Миля над землей - Лиз Томфорд

с сестрой Шэя, когда у меня будут варианты получше?»

– Он так сказал? – кривит губы Райан.

– Слово в слово. Поверь, я очень хорошо это запомнила.

– И ты не сказала мне, потому что не хотела, чтобы я сел за убийство, не так ли?

У меня вырывается смех.

– Отчасти.

– Ви…

– Не знаю, Райан. С тех пор, как тебя пригласили в профессиональную команду, все изменилось. Это не твоя вина, но я никогда не сравнивала наши успехи, когда мы были младше. Потом, в колледже, стало немного более очевидно, что я учусь там, потому что ты получаешь стипендию. И когда ты стал профессионалом, мы как будто встали на два совершенно разных пути в жизни. Ты достиг этих безумных, удивительных целей, а я всего лишь… стюардесса. У тебя так много забот, и ты до смешного впечатлительный, а я не хотела быть надоедливой сестрой, которой требуется помощь только потому, что ей не повезло с парнем.

Райан опускает голову, а потом поднимает взгляд. Сине-зеленые глаза чуть-чуть блестят.

– Ты так думаешь?

Я застенчиво пожимаю плечами.

– Ви, ты мой лучший друг и мой самый любимый человек на всей этой планете. Я ни разу не сравнивал нас, ни разу. Ты поражаешь меня каждый божий день. Потому что занимаешься любимым делом, потому что не осталась в Теннесси и не согласилась на первого встречного парня, как многие из тех, с кем мы выросли. – Он делает паузу. – Потому что ты не делала того, чего ожидала от тебя мама.

Я смотрю на него, и мне приходится прикусить губу, чтобы она не дрожала.

– Стиви, я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала, что живешь в моей тени, потому что это просто, черт подери, неправда. Я хотел, чтобы ты училась со мной в университете, потому что ты – мой лучший друг. Хотел, чтобы ты переехала в Чикаго, потому что ты – мой лучший друг. Я зарабатываю достаточно денег, чтобы ты жила здесь, со мной, но это не значит, что я чувствую себя обремененным или что-то в этом роде. Это я – эгоист, хочу, чтобы моя сестра жила в моем городе, и у меня есть для этого средства.

Он снова толкает меня ногой.

– Больше ничего от меня не скрывай. Я поддержу тебя, что бы там ни было.

Благодарная улыбка скользит по моим губам.

– Люблю тебя, Рай.

– Люблю тебя. – Он начинает разворачивать лед у себя на плече. – Хочешь еще выговориться? Я весь внимание.

– Да, – неожиданно для себя признаю я.

– Мамины штучки?

Моя грудь поднимается от глубокого вдоха.

– Да.

– Рассказывай.

– Ты не обязан соглашаться со мной, и я не ожидаю, что ты примешь чью-либо сторону или что-то в этом роде, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я устанавливаю некоторые границы, и в настоящее время у меня нет желания с ней общаться. Нет, пока она не сможет делать это без своих закулисных комментариев.

– Это действительно так серьезно? – мягко спрашивает он. – Я знаю, ты часто говоришь, что мама вечно чем-то недовольна, но я думал, что это просто такие странные отношения матери и дочери.

– Серьезно, Райан. Она делает это, когда ты не слышишь, и она теперь редко делает это при отце, но после колледжа я из-за нее чувствую себя полным дерьмом. Она постоянно комментирует мое тело, волонтерство и отсутствие отношений, и я больше не могу этого выносить. Наши отношения оказали огромное влияние на мое мнение о себе, и мне пора за себя постоять.

Мягкая, понимающая усмешка скользит по его губам.

– Отсутствие отношений? Ты не рассказала ей о Зандерсе?

– Черт возьми, нет. Сейчас, если для меня что-то важно, я стараюсь держаться от нее подальше.

– Он для тебя важен.

– Да. Помимо тебя, Зандерс для меня – самый важный.

Между нами повисает минута молчания, на лице брата отражается понимание.

– Я не пытаюсь втягивать тебя в это, но я просто даю тебе знать, что, если она позвонит или захочет тебя навестить, меня здесь не будет.

– Значит, она не приедет, – прямо заявляет брат.

– Что?

– Не приедет. Ее сюда не приглашали. Это и твой дом тоже, Стиви, а в наш дом или в нашу жизнь не приглашают тех, кто заставляет тебя чувствовать себя паршиво. На другое я не соглашусь.

– Райан, тебе не нужно рвать отношения с ней из-за меня. Я не прошу об этом.

– Я знаю. И я не рву с ней отношения, но, как и ты, устанавливаю границы. Когда тебе снова станет с ней комфортно, если вообще когда-нибудь станет, тогда она сможет находиться в нашем пространстве, но до тех пор – нет.

– Ты сделаешь это для меня?

– Конечно. – Он качает головой. – Не знаю, что еще мне нужно сказать, чтобы убедить тебя, что я всегда тебя поддержу. И это включает и твои отношения с мамой. Когда кто-то обращается с тобой неправильно, устанавливать границы – это совершенно нормально.

Я облегченно опускаю плечи. Почему я все эти годы не верила, что меня поймет родной брат? И в то же время не доверяла себе настолько, чтобы постоять за то, что мне было нужно.

– Спасибо.

Он откидывается на спинку дивана, небрежно закидывая ногу на ногу.

– Итак, Зандерс, – начинает он. – Я могу только предположить, что уверенность, позволяющая тебе противостоять маме, исходит от него.

– Райан, мне с ним действительно хорошо. Рядом с ним я чувствую себя единственной, а у меня никогда такого не было. Он постоянно напоминает мне, что я… не знаю… что я достойна того, чтобы быть желанной.

Из его груди вырывается тихий смех.

– А я-то думал, что возненавижу этого парня.

– Значит, ты его не ненавидишь?

– Как я могу? Он тебя поддержал тогда, когда это должен был сделать я. Я его не знаю, но судя по тому, что ты мне рассказала, возможно, у меня сложилось о нем неправильное впечатление.

– Верно. – Я быстро киваю. – Оно у всех неправильное.

Кто-то звонит в дверь, и по квартире разносится голос швейцара.

– Мисс Шэй, в холле ждет девушка по имени Инди. Говорит, что она ваша подруга.

Я в замешательстве хмурю брови. Инди знает, что я провожу выходные с братом, и ей не терпелось вернуться к Алексу. Так какого черта она здесь?

Как только она выходит из лифта, все становится совершенно ясно. Карие глаза припухли, на щеках красуются потеки высохшей туши, светлые от природы волосы растрепаны. Она не в униформе, но по ее лицу видно, что она накрашена еще с прошлого вечера.

– Инди? Что случилось? – Я пропускаю ее в дверь.

– Прости, что я прервала твои выходные с братом, – всхлипывает она. – Я не знала, куда еще мне пойти. Родители во Флориде присматривают недвижимость для пенсионеров, и я не могу поехать в их квартиру.

Я заключаю ее в объятия, высокая худощавая фигурка прижимается ко мне.

– Не нужно извиняться, – успокаиваю я. –