Бремя феодала (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

Бабуля нахмурилась.

— На то они и планы, чтобы их можно было откорректировать. — Помолчала, тоже смотря вдаль. — Да, ты очень сильно их поломал, Ричи. Всё, что мы думали делать осенью, теперь под вопросом. А туда вложены серьёзные деньги. Хотя после выходки в Аквилее, я считала, что Раймундо обрёл в тебе самого верного и преданного союзника. Карлос показал звериный оскал тому, кто больше всех был заинтересован в союзе с ним — нормальный юноша не мог спустить такое своему врагу. Только не говори, что не знаешь, что твой отец имел закулисные договорённости с его отцом, Карлосом Пятым. Он должен был выступить на его стороне в случае переворота.

— Изабелла, на самом деле нет ни одного свидетельства этому, — улыбался я. — И мне о такой договорённости никто не говорил. Но всё на поверхности, сам догадался.

Я сложил руки на груди и прислонился спиной к камню зубца. Вид экономического процветания Грандезии, ЧУЖОГО экономического процветания, удручал. Кстати, королевский кластер, состоящий из Альмерии, Саламанки, де Рекса и далее полосы земель на восток — тоже весьма и весьма представителен. Там доходы ой-йой-йой! Куда, блин, собрался с ними тягаться? С кем? Какими силами? Да меня как пушинку раздавят! Три тысячи латной конницы могу выставить? Они десять выставят. Влёгкую. И те, и эти. У короля куча земель, на которых сидят верные рыцари, а Соланы и их союзники сильны наёмниками и снабжением. И я со своей пусть и плодородной, и даже территориально немаленькой провинцией, но весьма слабозаселённой, обдуваемой степными ветрами, главный из которых называется «орки»… Куда мне со всеми ними тягаться, блин!

— Я не хочу давить на тебя, Ричи, — посмотрела герцогиня на меня взглядом сочувствующей родственницы, родной бабушки. Бабушка Ричи, эта старая мегера, на него так не смотрела. — Не хочу заставлять. Но знай, ты нужен. И с нами тебе будет лучше, чем если останешься верен прежней присяге тому, кто сам отказался от неё, вытерев ею задницу.

Я покачал головой, но спорить не стал. Всё уже сказано, зачем.

— Хорошо. Мы можем перенести выступление на несколько лет, — тяжко вздохнув, перешла к сути предложения она. — Мы готовы поддержать твои притязания на трон. Но наши союзники первым делом спросят, что они получат взамен? Я должна что-то ответить им.

«Наши союзники». Хмыкнул про себя. «Рикардо, мы сделаем тебя королём. Что даёшь нам за это?» — именно так звучал истинный текст её вопроса.

— А что они бы хотели получить? — я продолжал глупо улыбаться.

— Скажем… Большей независимости в принятии решений, — мягко сформулировала герцогиня.

— Распад королевства на герцогства? Тогда зачем мне трон? — сделал я изумлённое лицо. — Чем править?

— Я бы не сказала, что распад ВСЕГО королевства, — оговорилась она. — Да и окончательно рвать с Альмерией не с руки. Но получить бОльшую самостоятельность…

Угу, понял, «семибоярщина». Манал я такой трон.

— Эх, сеньора Изабелла! — Я встал рядом, вновь посмотрел на реку. На солнце, заходящее где-то там за Вандалуссией. — Зачем, ну зачем вам ложиться под Таррагону!

— Поговори мне тут! — фыркнула она. Но меня не проняло.

— Понимаешь, Изабелла, любое государство… Точнее не так, любой политический субъект можно назвать независимым только в одном случае. Если он может создать внутренний рынок не менее определённого объёма. Тогда и только тогда, опираясь на этот самый рынок, обезопасив его от конкурентов, он может проводить истинно независимую политику.

