Тема с вариациями - Самуил Иосифович Алёшин

том, что не состоялось.

Л ю б а. Как сказать. Но я давно успокоилась. Ваши письма помогли.

И г о р ь. Опять письма?

Л ю б а. На письмо можно опереться. В трудную минуту. Я ведь их постоянно перечитываю, знаете?

И г о р ь. Ну и перечитывайте себе на здоровье!

Л ю б а (улыбнувшись). Это смешно, что вы сердитесь.

И г о р ь. Я не сержусь, но…

Л ю б а. Могу вам кое-что даже по памяти повторить.

И г о р ь. Этого еще не хватало! Ненавижу цитаты! Вот я гляжу вам в глаза, и знаете, что думаю?

Л ю б а. Что?

И г о р ь. Почему бы нам не потанцевать?

Л ю б а. Что же, потанцуем.

Танцуют. Сели.

И г о р ь. Вот — танец. Тоже разговор. Живой. Правда, без слов. Но зато откровенный.

Л ю б а. Надо идти. Пошли.

И г о р ь. Еще чуточку.

Л ю б а (твердо). Нет. Мне пора. (Встает.)

Они идут молча. Взад и вперед.

Хватит. Проводите в последний раз, и все.

И г о р ь. Почему в последний?

Л ю б а. Так уж, ходили взад и вперед. Хватит.

И г о р ь. Ах, в этом смысле. Я что-то совсем с вами поглупел.

Л ю б а. За один вечер?

И г о р ь. Бывает.

Л ю б а. Мы почти дошли. Дальше не провожайте.

И г о р ь. Ох, Люба, а ведь я вас так просто не отпущу. (Притягивает ее к себе.) Вы слышите? Не отпущу — и все тут. Слышите?

Л ю б а. Да слышу, слышу. И все же… Зачем? (Освобождается.) Вы для этого сюда приехали, да?

И г о р ь. Оказывается, да.

Л ю б а. До свидания. (Медленно от него отходит.)

И г о р ь. А как же завтра?

Л ю б а. Увидимся. (Уходит.)

И г о р ь (зрителям). А назавтра мы опять встретились и бродили до поздней ночи. И говорили, говорили…

Л ю б а. А про свои два развода вы ни гугу.

И г о р ь. Какие два развода?

Л ю б а. Вы же писали…

И г о р ь. Ну, что там… Ничего интересного.

Пауза.

Да, плохо дело.

Л ю б а. Что случилось?

И г о р ь. Не могу оторвать от вас глаз.

Л ю б а (после паузы). До завтра.

И г о р ь. Разрешите хоть провожу вас. Все-таки поздно, ночью…

Л ю б а. Не надо. Это же мой родной город. (Уходит.)

И г о р ь (зрителям). Боже мой! Что я делаю? Что творю? Что со мной?

Пауза.

И мы встретились завтра, и послезавтра, и опять…

Появляется  Л ю б а. Они молча идут рядом. Затем оба внезапно останавливаются. Он обнимает ее, но она отталкивает его.

Л ю б а. Нет, это наваждение какое-то… Послушайте, а что, если я вас попрошу — отпустите вы мою душу!

И г о р ь. А что, если я вас попрошу о том же?

Л ю б а. Да перестаньте вы о себе! Вы — свободный человек. Мужчина. Приезжий. Уедете к себе в Москву, и все. Поминай как звали.

И г о р ь. Вы все наперед знаете?

Л ю б а. Не спорьте. И вообще не перебивайте. Ведь я вас ни о чем не спрашиваю. Дайте мне сказать. Про себя. А я — замужняя женщина. Вся в тенетах. В путах. С ног до головы. Муж. Дочь. Мои родные. Его… И мне тут оставаться после вас. Жить. Как мне жить дальше? Одной?

И г о р ь. Меня в расчет вы не принимаете?

Л ю б а. А кто вы мне? Знаете, я ведь вас даже вроде бы полюбила по письмам. Ну, как любят старшего брата или отца. И вдруг вы приехали и все перевернули. Абсолютно непохожий на свои письма.

