Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события - Роберт Шиллер

эпидемии. Сроки в данном случае предсказать невозможно: в отличие от гипотетических деловых «циклов», эпидемии нарративов не происходят с определенной регулярностью.

Приведенные в этой книге исследования показывают, что в большинстве своем экономические нарративы, имевшие огромное влияние в прошлом, сегодня неактивны или даже забыты. Однако забыты они не навсегда. Человек, жаждущий найти некую яркую историю, может вновь обнаружить эти нарративы. Состав созвездий нарративов может меняться, для старых историй возникает новый контекст, который ускоряет их распространение. И в итоге их идеи – порой по прошествии продолжительного времени – вновь получают эпидемическую популярность.

В этой книге я как никогда часто приводил цитаты длиною в целый абзац. Я делал это для того, чтобы читатели получили представление о значении для истории нарративов, которые в свое время оказали большое влияние на массы и, возможно, могут вновь оказать подобное влияние, если будут выражены теми же словами. Здесь как с шутками и песнями: чтобы нарратив был эффективным, он должен быть правильно сформулирован и представлен.

Пытаясь прогнозировать ход экономических событий, предельно ясно осознаешь, что конкретной научной дисциплины, изучающей влияние нарративов в экономике, не существует. Однако существуют конкретные методики исследований, позволяющие сформировать понимание о характере этих влияний.

Нам не следует доверять «соблазнительному очарованию» поверхностных рассуждений об экономике, использующих научные аналогии для придания весомости теории, которая может не иметь достаточного научного обоснования (1). Даже в том случае, когда мы пытаемся использовать преимущественно гуманистический подход, мы должны помнить об истинно научном методе.

Принимая во внимание ряд положений анализа, представленного в этой книге, перейдем к рассмотрению будущего экономических нарративов и поговорим о том, как можно организовать исследовательскую работу, чтобы она помогала нам лучше понять суть рассматриваемого предмета, пусть это понимание неизбежно и будет неполным.

Изменившиеся формы и обстоятельства

Иногда оценка «экономической силы» определяется нарративами, в частности, о доверии других людей (речь об этом шла в главе 10), который в определенные периоды имеет большую силу, нежели другие менее оптимистичные нарративы. Все нарративы имеют свою собственную внутреннюю динамику, поэтому эта «сила» может быть несколько эфемерной. В период Великой рецессии 2007–2009 годов мы стали свидетелями резкого падения уровня доверия и возвращения нарратива о крахе фондового рынка 1929 года (глава 16). Нечто подобное может произойти снова в случае небольшой мутации нарративов и изменения обстоятельств.

Исходя из анализа, представленного в этой книге, складывается впечатление, что нарратив о том, что нужно стараться быть не хуже других (о котором говорилось в главе 11), сильнее всего проявил себя в Соединенных Штатах. Президент Дональд Дж. Трамп показал на личном примере, как можно жить на широкую ногу. Кроме того, люди, по-видимому, проявляют все меньше великодушия по отношению к голодающим семьям. Еще до периода правления Трампа в США отчетливо наметилась тенденция к сокращению объема благотворительных пожертвований на удовлетворение базовых потребностей бедняков. По данным исследования, проведенного Семейной школой филантропии Лилли при университете Индианы, в период с 2001 по 2014 год фактический объем благотворительных средств, направленных на удовлетворение базовых потребностей людей, с поправкой на инфляцию, сократился на 29 % (2). Нарративы о скромной жизни и сострадании утратили популярность, вследствие чего общество также демонстрирует меньшую готовность помогать развивающимся странам мира.

Нарративы об умных машинах (главы 13 и 14) до сих пор достаточно активно обсуждают, однако они пока, судя по всему, не оказывают значимого влияния на экономические события. На момент написания данной книги эти машины не кажутся людям чем-то пугающим. Но если появятся неблагоприятные новости о неравенстве доходов или безработице, этот нарратив, представленный в форме пугающей информации, может вновь дать о себе знать. Внезапный рост беспокойства, связанного с умными машинами, отмечался и ранее. Поисковый запрос по словам «машина» и «работа» на ресурсе ProQuest News & Newspapers показал, что количество статей, в которых присутствуют эти слова, увеличилось практически в три раза за период с начала второго полугодия 2007 по конец первого полугодия 2009 года. По данным Национального бюро экономических исследований, наилучшие экономические показатели в тот период были отмечены в декабре 2007 года, а затем началась Великая рецессия, завершившаяся в 2009 году.

Новые технологии изменят уровень заразности историй и скорость утраты ими популярности

На протяжении истории человечества ощутимо менялись информационные технологии. Вместе с ними менялись также и уровень заразности историй, и скорость угасания интереса людей к ним. Многочисленные новшества, такие как первые печатные книги в Китае, печатный станок, созданный Гутенбергом в XV веке, газеты, появившиеся в Европе в XVII веке, телеграф и телефон, изобретенные двумя столетиями позже, радио и телевидение, интернет и социальные сети, распространившиеся повсеместно, коренным образом изменили пути продвижения историй. Однако системных количественных исследований влияния этих изобретений на уровень заразности идей до сих пор никто не проводил.

Социальные сети и поисковые системы могут в перспективе изменить пути заражения. В прошлом идеи распространялись случайным образом, бессистемно. Социальные сетевые платформы позволяют сторонникам крайних взглядов находить друг друга, развивать и популяризировать свои нестандартные убеждения. Ресурсы для проверки фактической информации не способствуют снижению скорости заражения.

Интернет и социальные сети, напротив, позволяют осуществлять централизованный контроль над процессом распространения идей, который тем не менее не слишком очевиден. Разработчики социальных сетей и поисковых систем имеют реальные возможности для того, чтобы изменить природу заражения. Поэтому общество все активнее требует принятия соответствующих мер, которые позволили бы предотвратить злонамеренное использование интернет-ресурсов и распространение новостных фейков. Однако на уровень заражения могут влиять не только меняющиеся технологии коммуникации. Более того, отнюдь не всегда этот фактор является основным.

Определенное влияние оказывают также культурные факторы. В ходе исторического процесса отмечались изменения специфики употребления в личном общении тех или иных слов, что, вероятно, также определяло характер заражения идеями. Например, в 1800-е годы литературные произведения было принято читать вслух в салонах и в семейном кругу, а максимальной популярности эта традиция достигла к середине XIX века.

Как отмечала газета Washington Post в 1899 году, на рубеже веков интерес к салонным и семейным чтениям начал угасать:

«Как же скоро обычай читать вслух детям и членам семьи становится утраченным искусством. Как много детей прежде развлекали и обучали таким образом, и как мало сегодня тех, кто применяет те же методы. Сегодня дети, научившись читать, пополняют огромную армию людей, которые впитывают печатное слово бегло и беззвучно. Большинство родителей, без сомнения, слишком заняты и не в состоянии выделить время на обучение своих сыновей и дочерей, читая им вслух, а становясь старше, дети обнаруживают, что у них слишком много дел, чтобы просто сидеть и кого-то слушать. “Какая от этого польза, – сказали бы они, если бы их об этом спросили. – Каждому свое, тем более,