Герцогиня молчала. Слушала. Единственное, что она во мне поняла, это то, что я могу удивить экономическими выкладками, меня стоит послушать, даже если «нарываюсь». Я продолжил:

— Таррагона создала такую систему с общим рынком. И немаленькую! Но она создала её распределённой, это союз небольших городов и владений, которые так или иначе контролирует. Эти владения, как правило, на торговых путях, и пусть мало населены, но зато в них много денег. У них большой внутренний рынок, всего СОЮЗА, — очертил я круг рукой. — И чтобы конкурировать с ними, не дать подмять себя по частям, у нас должен быть свой рынок, с барьерами, как у них есть барьеры вокруг своего. Если наш рынок будет мал — нас проглотят. Если велик — мы сами сможем начать со временем экспансию против них, равно и против любых других торговых регионов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Грандезия нужна легату. Это промышленный кластер. Но он же и ворота на наш рынок, на рынок королевства. Если ты запускаешь их товары через свои ворота — они хлынут на рынок Картагены, Альмерии, Бетиса и Саламанки, разоряя тамошних производителей. Королевству это не надо, королевству проще отделить Грандезию, отпустить в сольный полёт. Потому не льсти себе, что тебе дадут развернуться с твоей «бОльшей независимостью». Или вас придётся покорить и усмирить силой, или мирно пнуть под зад сапогом, на выход, в сторону союза Флавиев — катитесь kolbaskoy по Maloy Spasskoy.

Она молчала. Помолчал и я. Не круто взялся? Вроде бабуля умница, с намёка всё ловит. Ладно, продолжим:

— Только ты думаешь, что Флавии, получив вас, как часть союза, будут и дальше настолько лояльны? Будут и дальше поливать вас деньгами? Да плевать им на вас! Они выдоят вас досуха, оставив вам производить только то, что по каким-то причинам в других местах это сделать сложнее. Без Альмерии за спиной, Грандезия из процветающей успешной и мощной провинции превратится в сеть независимых полисов, в смысле бургов, и территорий вокруг, обложенных данью по самое не балуй, в которых всем будут рулить торговые дома Таррагоны. Изабелла, тебе точно это надо?

— Рикардо, это не твоё дело! — зарычала она. Но вяло. — Умный какой нашёлся.

— Если не я, то кто, блин, вам это скажет? Я безбашенный, я дерзкий, я плевал на политкорректность и сословные устои, но, blyad', только такой вот неправильный я и скажет вам всё как есть, как бы ни хреново это со стороны слушалось!

— Продолжай. — Она картинно сбавила обороты.

— Вы не понимаете до конца свою роль в «движухе», которую финансируют Флавии. Считаете свою роль завышенной, плывущие мимо суда, порты, пошлины и прочая экономическая мощь застлали вам разум. Но на самом деле всё это, — обвёл рукой вокруг, — вторично. Вопросы всех этих кораблей будут решаться в тиши таррагонских кабинетов, а не ваших. А вы, такие внешне грозные и мощные, мигом окажетесь по уши в долгах, и будете в струнку вытягиваться, чтоб вам дали перекредитоваться. Как думаешь, твоя светлость, чьи решения вы будете в первую очередь защищать в этом случае? Чьи выгоды проталкивать?

Вот поэтому я и не хочу на вас ставить, хотя, безусловно, король у меня в печенках. Вы увидели призрак волшебного солида, коим вас поманили, и вы кинулись за ним, забыв, что это — как морковка перед осликом, и вас играют. Вам даже дали много-много заработать на связи торгового союза и королевства! Но просчитать ситуацию ещё на шаг вперёд твой муж не захотел или не смог.

— У нас воинов больше, чем у всех союзников Таррагоны вместе взятых! — выложила, наконец, бабушка главный козырь.

— В этой войне будет плевать, сколько у вас воинов, — насмешливо хмыкнул я. — Она будет вестись не на полях сражений. — Вспомнил свой родной мир. М-да. Какие аборигены глупые. Такие же, как наши деды и родители, развалившие Советский Союз. «А у нас ракеты есть». Что толку с ракет, если нет тех, кто отдаст приказ их запускать? Если дети президента, премьера, министров, губернаторов и прочих живут во Флориде, в Калифорнии, в Милане, в Германии и в Англии. Кто будет жать на красную кнопку? Да, у нас осталось больше всех танков, вот только война с новым врагом шла не на полях сражений, а в цехах заводов. Которые, цеха, распиливались на металл под всеобщее ликование: «Конверсия! Теперь заживём!»

Задавят их таррагонцы. Без единого выстрела. Чисто экономическими мерами. Если только отпустить этих недотёп аж с третью территории королевства. Эти территории станут жемчужиной империи Великого Легата… А вот я, буде сяду на трон, если сяду конечно… Мне будет очень грустно без трети территории с платёжеспособным населением.