Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бродя без цели, он забрёл как-то раз поздним вечером на широкую главную улицу Батавии. У генерал-губернаторского дома он увидел огни и экипажи в несколько рядов. Генерал-губернатор Ван дер Бош давал торжественный бал.
В свете огней, между колоннами, в грозной духоте тропической ночи, по мраморной генерал-губернаторской террасе проходили гости. Дамы приседали, господа кланялись, шаркали и потели в суконных европейских костюмах. Сияли золотые локоны и золото эполет, играла музыка. На террасе и в зале Ван дер Бош принимал гостей поважнее. Чиновники попроще сидели внизу, в собственных экипажах, рядами выстроившихся вдоль фасада дома; так водилось на приёмах в Индонезии.
В большом зале ужинали; ужинали и в колясках внизу. Коричневые босые лакеи выносили сюда вино и блюда с дичью.
Эдвард увидел здесь Каролину. Она сидела в коляске с матерью во втором ряду. У обеих были счастливые лица, обе радовались тому, что хоть и во второй ряд, но попали всё же на бал к самому генерал-губернатору. Из соседней коляски, перегнув тонкую талию, с Линой разговаривал смеясь молодой офицер. Эдвард вздрогнул: он узнал Ван дер Фроша.
— Лина! — сказал Эдвард. Он стоял близко, шагах в шести.
Лина увидела его; она побледнела и отвернулась к матери. Растерянность и сожаление выразились у ней на лице.
Ван дер Фрош поднял голову. Он стал с беспокойством осматриваться. Сделав усилие над собой, Эдвард отошёл в тень.
Каролина сейчас же успокоилась, лейтенант, пригнувшись, снова весело заговорил с нею. Лина прошептала что-то на ухо матери и больше не обернулась.
Колониальная карьера Эдварда была кончена.
Часть вторая
РАДЖА ЛЕБАКА[46]
Глава четырнадцатая
ЭВЕРДИНА ВАН-ВИНБЕРГЕН
Эвердина ступила на трап и остановилась в смущении Она увидела низкий берег, чужую страну и пальмы, похожие издали на гигантские метёлки с распущенными на конце петушиными перьями.
Эдвард надолго запомнил её такою: в гладком коричневом платье, с зубцами кружев у ворота, с дорожным саквояжем в руке, на трапе «Сенделинга». Так он увидел её в первый раз.
Никто не протиснулся к Эвердине из толпы встречающих, никто не назвал по имени, не бросился её обнять.
«Значит, сестра Генриетта не приехала встретить меня из Паракан-Салака?»
Эвердина обвела толпу уже испуганными глазами.
Что она будет делать здесь одна в чужой стране?
— Не нужно ли юфрау[47] носильщика? — Худой, плохо одетый человек протиснулся к ней из толпы.
Эвердина с удивлением смотрела на странного носильщика. Он загорел до черноты и был очень худ, но говорил вежливо и просто. У него были синие глаза северянина.
— Пожалуйста! — сказала Эвердина.
Носильщик скинул кожаный пояс, подхватил саквояж Эвердины и понёс его китайцу-извозчику.
— Если юфрау разрешит, я могу проводить её до гостиницы, — поклонился носильщик.
— Я буду очень рада, — робко сказала Эвердина.
Китаец-извозчик с длинной косой повёз их в город в крытой линейке, обвешанной бубенцами. Эвердина всю дорогу смотрела на жёлтую, медленную воду каналов, на тёмных, сожжённых зноем людей, на зелёное море, исчезавшее позади.
— Как здесь всё не похоже на Антверпен! — вздохнула Эвердина.
В гостинице её смутили чёрные сетки от москитов на окнах, удушающий запах незнакомых белых цветов, толпы босой коричневой прислуги во всех коридорах.
Носильщик внёс её саквояж на крытый двор гостиницы, поклонился и ушёл.
Только тут Эвердина вспомнила, что она не заплатила ему денег. Она выбежала из ворот с кошельком в руках, но странного носильщика уже не нашла.
