Дорога через ночь - Даниил Краминов

К кирпичному заводу вело несколько дорог; я выбрал ту, которая проходила поближе к Маршу, и поздно вечером того же дня спускался по лесенке, ведущей с вершины скалы во двор гостиницы. Проскользнув, как обычно, вдоль стены, осторожно поднялся на чердак и, шаря руками в темноте, стал искать постель. В черной тишине вдруг звонко хрустнул спущенный предохранитель пистолета, и я замер, ожидая блеска смертельной молнии и грома, который едва ли бы услышал. Вместо выстрела донесся робкий шепот:

- Кто тут?

Это был Жозеф, и я чуть не вскрикнул от радости.

- Жозеф, чертяка... Что ты тут с пистолетом играешь?

- Тихо ты, тихо, - сердито зашикал он. - Немцы кругом.

- Как кругом? И здесь, в "Голубой скале"?

- И здесь, в "Голубой скале".

- Чего же ты прячешься здесь? В лесу переночевать не мог, что ли?

- Не успел удрать. Во дворе был, когда они к гостинице подкатили. Вот и жду тут, чтобы угомонились.

- А Валлон? Где Валлон? Успел уйти?

- Зачем ему уходить? У него бумаги надежные, главным немецким генералом выданы. Он может в Брюссель вернуться, когда сам захочет.

Я сел рядом с Жозефом. Мы замолчали, настороженно прислушиваясь к глухим голосам, которые доносились из дальней части дома. Мне надо было уходить с Жозефом: встреча с немцами ничего хорошего не обещала. Но я очень боялся за семью старого Огюста и прежде всего за Аннету. Жозеф попытался рассеять мои страхи.

- Ни дядюшке Огюсту, ни его дочкам ничего не угрожает.

- Почему?

- Потому, - односложно отвечал Жозеф, не объясняя.

Вскоре мы услышали поскрипывание лестницы. По той осторожности, с какой ставили и переносили ногу с одной ступеньки на другую, поняли, что пробирается не враг. Но кто это мог быть? Аннета? Шарль? Мадлен? Может быть, сам старый Огюст? Дверь на чердак открылась, и Валлон тихо позвал:

- Жозеф... Жозеф... Ты где?

- Тут... Тут я. И Забродов тут.

- Я тут, - подтвердил едва слышно я. - Только что вернулся.

- Очень хорошо, что только что вернулся, - шепотом одобрил Валлон. Было бы хуже, если бы вернулся раньше и на немцев нарвался. Или позже, к утру.

Валлон подвинулся поближе и тихо посоветовал:

- Уходить надо немедленно. Сдается мне, что немцы насчет кирпичного завода пронюхали и туда собираются. Нужно ребят предупредить...

Менее чем через пятнадцать минут я был снова в лесу. И на этот раз рядом шли Валлон и Жозеф.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Хотя ничто еще не говорило о грозящей опасности, в бараке "братьев-кирпичников", ставшем теперь многолюдным и тесным, чувствовалась нервозность тревожного ожидания. Немцы не могли оставить нападение на мост без возмездия, и мы ждали появления в Арденнах "карателей". И чем тише и спокойнее текли один за другим дни, тем тяжелее и напряженнее становилось это ожидание. Казалось, что дремлющие под жарким солнцем арденнские леса накапливали скрытую, но беспощадную опасность. По ночам она подбиралась вместе с темнотой вплотную к нашему бараку, и иногда даже чудилось, что из черноты окружавшего леса вот-вот хлынет на дощатый барак острый, всесокрушающий огонь пулеметов.

Наше появление в бараке вызвало возбужденное любопытство.

- Где пропадал? - резко спросил меня Лобода, положив на плечо тяжелую руку. - С какими новостями вернулся? - И, не дав мне ответить, кивнул в сторону Валлона: - Кто таков? Наш брат беглец или кто?

Устругов отвел меня в сторонку.

- Будет помощь или нет? И как скоро?

После моего рассказа на его озабоченном и хмуром лице появились растерянность и недоумение.

- Не понимаю, совсем не понимаю, - пробормотал он. - Англичане союзники наши. Зачем же понадобились им беляки, чтобы связь с нами поддерживать? И зачем нам белоэмигрантов в советники давать? Обходились без них и дальше обойдемся.

- Политика дальнего прицела, Гоша.

- Не понимаю этого, не понимаю...

- Спроси Валлона, он разъяснит.

- Валлон тоже чужой. Разъясни ты, если можешь.

- Нам Валлон не чужой, Георгий. Он принадлежит к тем бельгийцам, которые, как говорит Шарль, стремятся устроить свою послевоенную жизнь вместе с нами. Их интересы совпадают с нашими не только в войне, но и в мире. Может быть, они думают и действуют иначе, но цели у нас одни.

Георгий задумался, отчего выражение на его лице стало еще более озабоченным и мрачным.

- Опять не понимаю. Ничего не понимаю, - почти с отчаянием прошептал он. - Если Валлон с нами в войне и мире, то почему же он посоветовал тебе соглашаться на условия этой мадам?

- Потому что за мадам стоят англичане. В нашем нынешнем положении мы не может действовать не только против их воли, но даже без их одобрения.

- И ты говоришь таким спокойным тоном, точно тебя это вполне устраивает.

- А меня это действительно вполне устраивает. Пока идет война, мы должны действовать вместе с англичанами...

- И даже с присланными ими советниками-беляками?

- И даже с советниками-беляками. В войне, Гоша... Только в войне. К миру мы пойдем вместе с Валлоном и теми бельгийцами, которые захотят устраивать послевоенную жизнь вместе с нами.

- Объяснил! - саркастически воскликнул Устругов. - И где ты только так заковыристо говорить научился? Из тебя, наверное, дипломат хороший вышел бы. Или философ. Те тоже закручивают так умно, что читаешь или слушаешь, а ничего не понимаешь...

Он, однако, прибеднялся и хитрил: я чувствовал - друг мой все понял.

Вокруг Валлона, которого Степан Иванович вызвал на разговор, собрались настороженные слушатели, и на лицах их, как я заметил издали, все отчетливее проступало недоверие. Подвинувшись к ним, я догадался, в чем дело. Одни слушатели совсем не понимали бельгийца, другие понимали плохо, а Степан Иванович переводил им только отдельные фразы по своему выбору. Доверенный Крофта или мадам Тувик стремился создать у обитателей барака ошибочное, даже извращенное представление о нашем товарище по концлагерю и побегу. Я немедленно протиснулся в круг и предложил свои услуги в качестве переводчика.

- Зачем нам переводчик? - всплеснул руками Степан Иванович. - Мы ведь и так понимаем друг друга. Верно ведь?

- Верно, верно, - неуверенно подтвердили несколько голосов. - Да и чего тут особенно понимать? И так видно, что человек к нам примазаться хочет. А зачем?

Мне пришлось коротко объяснить, кто такой Валлон, где мы с ним встретились, как вместе бежали и пробирались через Голландию в Арденны. Подошедший Стажинский добавил, что Валлон не покинул беглецов в Арденнах, пока не пристроил всех. Больному Бийе нашел врача, который поставил его на ноги.

- Чудак человек! - с насмешкой воскликнул Аристархов. - Сам про себя сейчас такое наговорил, что хоть гони сразу прочь. А на самом деле мужчина, оказывается, невредный, совсем невредный...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});