Огненный трон - Рик Риордан

Открыв окна, я сидела на кровати. Первый весенний вечер в Нью-Йорке оказался удивительно теплым и приятным. На берегах Ист-ривер перемигивались огни. Из пекарни неподалеку ветер приносил аромат свежего хлеба. Нацепив наушники, я слушала музыку из папки «Когда грустно». Даже не верилось, что мой день рождения был всего несколько дней назад.

Мир изменился. Вернулся бог солнца. Апофис вырвался из заточения, и хотя Дежарден сумел низринуть его в самые бездны Дуата, змей обязательно вырвется оттуда, причем скоро. Война с ним неизбежна. За время короткой передышки нам предстояло сделать очень много. А я сидела и слушала песни, которые знала наизусть, смотрела на раскрытую дверцу гардероба, где была прилеплена картинка с Анубисом. И ощущения были противоречивые и неприятные, поскольку я думала… Вы угадали: я думала о мальчишках.

В дверь постучали.

— Входи, — без особого энтузиазма отозвалась я.

Я думала, это Картер. Мы с ним часто говорили по вечерам, подводя итоги дня. Но в комнату вошел Уолт, и мне вдруг стало не все равно, во что я одета. Старая, драная футболка в сочетании с пижамными штанами. И волосы у меня выглядели не лучше, чем у Нехбет. Показываться в таком виде перед Картером я не стеснялась. А перед Уолтом? Вот тут я почувствовала себя неловко.

— Чего-нибудь нужно? — громко и не слишком дружелюбно спросила я.

Уолт заморгал, не ожидая такого холодного приема.

— Извини. Я лучше уйду.

— Нет! Я хотела сказать… все нормально. Просто немного неожиданно. И знаешь, у нас есть… правила, когда мальчики приходят к девочкам без… сопровождения.

Боже, какую чушь я несла! Сопровождение! Хуфу, что ли? Или Баст? Но я нервничала.

Уолт встал, скрестив руки на груди. Очень красивые, надо сказать, руки. Он был в своей любимой баскетбольной рубашке и шортах для бега. На шее висела неизменная коллекция амулетов. Внешне — такой спортивный, здоровый парень. Даже не верилось, что он медленно умирает от древнего проклятия.

— Я не знал… насчет сопровождения. Прошлым летом я полтора месяца провел в летней школе. Нам разрешалось ходить в комнаты к преподавателям. Только постучаться надо было. Я думал, что и у вас так же.

Наверное, я ужасно покраснела.

— Скоро вам уже никакие преподаватели не понадобятся… Входи. И не закрывай плотно дверь. Жарко. Пусть сквозняк будет… Ну так я тебя слушаю.

Уолт остановился возле гардероба. Анубис с картинки глядел на нас обоих.

— Столько событий, и все так быстро, — сказал Уолт. — Тебе хватает головной боли. Не хочу, чтобы ты еще и обо мне беспокоилась.

— Слишком поздно, — призналась я.

Уолт кивнул, будто тоже ощущал досаду по этому поводу.

— Тот день в пустыне, в Бахарии… Ты сочтешь меня сумасшедшим, если я скажу, что это был лучший день в моей жизни?

Мое сердце затрепетало, но я старалась казаться спокойной.

— Конечно. Удивительные египетские автобусы, обаятельные бандиты, ароматные верблюды, своеобразные римские мумии и одержимые крестьяне… Потрясающий день!

— И ты, — сказал он.

— Ну да… Надо понимать, я вхожу в общий список катастроф.

— Я совсем не об этом.

Никудышная из меня преподавательница. Не умею держать себя в руках. Зачем-то подкусываю хорошего парня и в мыслях черт-те что. Мои глаза уперлись в открытую дверцу гардероба. Уолт это заметил.

— Закрыть? — спросил он, кивая на картинку с Анубисом.

— Да… Нет… Я хотела сказать, это не имеет значения, но…

Уолт вдруг засмеялся, словно не замечал ни моих растрепанных чувств, ни раздражения.

— Сейди, да ты не волнуйся. Я лишь хотел сказать… что бы ни произошло, я рад, что встретил тебя. Рад своему приезду в Бруклин. Жас пытается найти для меня лекарство. Может, и найдет, но в любом случае… все просто замечательно.

— Нет, не замечательно!

Наверное, моя вспышка гнева больше удивила меня, чем Уолта.

— Уолт, ты умираешь от какого-то поганого проклятия. А способ вылечить тебя есть! Так сказал Меншиков. Я ведь могла заставить его назвать этот способ… рассказать, что надо сделать. И… не сумела. Беса не уберегла. Про Ра вообще не говорю. Тоже мне пробуждение!

Я не могла сдержать слез, хоть и злилась на себя за это. Уолт осторожно сел рядом. Он не пытался меня обнять, хотя я бы не стала его отталкивать. Не до того было.