Эвердина протомилась в гостинице до вечера, покорно съела весь рис и сладкий картофель с чесноком, которые ей подали на ужин, и легла спать.
Утром она пошла искать своего «носильщика». Она не знала ни имени, ни адреса, но храбро двинулась по широкой незнакомой батавской улице, заросшей травой.
Через минуту она увидела его: «носильщик» стоял и смотрел на окна её комнаты. Он тоже искал её.
— Это вы?.. Как я рада!.. Простите!.. — сказала Эвердина и смеясь и краснея сразу. — Вчера я осталась вам должна.
Она хотела вынуть деньги, но носильщик смутился ещё больше, чем она.
— Нет, нет, юфрау! — сказал носильщик. — У соотечественников я денег не беру! — И весело засмеялся.
— Я ещё не знаю, как вас зовут, соотечественник, — сказала Эвердина.
— Эдвард Деккер.
— Хорошее имя! — Больше Эвердина ни о чём не спрашивала.
— И я ещё не знаю вашего имени, юфрау, — улыбнулся Эдвард.
— Эвердина-Губерта Ван-Винберген.
Они пошли вместе осматривать город.
Эдвард показал Эвердине Королевский Луг, Старый малайский базар и Тигровый овраг. Он пришёл и на следующий день. Они долго ходили вместе.
— Удивительно, как мы с вами не встретились в детстве! — твердила Эвердина. — Я до двенадцати лет жила с матерью в Амстердаме.
Они были сверстники, — Эвердина только на полгода младше.
— На какой улице вы жили? На Гаарлемовом пруде? Вот удивительно! Мы с матерью проезжали мимо чуть ли не каждый день!
Мать Эвердины недавно умерла. Она оставила обеим дочерям по пятьсот гульденов и старый выигрышный билет, один на двоих. После смерти матери Эвердина осталась в Европе совершенно одна. Она приехала на Яву, к старшей сестре Генриетте, и ждала теперь, когда та приедет за ней из Паракан-Салака, из внутренней Явы.
Дни проходили — Генриетта всё не приезжала. Эдвард и забыл о том, что она может приехать. Он каждый день теперь виделся с Эвердиной. У неё были светлые глаза, светлые с голубизной. Эдвард полюбил эти глаза, — они напоминали ему родину, море.
«Что бы вы сказали, Эвердина, если бы ваш соотечественник…»
Эдвард не произносил этих слов вслух, — он не смел договорить их до конца даже самому себе.
Что он мог дать Эвердине? Нищету?.. Безвестность?.. Запятнанное имя?..
Стоял декабрь. Всё европейское население Батавии готовилось к святкам. Ребятам ещё за полтора месяца обещали ёлку. За небольшую сосну, привезённую с гор, платили десять гульденов, — ёлки в окрестностях Батавии нельзя было достать ни за какие деньги.
Детям дарили коньки, святочного деда в белой пушистой шапке. Все мечтали о настоящем снеге, о замёрзших каналах, о санках со скрипящими полозьями. Коньки, снег, санки… Все точно сошли с ума. А кругом, словно назло, текла в каналах тёплая, мутная, густая как кисель вода; тропическое небо обрушивалось на город то жарким ливнем, то нестерпимым зноем; крокодилы шевелили острыми спинами в высоких камышах Танджонк-Приока…
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- День гнева - Мэри Стюарт - Исторические приключения
- Золотая роза с красным рубином - Сергей Городников - Исторические приключения
- Порученец Царя. Персиянка - Сергей Городников - Исторические приключения
- Жизнь в средневековой деревне - Фрэнсис Гис - Исторические приключения
- Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший - Зарубежная классика / Исторические приключения / Разное
- Похитители бриллиантов - Луи Анри Буссенар - Прочее / Исторические приключения
- Гостиница тринадцати повешенных - Анри де Кок - Исторические приключения
- Мароны. - Майн Рид - Вестерн / Исторические приключения
- Жизнь в средневековом городе - Фрэнсис Гис - Исторические приключения / История