Дорога через ночь - Даниил Краминов

Это казалось мне тоже неправильным. Однако я уже не решался, как раньше, подойти к нему и выложить свое мнение. Внимательно следивший за ним Деркач так же недоуменно пожимал плечами, но осудить его даже шепотом со мной не осмеливался. Командир был командиром.

Лишь закончив обход всего барака и осмотрев все оружие, Устругов позвал Валлона, Деркача, Лободу, меня и вышел на улицу. Он направился в сторону леса, жестом руки пригласив следовать за ним.

- Давайте поговорим, что делать будем, - сказал он, когда мы добрались до опушки и уселись на высокую, немного подсохшую и потому жестковатую траву. - Уходить в глубь гор? Или что?

Никто не отозвался. Хотя все думали о том, что делать, никто не имел готового мнения. Мне думалось, что надо встретить немцев, ищущих нас в арденнских лесах, ударить по ним в удобном для нас месте, а потом бежать. И я высказал это мнение. Деркачу оно показалось рискованным. Немцы могли, как он выразился, "уцепиться зубами в наш хвост" и не выпускать, пока не настигнут нас. Силы же наши были недостаточны, чтобы "огрызаться как следует". Он думал, что лучше уйти потихоньку в горы, а когда тут все уляжется, "опять вернуться и шарахнуть их".

- Невелика хитрость - запрятаться в горы, - недовольно проворчал Лобода. - Запрятаться и дурак может.

- Ты предлагаешь встретить немцев и дать им бой?

Лобода недовольно повернулся ко мне.

- Ничего я не предлагаю. Я только говорю, что спрятаться и дурак может, тут ума большого не надо...

Деркач пренебрежительно фыркнул и, видимо повторяя чью-то чужую, но хорошо запомнившуюся фразу, назидательно изрек:

- Командир не может ограничиться отрицательным суждением. Решение командира должно давать его подчиненным возможность действовать. А как могут действовать твои подчиненные, если ты сам ни на что не решаешься?

Направленные в Лободу, эти слова задели Георгия. Он обеспокоенно задвигался, собрал складки на лбу, помрачнел и жестко сложил немного оттопыренные губы.

Валлон, следивший за разговором по моему короткому переводу, осторожно спросил, может ли он высказать свое мнение. Георгий с готовностью и даже обрадованно повернулся к нему.

- В горы, по-моему, уходить рано, - тихо заговорил бельгиец. - Это значит выйти на какое-то время из борьбы, а она становится сейчас все более ожесточенной. Теперь каждый день дорог и каждый человек нужен.

Валлон легонько тронул меня за рукав.

- Захватить врасплох немцев, которые ищут в здешних лесах партизан, трудно. Они не маленькие. Сюда прилетел оберштурмбанфюрер Грессер, а он до этого был в Белоруссии и считается специалистом по борьбе с партизанами. Ввязываться с ними в бой рискованно. Пока оружия и боеприпасов у нас мало...

На лбу Устругова снова появились морщины: надежда на бельгийца не оправдывалась, и командир опять оказался перед тяжелой проблемой, которую не умел решить. Лобода смотрел на Валлона разочарованно, а Деркач насмешливо кривил губы.

Бельгиец помолчал немного, а затем без видимой связи с предыдущим стал рассказывать, что на окраине Льежа находится большой лагерь советских военнопленных. Утром их под конвоем водят в шахты, вечером так же возвращают в бараки, обнесенные забором с проволокой поверху. Между пленными и бельгийскими шахтерами установились подлинно дружеские отношения. Бельгийцы, живущие несравненно лучше, помогают русским одеждой, едой, рассказывают, что происходит в мире. Узнав о больших боях в России, пленные попросили недавно своих бельгийских друзей помочь им бежать на волю. Бельгийцы готовы помочь, но побег потребует больших жертв, если... если...

- Если что? Что если? - нетерпеливо потребовал Георгий.

- Видите ли, - еще тише продолжал Валлон. - У пленных в лагере и у бельгийцев, которые связаны с ними, появилась идея. Очень интересная, на мой взгляд, идея. Если одновременно напасть на охрану лагеря изнутри и с внешней стороны, то можно освободить большую группу советских людей. И не только это. Можно оружия много захватить.

- Что же, они план готовый имеют? - спросил Устругов с надеждой и опасением. - Или только идею?

- Да, план имеют, - коротко подтвердил Валлон. - План давно разработан, да сил у нас было мало, чтобы взяться за его осуществление.

В плане, о котором Валлон рассказал, многое было неясно, поэтому сомнительно. Сомнение, естественно, рождало недоверие, а недоверие тревогу. Приходилось, однако, рисковать. В помощи нуждалась большая группа советских людей, и мы не могли не оказать ее. Во имя этого мы должны были довериться людям, о которых знали очень мало. Впрочем, и те доверялись нам, зная о нас не больше.

Валлон советовал выделить для этого дела человек пятнадцать-двадцать наиболее смелых, ловких, опытных. Им следовало отдать лучшие автоматы и почти весь запас патронов. За ними должен был приехать Шарль, который в одну ночь доставит их на своем грузовике в окрестности Льежа.

- Я составлю группу, - объявил Деркач, едва бельгиец кончил, и начал перечислять, загибая пальцы: - Огольцов, Аристархов, Клочков, Гришанин, Сапунов...

- Балухатый, Спирьков, Занозин, - подхватил Лобода, притрагиваясь указательным пальцем к кулаку Деркача.

- Занозин - размазня, - отверг Деркач. - Давай лучше Гвоздарькова, Паньшина и...

- Лободу, Забродова, Стажинского, Жозефа, - добавил Георгий, смотря перед собой, точно припоминая, кого бы еще включить.

Он достал из внутреннего кармана пиджака маленький блокнотик, подаренный Дениз, и записал имена, заставив Деркача и Лободу повторить их, потом тихо сказал, не обращаясь ни к кому.

- Группу поведу я.

- Почему же ты? - обиженно переспросил Деркач. - Я же первый...

- Группу поведу я, - повторил Георгий, по-прежнему не повышая голоса и не обращаясь ни к кому. - Деркач останется здесь за старшего.

- Это ж неправильно, это не по уставу, - забормотал Деркач. Командир должен оставаться с частью.

- Лейтенант Деркач! - вдруг жестко и даже зло прикрикнул Устругов. Позвольте мне самому решать, что делать. Когда надо будет, я спрошу вашего совета, а пока я не нуждаюсь в нем...

Деркач вскочил на ноги и безмолвно вытянулся: он не просто признавал, он уважал, любил порядок и дисциплину. И в течение всего последующего разговора бывший лейтенант с увлечением демонстрировал свою готовность быть дисциплинированным и старательно тянулся или четко рапортовал, когда Устругов обращался к нему. На лице молодого служаки появилось выражение обиды лишь на короткое мгновение: без обсуждения Георгий отверг его предложение выставить на дороге к Маршу и Лярошу посты.

- Какие там посты! - пренебрежительно бросил он. - Немцы поймают их, все о нас узнают. Как только мы уедем, немедленно забирайте раненых и уходите поглубже в лес. И не попадайтесь немцам на глаза. Чтобы и духу вашего не учуяли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});