Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра

вдруг он, узнав гребца.

Генуэзец. Двух человек спасли в бушующем море, а галера в это время летела к мысу Сант-Дамья. По коже Уго пробежал холодок – как и у всех, кто слушал эту историю.

– Не заканчивай письмо, – попросил он Рехину, когда та перенесла на бумагу все, что Уго сообщил о плавании на Сицилию, которое задумал Рожер Пуч.

Из своих разговоров с Альясаром, с другими рабами, из осторожных расспросов на берегу, а особенно из болтовни с лодочниками, матросами и бастайшами Уго наконец сумел составить точное и непротиворечивое описание плавания на Сицилию.

Судно с товарами Пуча и Рокафорта выйдет из Барселоны в начале апреля: богатеи, искатели приключений и солдаты прямо-таки набросятся на эти роскошные предметы, как только закончится война и вынужденный недостаток товаров. В это время армада короля Мартина уже покинет Сицилию и направится на Сардинию, где монарх намеревался пробыть два месяца. Из-за предполагаемых королевских маневров Рокафорт и Рожер Пуч не получат никакого конвоя, предупреждал Уго в письме к Бернату, поскольку большинство военных кораблей поступили в распоряжение его величества, а прочие судовладельцы желали как можно скорее позабыть о сицилийских делах и вернуться к мирной торговле. Ввиду этого можно было ожидать, что судно отправится в одиночку, в худшем случае – вместе с еще одной галерой. И все-таки (сообщал Уго) речь идет о большом корабле: две палубы, один руль, водоизмещение больше тысячи бочек[18], мощное вооружение и многочисленная охрана.

Еврейка, с пером в руке сидящая за столом своего мужа, вопросительно взглянула на стоящего рядом гостя. Письмо получилось длинное. Сама Рехина подсказывала Уго, что еще следует упомянуть. Девушка знала о ненависти Уго к семейству Пуч и даже ее разделяла; Рехине приходилось молча выслушивать сетования и планы мести, которые ей самой представлялись несбыточными. Но разочаровывать друга она не желала.

– Что ты хочешь добавить?

– Не знаю. Это такое… личное. Он мог бы разорить Рожера Пуча. – Уго помолчал. – Пожелай ему от меня удачи, – наконец решился он.

Послышался скрип пера по бумаге.

– О чем ты думаешь? – неожиданно спросила Рехина.

– Я хотел бы оказаться там.

– Но ты сейчас здесь. Твой хозяин никогда не опустится до торговых делишек, – саркастически заметила Рехина. – Он останется у себя во дворце и сполна потешит тебя бессильным гневом и проклятьями, когда узнает о потере своего корабля… и своих денег.

Уго вообразил себе эту картину. Вельможа не знает, кто он таков, и, уж конечно, не узнает, кто именно предупредил Берната. И слуге его тоже невдомек, кто оставил его кривым на один глаз. «Сложное положение, да… особенно если меня раскроют». Парень улыбнулся.

Сидящая Рехина подняла лицо от бумаг и ответила на его улыбку. Стоящему Уго были прекрасно видны крылья ее носа, чуть заметно дрожавшие, как будто несогласные с этой улыбкой. Девушка была чем-то взволнована, чем именно – Уго понять не мог. Вот Рехина улыбнулась еще раз, но как-то неуверенно и беспокойно. Вожделение? Глаза Рехины его манили. Виночерпий встал сзади и положил руки Рехине на плечи. Девушка не шевельнулась, ее прерывистое дыхание сделалось громче, заполняя комнату. Уго провел руками по ее шее и скользнул под вырез платья, лаская грудь. Рехина глубоко вздохнула. Он надавил сильнее. Как давно ему хотелось обхватить эти груди! Он поцеловал ее в ухо. Она через платье схватила его ладони и, направляя, повела по своему телу. Уго целовал ее шею и мочку уха. Рехина ответила стоном – очень долгим и приглушенным. Какое-то время они продолжали эту игру: Уго целовал ее и тискал груди, она своими руками и вздохами подсказывала ему, куда следовать и как сильно сжимать. А потом Рехина вскрикнула громче и резче: этих ласк ее телу оказалось достаточно. Девушка встала из-за стола и наградила Уго удивительно жарким поцелуем. Взяла его за руку, напомнила, чтобы он подхватил со стола письмо, потянула за собой в спальню и заперла дверь на щеколду.

– Сюда точно никто не войдет? – осторожно спросил Уго.

– Какая разница? – презрительно бросила она, скидывая одежду и не отводя от Уго жадного горящего взгляда.

– А если…

– А если одноглазый или твой господин узнает, кто ты есть на самом деле?

Такая возможность даже не приходила ему в голову. Уго вообще перестал думать при виде обнаженного тела Рехины – точно такого, какое он столько раз представлял себе еще подростком: манящего, крепкого, чувственного и распаленного… В тот первый раз Уго даже не успел раздеться; он навалился на еврейку как в лихорадке, почти в ярости. Но потом любовница его все же раздела, и они снова любили друг друга, на этот раз Рехина была сверху, оседлала его и требовала больше и больше: больше мощи, больше напора. Она царапала парню грудь, выгибалась и кусала его за соски. Рехина подвывала без всякого стыда, и Уго открыл для себя новое наслаждение в смешении ярости с похотью. Рехина не сдавалась и объявила, что ей нужен и третий раз, и добилась своего после того, как долго ползала по мускулистому телу, терлась, вертелась и выставляла напоказ все свои прелести, расхваливая своего любовника и вылизывая его языком.

Уго покидал дом Рехины в растерянности. В руке виночерпий держал запечатанное письмо, адресованное валенсийскому купцу, – казалось, он готов был вручить его первому встречному. Парень не мог найти объяснения происшедшему. Нет… Да он не мог даже все толком вспомнить. Это было похоже на обморок. Уго шагал по улице, но до сих пор ощущал тело Рехины на себе… под собой… ее призывы все еще звенели у него в ушах. Неужели Барча была права? Он был вконец обессилен, готов привалиться к любому углу и заснуть, но в то же время тело его было наполнено жизнью и радостью плоти… Уго взмахнул руками – ощущение только усилилось. Он поймал на себе взгляд какой-то старушки. И улыбнулся в ответ. Он мог бы ей рассказать, как… Ну нет! Рехина все-таки мужняя жена.

Уго вышел на улицу Бокерия, чтобы спуститься к верфям. Письмо он спрятал под рубашку. Он брел, не замечая городского шума, отрешившись от всего, и вдруг осознал, что Рехина была права. «Разве ты не мечтал об этом?» – спросила девушка на прощание, уже стоя на пороге. Тогда Уго ответил, что нет. Но это была ложь. Он тысячу раз представлял их соитие, вожделел ее тела. А потом Уго поспешил убежать, как будто чувствуя вину за обман. Но Рехина остановила его еще одним вопросом: «Ты и сейчас о ней