Слово о полку Игореве - Александр Зимин

Автор Слова отлично знал летописную запись 1201 г., откуда он черпал ряд образов для своей Песни («пилъ золотом шоломомъ Донъ», «храборъ бо бѣ яко и туръ» и др.). Здесь содержалось сведение о том, что победитель Игоря Кончак был сыном хана Отрока, которого изгнал «во Обезы» Мономах («от него родившюся Кончаку, иже снесе Сулу»[ПСРЛ. Т. 2. Стб. 716.]). Автор Слова пишет, что «падеся Кобякъ въ градѣ Киевѣ, въ гридницѣ Святославли». О том, что своих политических противников князья препровождали «въ гридьницю», он мог прочесть в летописи под 1097 г. (туда был введен Василько перед ослеплением).[ПСРЛ. Т. 2. Стб. 716. Ср. «введоша его в гридницю окована» (ПСРЛ. Л., 1925. Т. 5, вып. 1. С. 153).]

Поэтическое воображение автора Слова привлекла трагическая гибель юного князя Ростислава в 1093 г. в реке Стугне («бѣ бо тогда наводнилася велми»), когда «плакася по нѣмъ мати его… повелику уности его ради».[ПСРЛ. Т. 2. Стб. 210, 212.] Смерть князя «описана в точном соответствии с летописным текстом».[Рыбаков. Русские летописцы. С. 480, 483.] Автор Слова, возможно, знает летописную запись о пожаре Городенска в 1183 г. («Трубы трубятъ городеньскии») и уж наверняка — о походе в том же году Святослава Киевского по Днепру, в результате чего был пленен Кобяк («поиде… по Днепру…. яша Кобяка»).[ПСРЛ. т. 2. Стб. 631, 632.] Он негодует вместе с летописцем на княжеские усобицы и, в частности, на свары между Рюриком и Давидом («бывши распре межи братьею», 1177 г.).[ПСРЛ. т. 2. Стб. 603.]

Наиболее обобщенно в Слове дан образ полоцкого князя Всеслава, но эта обобщенность сочетается с неточностью изложения ряда сведений о его подвигах.[[О Всеславе Брячиславиче в «Слове» см.: Творогов О. В. Всеслав Брячиславович//Энциклопедия. Т. 1. С. 256–261; Соколова Л. В. Образ Всеслава Полоцкого в «Слове о полку Игореве»// ТОДРЛ. СПб., 2002. Т. 53. С. 23–58.]] По Слову, Всеслав «скочи къ граду Кыеву и дотчеся стружиемъ злата стола Киевскаго». В данном случае автор использует летописный образ — «взять (добыть) город копьем» (см. под 1097, 1237, 1287 гг.). Однако Всеслав Киева не брал, а занял княжеский стол в результате народного восстания. Он не «скочи къ граду Кыеву», а был извлечен горожанами из «поруба». Чтобы несколько приспособить идеализированный образ Всеслава к событиям 1068 г., автор Слова употребляет глагол «доткнуться», т. е. коснуться.[Даль. Толковый словарь. Т. 1. С. 484.] Получалось, следовательно, что князь только прикоснулся к киевскому столу, пробыв на нем семь месяцев.[Слово-1950. С. 456 (соображение Д. С. Лихачева); Ангелов Б. С. Бележки върху «Слово о полку Игореве»//Известия на Института за българска литература. София, 1957. Кн. 5. С. 456–459.]

С полоцкими событиями не все ладно в Слове. Всеслав, например, в соответствии с былиной о Волхе Всеславиче, превращается в энергичную политическую фигуру. По летописям, Всеслав во время восстания 1068 г. отнюдь не активное лицо: его «вырубили» из «поруба» (освободили) кияне. О деятельности Всеслава в Киеве за семь месяцев киевского правления вовсе ничего не известно.[Алексеев Л. В. Полоцкая земля. М., 1966. С. 247.] Главные действующие лица событий — широкие массы горожан. Широковещательное заявление автора Слова, что «Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше», не находит подкрепления в других источниках.[М. Н. Тихомиров полагает, что нововведение Всеслава, «возможно, состояло в том, что киевский князь обещал непосредственно руководить судопроизводством, а не передавать его своим тиунам». Он ссылается при этом на требование восставших киевлян в 1146 г. (Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси XI–XIII вв. М., 1955. С. 100). Никакими конкретными данными эту гипотезу подтвердить не удается. {См.: Кучкин В. А. «Слово о полку Игореве» и междукняжеские отношения 60-х годов XI века//ВИ. 1985. № 11. С. 19–35.}] По летописи, в 1069 г. Всеслав, когда против него выступил Изяслав, поддержанный Болеславом, первоначально «поиде противу и приде к Бѣлугороду», а затем «нощи, утаися кыан, бежа из Бѣлагорода». По Слову, Всеслав из Киева бежал в Белгород, а оттуда в Новгород («скочи отъ нихъ… въ плъночи изъ Бѣлаграда, обѣсися синѣ мьглѣ… оттвори врата Новуграду»).[Прав Д. С. Лихачев, сопоставляющий «отъ нихъ» Слова с «кыян» летописи, «синѣ мьглѣ» с летописным «бывши нощи» (Лихачев. Исторический и политический кругозор. С. 19).] Однако в Новгороде Всеслав был в 1067 г., а из Белгорода он бежал в Полоцк («бѣжа из Бѣлагорода кь Полотьску»[ПСРЛ. Т. 2. Стб. 162. Б. Н. Флоря в беседе со мной высказал предположение, что в Слове речь идет о захвате Всеславом Новгорода в 1067 г., ибо далее рассказывается о битве на Немиге того же года (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 155–156). Но в тексте захват Новгорода «утрѣ» вытекает непосредственно из бегства «въ плъночи» князя из Белгорода.]). Д. С. Лихачев пишет со ссылкой на Софийскую 1 летопись о пребывании Всеслава в Новгороде «как раз в 1069 г. после бегства его из Киева». Поскольку «Софийский временник», по предположению Д. С. Лихачева, составлен был при новгородском князе Святославе Ольговиче, то мог стать известным автору Слова, ибо сыном Святослава был герой его повести Игорь.[Слово-1950. С. 457–458.] Принять это предположение мешает уже то обстоятельство, что в Софийской 1 летописи нет ни слова о пребывании Всеслава в самом Новгороде в 1069 г. Там только говорится о разгроме на р. Гзени (под Новгородом) Всеслава новгородцами и князем Глебом.[ПСРЛ. т. 5, вып. 1. С. 137.] По контексту рассказа видно, что в Новгород полоцкий князь так и не попал. Автор Слова мог попросту держать перед собою «Историю Российскую» B. Н. Татищева, где сказано, что после того, как Всеслав вернулся в Полоцк, он стремился захватить Новгород: «Всеслав же ушед из Полоцка, хотя обладать Новград, но Глеб… победил Всеслава на реке Визене октября 23-го».[Татищев. История Российская. Т. 2. С. 86.]

