Триединый - Генсо-но Ками

class="p1">Усевшись позади, Росальба нежно обняла меня.

— Большая корова в пятнистой рубашке, гуляла по лугу и ела ромашки… — тихонько запела она.

Я продолжал смотреть в пол.

— Сегодня совсем не реагирует, — прервав пение, сказала мама.

— Ничего, незабудка, еще немного — и все изменится. Наберись терпения. Два года, не больше.

— Милый, ты веришь, что ритуал поможет?

Эзерин помолчал. После обнял нас обоих:

— Это наша единственная надежда…

Выронив корову, я навалился грудью на стол. Голову прорезала боль.

С трудом поднявшись, я на подгибавшихся ногах добрался до кровати. Со стоном свалился. Перекатился на спину. Уставился в потолок. Но вместо него в глазах мелькали туманные обрывки событий, происходивших… никогда! Я никогда не ездил с Росальбой и Эзерином на пикник на берегу реки. Я не катался под звуки духового оркестра на старинной карусели. Но я все это помнил!

Плохо. Плохо. Все очень плохо… Мне срочно требуется помощь. Или меня просто не станет — я растворюсь в этом бреду…

* * *

— Сын, ты спишь? — голос Эзерина, заглядывавшего в приоткрытую дверь, разбудил меня.

Разлепив глаза, я поглядел на окно: за ним сгущались сумерки.

— Позволишь войти? Виктор?

— Да, отец, — хрипловатым от сна голосом ответил я. — Входи.

Он приблизился ко мне. Склонился.

— Сын, ты плохо себя чувствуешь?

— Да.

Отец встревожился:

— Сейчас съезжу за доктором!.. Незабудка!

— Не зови маму, — остановил его я. — И доктор тоже не нужен.

Эзерин застыл, удивленный моим тоном.

— Что случилось, сынок?

Я молча смотрел на него. Колебался: пришло ли время узнать все, что родители скрывали? Да, я предполагал дождаться подходящего момента и выведать все окольными путями. Но ситуация критическая. Времени на тонкую дипломатию и шпионские игры больше нет. Придется идти ва-банк.

— Отец, — сказал я, — что произошло во время плавания? Как я исцелился от того, чем болел?

В воцарившейся тишине я слышал, как стучит мое сердце.

— Почему ты об этом спрашиваешь? — осторожно поинтересовался Эзерин.

В полумраке я почти не видел его лица. Но предполагал, что сейчас отец очень сосредоточен.

— Со мной происходят странные вещи, — я решил быть максимально правдивым, насколько это окажется возможным. — Я вдруг стал неотчетливо вспоминать то, чего со мной никогда не случалось. Это, наверно, звучит странно… Мне сложно объяснить… В моей голове словно всплывают кусочки жизни другого человека. И в то же время они кажутся моими собственными.

Сначала это было редко. Но в последнее время такое происходит все чаще. Мне кажется, что я схожу с ума. Я боюсь, отец.

Эзерин сел на кровать рядом со мной, взял за руку.

— Ты кому-нибудь рассказывал об этом?

Вопрос напомнил недавнюю беседу с сотрудниками Корпуса хранителей.

— Нет. Ты ведь не хотел, чтобы о том, что было во время плавания, кто-то узнал.

— Что заставило тебя так думать? — в голосе Эзерина послышалась настороженность.

— Мне так показалось, — я не стал вдаваться в объяснения. — Я ошибся?

— Нет, — после паузы, ровно ответил он. — Ты очень умный мальчик.

По звучанию последних слов мне показалось, что Эзерин улыбнулся.

— Не переживай, сын. И не бойся. Мы непременно разберемся с этим. Найдем лучших докторов…

— Они не помогут, отец. За последнее время меня осматривали три целителя… даже четыре, — добавил я, вспомнив Келла с его Даром. — Ни один не заметил ничего необычного. Только саэр Варлин обеспокоился тем, что я бредил. Но он посчитал это последствием переутомления или отравления дымом.

— Мы обратимся к другим докторам, более знающим… — начал отец.

— Папа, — перебил я, — готов спорить, ты понимаешь, что в «Стальных розах», где учатся и сражаются отпрыски наиболее знатных родов, не будут держать слабого целителя. И наверняка догадываешься, что семейный доктор — не то, на чем станут экономить Лейхандеры, представители одной из богатейших фамилий в стране… Нет, отец, даже самые известные лекари не сумеют обнаружить причину того, что творится со мной. Не знаю, что произошло во время путешествия по морю, но чувствую, что ответ нужно искать там.

Эзерин сидел неподвижно. Могу лишь догадываться, какие мысли носились в его голове.

— Скажи ему, милый, — раздался от дверей голос Росальбы.

— Как давно ты здесь? — не поворачиваясь к ней, поинтересовался отец.

— Достаточно, чтобы понять, о чем вы говорите, — мама вошла в комнату. Усевшись рядом со мной, обняла и поцеловала. Посмотрев на Эзерина, сказала: — Я всегда боялась, что за счастье, обретенное таким способом, придется платить. Но даже не подозревала, какой может быть цена. Лучше бы забрали мою жизнь, чем вновь лишиться надежды… и Виктора.

— Ты не права, незабудка, — в голосе отца мешались любовь, нежность и тревога. — Мы справимся и с этим. Нужно лишь выяснить причины. Ловец духов поручился жизнью, что все будет хорошо. Я заставлю его помочь нам или…

— Или что? — печально спросила Росальба.

Эзерин промолчал.

Я слушал затаив дыхание. Ловец духов? Что это? Как это связано со мной?

— Отец, — решился я привлечь внимание. — О чем говорит мама?

— Незабудка, — словно проигнорировав мой вопрос, Эзерин обратился к супруге, — ты не могла бы убедиться в том, что Ивелла не войдет сюда случайно?

— Не беспокойся, — Росальба легко встала. Наклонившись, поцеловала меня. Потом Эзерина.

Когда она вышла, плотно прикрыв за собой дверь, отец заговорил:

— Виктор, то, что я тебе сейчас расскажу, способно стать причиной гибели нашей семьи. За себя я не боюсь. Но ты и мама… Помни об угрозе. И никогда, ни при каких условиях, не говори никому ни словечка на эту тему. Понял?

— Да, отец, — с волнением произнес я. Меньше всего на свете я хотел бы навредить Росальбе. И Эзерину. — Не скажу.

— Хорошо. — Некоторое время он молчал. — Когда все доктора решили, что исцелить тебя невозможно, мы отчаялись. И вновь обрели надежду, узнав, что существует шанс помочь тебе. Но для этого следовало нарушить закон… Быть может, ты станешь презирать нас, но мы не колебались