одной из первых. Мужчина поспешил за ней. — А насчет Куда — его уже не перевоспитаешь. Он будет жестоким отцом для этого ребенка. Очень жестоким. Благо, он не избивает Немо, как Хельга его в детстве.

— Он себя контролирует получше Хельги. Возможно, он до сих пор помнит, что натерпелся от матери, и не хочет стать таким же.

— Кто знает… Возможно, он уже стал таким же, хоть и не отдает себе в этом отчета. С одной лишь разницей: к счастью для Немо, у Куда все в порядке с головой.

* * *

Пилот сделал большой круг над горами, и пассажирам открылся вид Юсты с высоты, которой не достигают даже птицы. Нина и Немо, прилипнув носом к иллюминатору, любовались сочной зеленью лесов и полей, синевой широкой реки, разделяющей городок на две части. Куд и Юко деловито обсуждали электростанцию на северном склоне горы, из-за дамбы которой река, на самом деле бывшая быстротечной горной, в Юсте представляла собой почти стоящее водохранилище. Они наблюдали за фермерским поселком и удивлялись, как столь маленькое селение может держать такие большие поля и обеспечивать весь их город свежими продуктами.

Как только самолет приземлился в ближайшем мегаполисе, жители Юсты из большой пугливой толпы разбрелись по небольшим компаниям. Кто-то поехал поездом, кто-то остался ждать нужного рейса самолета, а кто-то ушел гулять по городу. Нина, Куд с Немо и Юко решили вспомнить детство и пошли искать кафе, каких в Юсте не встретишь: пиццерию мировой сети семейных ресторанов — последней сети, которая держалась на плаву в эпоху кризисов. Они еле нашли работающее кафе, и, только переступив порог, оказались в кольце полицейских, которые силой вытолкали их из здания и увели в сторону от витрины.

— Документы, — грубо потребовал пожилой мужчина с испещренным шрамами лицом, и не-люди, переглянувшись, полезли в сумки. Нина спокойно развернула удостоверение и безбоязненно отдала его на проверку, смиряясь с агрессией заранее. У Куда внутри все сжалось, а протезы двигались с трудом — он все еще помнил, хоть и верил, что забыл. Юко, увидев состояние друга, спрятал Немо за свою спину.

Полицейские, осознав, что за не-люди перед ними, казалось, только разозлились. Они проверяли и перепроверяли документы, а потом потребовали показать чипы Юсты, до последнего надеясь, что наглые «выродки», пойманные на пороге кафе, не те, кто имеет абсолютную неприкосновенность. Не-люди оголили кожу за правым ухом, и полицейские, почти швырнув в них удостоверения, ушли.

— Вот что делает с людьми безысходность, — усмехнулся Юко. — И руки чешутся, а тронуть не могут. Что за люди…

— Они не виноваты. Их тоже можно понять, наверное. Все-таки мы не-люди.

— Нина, а у нас был выбор? Мы их не трогали, мы просто хотели спокойно поесть, так зачем так откровенно показывать, как они ненавидят нас? Я впервые встретил этих людей, а уже такое чувство, будто заслуживаю такого отношения, потому что как минимум кого-то убил!

— Юко! — Нина возмущенно толкнула его в плечо, отчего карлик чуть не рухнул за столик, но извернулся и приземлился на сидение как положено.

— Что?! Хватит делать вид, что ты всем должна за жизнь!

Полная невысокая официантка, боязно приблизившись к их столику, принесла меню и, когда Куд поднял на нее глаза, протягивая стальную ладонь, женщина прерывисто вздохнула, едва сдержавшись, чтобы не отдернуть руку.

— Добро пожаловать, — с дрожью в голосе пробормотала она. — Как только будете готовы сделать заказ, нажмите кнопку над столом…

— Спасибо, Лиза, — Куд мягко улыбнулся и назвал женщину по имени на бейдже. Нина и Юко, прекратив ругаться, уставились на него и, когда официантка все же убежала, карлик наклонился через стол:

— Чего это ты с ней такой приветливый?

— Она похожа на мою мать в молодости, — вздохнул Куд, и Нина, не обратившая внимания на лицо Лизы, начала крутить головой в попытках ее увидеть.

Куд очень внимательно читал меню и невыносимо долго выбирал блюда, с которых его желудок не загнется. А потом, вдруг обратив внимание на то, что нет детского раздела, обернулся и обвел взглядом кафе. Полупустое вечером выходного дня — даже в Юсте такое было редкостью, а уж в густонаселенном мегаполисе, где живут люди со всех ближайших регионов, это вообще казалось чем-то диким. Парочка лет тридцати за столиком, на котором стояли свечи, ворковала, ни на кого не обращая внимания. Двое мужчин при галстуках потягивали пиво, отдыхая после работы, а за барной стойкой о чем-то щебетала по телефону немолодая, но молодящаяся женщина. Официанты, мающиеся без работы, из-за ширмы служебных помещений тихонько разглядывали Немо, который в этом царстве взрослых казался чем-то неправильным.

— Куу… — малыш привлек к себе внимание, и Куд, тут же переключившись, придвинулся к Немо.

— Да, я о тебе не забыл. Вот, гляди, тут есть пицца. Будешь? Или вот это… Выбирай. И десерт.

И счастливый Немо, забрав меню, принялся болтать ногами и мучиться с выбором того, что он хочет попробовать. Он не мог прочитать, что написано, поэтому рассматривал картинки, которые, как назло, все были аппетитными и манящими. И Куд не сказал ни слова, когда он выбрал столько же, сколько трое взрослых не-людей вместе взятых. Он попросил принести все, а остатки потом упаковать с собой. Куд знал: больше Немо никогда не побывает в таком кафе. И кафе больше не увидит ребенка.

Потом они, сытые и довольные, проводили Юко, который стал нервным и начал торопиться на свой рейс, и Нина с Кудом вместе пошли обратно в аэропорт. Немо, уснувший после того, как объелся, висел рюкзаком на спине парня, который тихо ругался, что ребенок тяжелый. А Нина помаленьку таскала из коробки с остатками еды острые куриные крылышки и грызла их с таким аппетитом, что вскоре ворчание друга распространилось и на нее. Они больше не боялись города людей, потому что знали: никто не сможет причинить им вреда. Даже полиция больше не останавливала, а лишь щурилась издалека, уведомленная о том, что в город прибыли не-люди Юсты. А когда шедшая навстречу женщина плюнула им в лицо и едва не попала в Нину, они не испугались: только ускорили шаг и последние несколько кварталов проехали на метро, решив, что достаточно намазолили глаза местным.

Они прощались перед тем, как разойтись, и пообещали друг другу, что вернутся. Что снова встретятся, чтобы никогда больше не расставаться. Это маленькое обещание из детства было словно заклинанием, которое обязательно должно сбыться. Садясь каждый на свой самолет, Нина и Куд знали, что через неделю все будет как раньше: тесная уютная квартира, совместные ужины и любимая работа, где каждый нашел свое призвание.

* * *

Эммет ждал прилета Юко в аэропорте и очень волновался. С тех пор, как после многолетнего молчания он получил сообщение, Эммет не мог найти себе места. Пожилой мужчина все еще чувствовал себя перед этим ребенком виноватым. Юко ведь тогда до последнего уговаривал его остаться. А он уехал, бросив все и порвав связи. На те три письма потом сын так и не ответил, и Эммет задавался вопросом: узнал ли он о программе? А если узнал — как он отреагировал?