В Слове неясно и выражение «отъ нихъ». О. Сулейменов справедливо замечает: «Не от коней же бежал Всеслав тайно в полночь».[Сулейменов О. «Синяя мгла» и «синии молнии»//Простор. 1968. № 9. С. 91.] По Слову совершенно непонятно, от кого же бежал Всеслав. Неясность произошла от того, что автор Игоревой песни, взяв свой мотив из летописи («утаивъся кыан, бѣжа из Бѣлагорода»), недостаточно согласовал его с текстом всего произведения.[Сходную мысль высказал Б. А. Рыбаков (Рыбаков. Русские летописцы. С. 483).]

Наконец, не может быть подкреплено источниками сведение Слова о полку Игореве и о том, что Всеслав некоторое время находился в Тмутаракани. Для того чтобы согласовать это с летописными источниками, исследователям приходится «отправлять» Всеслава в Тмутаракань после поражения под Новгородом (23 октября 1069 г.).[Алексеев Л. В. Полоцкая земля. С. 248.] Но летописи не знают тьмутараканского княжения Всеслава. Под 1070 г. они лаконично сообщают о рождении у Всеслава сына Ростислава, а под 1071 г. — о новом захвате им Полоцка.

Своеобразно понимает текст «изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя» Б. А. Рыбаков. Он считает, что Всеслав совершил «молниеносный поход» на Тмутаракань во время своего киевского княжения (сентябрь 1068—апрель 1069 г.) «и после 1 ноября 1068 г., когда отец Глеба Святослав разбил 12 000 половцев». Этот поход мог (по мнению Б. А. Рыбакова) быть вызван опасением «усиления Святослава Черниговского и его сына Глеба Тмутараканского»[Рыбаков Б. А. 1) Русские датированные надписи XI–XIV веков. М., 1964. С. 17–18; 2) Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 95; 3) Русские летописцы. С. 454–455. Критические замечания по поводу построений Б. А. Рыбакова см.: Алексеев Л. В. Полоцкая земля. C. 245–246.] (позднее он датировал поездку сентябрем — октябрем 1068 г.). Но киевский престол Всеслав занял в результате народного восстания. Ему предстояла борьба с коалицией князей, и совершать «молниеносный поход» в далекую Тмутаракань в таких условиях было просто бессмысленно.[См., однако: Кучкин В. А. «Слово о полку Игореве» и междукняжеские отношения… С. 34–35.]

По Слову о полку Игореве, Всеславу «въ Полотскѣ позвониша заутреннюю рано у святыя Софеи въ колоколы». В Полоцке действительно был храм св. Софии. Первые сведения о нем сохранились в предании о постройке его князем Борисом около 1220 г. («вчинил церковь камянную Святые Софии») и в «списке городов» (конец XIV–XV в.).[ «Святаа Софиа каменна о седми версех» (НПЛ. С. 476; ПСРЛ. Т. 7. С. 240); ПСРЛ. Т. 17. Западнорусские летописи. СПб., 1907. С. 232, 245, 300, 362, 427, 479); Stryjkowski М. Kronika Polscka. Warszawa, 1846. T. 1. S. 241.] Есть еще глухое упоминание о нем в позднем житии Ефросинии Полоцкой.[Памятники старинной русской литературы. СПб., 1862. Вып. 4. С. 174.] Археологи и искусствоведы находят в сохранившемся соборе следы древней кладки.[Павлинов А. М. Древние храмы Витебска и Полоцка // Труды IX Археологического съезда. М., 1895. Т. 1; Сапунов А. Н. Полоцкий Софийский собор. Витебск, 1888; Шероцкий К. Софийский собор в Полоцке//Дмитрию Власьевичу Айналову. М., 1915. С. 77–90; Алексеев Л. В. Полоцкая земля. С. 193 и след.] И вместе с тем хорошо известно, что храм был построен заново в 1750 г. Так или иначе, но знакомство автора Слова с Полоцком отрицать трудно.[См. также: Рождественская Т. В. София Полоцкая//Энциклопедия. Т. 5. С. 41–42.]