— Сейди, ты напрасно себя винишь. Ты не провалила ни одно из дел. Ты сделала все, что в твоих силах. Вспомни, сколько раз вы с Картером были на волосок от гибели. А такие дела требуют жертв.

— Но я не хочу, чтобы жертвой становился ты, — всхлипывала я. — Не хочу, чтобы ты умирал.

Он улыбнулся, и мне вдруг показалось, будто весь мир уменьшился до нас двоих.

— После возвращения Ра я почувствовал себя гораздо более сильным. Может, его возвращение и не вылечит меня. Но оно уже дало мне новую надежду. Ты — удивительный человек, Сейди. Так или иначе, но мы заставим все двигаться в нужном направлении. Я вовсе не собираюсь тебя покидать.

Такие замечательные слова и… такие неисполнимые.

— Как ты можешь это обещать?

Уолт посмотрел на рисунок Анубиса, затем снова на меня.

— А ты постарайся не волноваться обо мне. Сосредоточимся на сражении с Апофисом.

— У тебя есть соображения на сей счет?

Уолт кивнул в сторону ночного столика, где стоял мой видавший виды кассетник — подарок бабушки и деда. Когда-то он казался мне чудом техники.

— Расскажи людям правду обо всем, что с вами случилось, — предложил Уолт. — Нельзя, чтобы Якоби и другие разносили по миру клевету о вашей семье. Я ведь приехал в Бруклин, услышав вашу запись о событиях в красной пирамиде и увидев амулет. Вы просили о помощи. Мы откликнулись. Теперь нужно попросить еще раз.

— Записывать на кассетник — это вчерашний день. Только настроишься на рассказ — хлоп! — кассета кончилась. У нас есть цифровой диктофон.

— Тем более, — подхватил Уолт.

— А сколько магов откликнулось на наш призыв? Двадцать? Горстка.

— Пусть горстка. Но вчера мы не дрогнули и продержались всю ночь.

Уолт не отвел глаз. Я думала, он меня поцелует. Но что-то нас удержало. Наверное, не хотели добавлять путаницы и неопределенности.

— Сейди, сделай еще одну запись. Расскажи правду. Когда ты говоришь…

Уолт пожал плечами, потом встал, собравшись уйти.

— Когда ты говоришь, тебя трудно не слушать.

Через несколько минут после ухода Уолта появился Картер с какой-то книгой под мышкой. Я сидела с наушниками и поглядывала то на старый кассетник, то на новенький цифровой диктофон, который вертела в руках.

— А к тебе, смотрю, Уолт заходил, — сказал Картер, и в его голосе послышались нотки старшего брата-защитника. — Чего это он?

— Да просто так…

Никак братец принес учебник? Очень мило. Вместо заслуженного вечернего отдыха — домашнее задание? Потертая обложка учебника показалась мне слишком уж знакомой: характерный рисунок, буквы из разноцветной фольги. Когда-то я уже видела похожую книжку.

— Что это у тебя? — спросила я.

Картер сел рядом и, смущаясь, подал мне книжку.

— Это… конечно, не золотое ожерелье. И даже не магический нож. Но я тоже решил сделать тебе подарок. Просто в тот день отдать не сумел. Вот. Держи.

Я провела рукой по обложке. Это был учебник Блекли для первых курсов колледжей: «Основы естественных наук». Я открыла книгу. На титульном листе изящным женским почерком было выведено: «Руби Кейн».

Мамин учебник с ее подчеркиваниями и пометками! Тот самый, откуда она нам читала перед сном.

Я чувствовала, что сейчас опять зареву.

— Как ты…

— А библиотечные шабти на что? — улыбнулся Картер. — Они могут найти любую книгу. Понимаю, это… не самый лучший подарок. Не покупал я его. И своими руками не делал.

— Заткнись, идиот! — крикнула я и обняла Картера. — Да это самый потрясающий подарок на день рождения. И ты — потрясающий брат!

[Да, Картер. Теперь это записано навечно. Только ты особо носа не задирай. То был момент моей слабости.]

Мы листали страницы и смеялись. До чего же маленькими и глупыми мы были тогда! Я вспомнила, как Картер цветными карандашами пририсовал Ньютону усы. Досталось и старинным картинкам, изображавшим устройство Солнечной системы. Где-то в середине учебника нам попались темные пятна от какой-то еды. Вспомнила! Яблочный мусс. Я очень любила яблочный мусс. Но главной ценностью потрепанного учебника были мамины пометки на полях. Я и сейчас понимала далеко не все, о чем она писала. Зато я лучше понимала маму. Не знаю почему, но она стала мне ближе.

И, честно говоря, я не ждала от Картера такой внимательности. Узнав его тайное имя, я думала, что с того момента знаю о нем все. А он, оказывается, способен удивлять.

— Так о чем вы тут говорили с Уолтом? — спросил Картер.