И г о р ь. А почему я должен быть на них похож? Я похож на себя. Вам этого мало?

Л ю б а. Вот в том-то и беда, что как будто достаточно. (После паузы, вдруг.) Слушайте, а что вам от меня надо?

И г о р ь (растерянно). Вы не поверите… Первый раз в жизни — не знаю. Вот — хочу дотронуться… (Тянет к Любе руку.)

Люба отклоняется.

Ну, не буду, не буду… Хочу рассматривать ваше лицо, брови, губы… Да не отворачивайтесь, ведь я ни у кого ничего не отнимаю.

Л ю б а (повернувшись). Хорошо. Глядите. Насмотрелись?

И г о р ь. Нет. (После паузы.) Ну скажите что-нибудь?

Л ю б а. Зачем?

И г о р ь. Хочу слышать ваш голос.

Л ю б а. О господи! Все равно — надоест.

И г о р ь. Боюсь, что нет.

Л ю б а. Видите, уже боитесь. (Улыбнувшись.) Хотя это как раз не так уж плохо.

Игорь внезапно берет ее за плечи и несколько раз целует.

И это надоест. (Отталкивает его.) Когда вы уезжаете?

И г о р ь. Завтра. Но я вас сегодня никуда не отпущу. Не от-пу-щу. Слышите?

Л ю б а (тихо). Да слышу, слышу…

Они вместе уходят.

Появляется  Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч.

Листает толстое дело. Останавливается.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Что-то долго от Любы никаких вестей. Говорят, Игорь уехал в Симферополь. Почему-то ничего мне не сказал. Уже все сроки прошли, не возвращается. Странно… (Уходит.)

Появляется  И г о р ь.

И г о р ь (зрителям). Назавтра я не уехал. Я пробыл там еще несколько дней. И… Я приходил к ее дому. Поджидал на улице. Она прибегала ко мне в гостиницу. Мы встречались черт-те где и в любое время.

Появляется  Л ю б а  и бросается к нему.

Объятия.

Л ю б а. Та-ак… Ничего себе… Ты знаешь, мать и отчим уже в панике. (Смеется.)

И г о р ь. А как у тебя с работой?

Л ю б а (весело). Сказалась больной. Манкирую.

И г о р ь (весело). Умница!

Л ю б а. А твое дело?

И г о р ь. Провалил. Блистательнейшим образом! Так я не заваливался даже будучи стажером.

Оба хохочут.

Л ю б а (передохнув). А мужу мать сказала, что я в отъезде. Что они с отчимом врут Надюше — даже не представляю.

И г о р ь. У меня тоже будет хороший вид, когда я вернусь в Москву. Хочешь, представлю, как я приковыляю в консультацию?

Л ю б а. Нет. Мне не нужен твой другой вид. (Медленно подходит к нему и целует.)

И г о р ь. Ах, вот как…

Л ю б а. Теперь помолчи. Дай подумать.

И г о р ь. Вот увидишь. Как только вернусь — сразу же напишу тебе и…

Л ю б а. Ты же разлюбил писать.

И г о р ь. Позвоню… И мы все решим. Я решу. Я тебя вызову. Мы все устроим. Ты веришь мне? Нет, ты скажи — веришь?

Л ю б а. Да не волнуйся же так. Я верю, верю…

И г о р ь (зрителям). Но это уже мы говорили с нею на вокзале. Когда она провожала меня.

Они обнимаются и стоят неподвижно несколько секунд. Затем Люба медленно уходит, покачивая поднятой рукой.

(Зрителям.) А затем поезд тронулся, и я увидел, как она стоит, подняв на прощание свою тонкую руку. И я почувствовал тоску, точно в последний раз мимо меня проплыло нечто редкое и прекрасное. Но почему «в последний»? Разве уже что-то безвозвратно утрачено? И будто не от меня зависит все это продолжить? А потом ко мне вернулся вопрос, который я в эти дни как бы отталкивал: почему я так и не назвал ей своего подлинного имени? Почему не признался? Но ведь и тут не все потеряно, не правда