Закулисная хроника - Александр Нильский

Покойный критик Апполон Григорьев, несмотря на свои приятельские отношения к Бурдину, беспощадно громил его в своих статьях и, в конце концов, дошел до того, что все не нравящееся ему называл «бурдинизмом». Это меткое слово попало в число общеупотребительных выражений и долго держалось как за кулисами, так и в публике, выражая собою насмешливое отрицание.

XLV

Отъезд. — В. Г. Васильев. — Охота в Тверской губернии. — Юный охотник. — Привал на мельнице. — Арест. — Бежецкий помещик. — От Бежецка до Рыбинска. — Бекаска. — Политика Бурдина. — Рыбинск. — Антрепренер Смирнов. — Труппа. — Визит к антрепренеру. — Дипломатия Бурдина. — Красное сукно. — Встреча с И. Ф. Горбуновым и П. В. Васильевым. — Наши гастроли.

После долгого размышления Бурдин надумал отправиться нам «гастролировать» на Волгу и, разумеется, прежде всего в Рыбинск, который в то время пользовался репутацией театрального города. Каждое лето туда съезжалось очень много артистов, как столичных, так равно и выдающихся провинциальных.

Но прежде, чем попасть в Рыбинск, мы, по заранее начертанному маршруту, должны были побывать в Твери и погостить в имении хорошего знакомого Бурдина, помещика Павла Ивановича Европеуса. Этот попутный заезд мотивировался охотой, которую очень любил Федор Алексеевич.

Не чувствуя никакой склонности к охоте, я наотрез отказался принимать в ней какое либо участие. Поэтому для компании Бурдин пригласил с собой прокатиться до Твери нашего симпатичного сослуживца Василия Григорьевича Васильева. Это был страстный охотник, за свою любовь к дрессировке охотничьих собак прозванный «фурмащником». Он с наслаждением принял предложение Бурдина, и в одно прекрасное утро мы выехали по Николаевской железной дороге в Тверь.

Здесь кстати будет привести один из охотничьих анекдотов про покойного В. Г. Васильева. Как-то сговорился он с одним из своих знакомых отправиться на охоту в ближайший к Петербургу лес.

— А билет на право охоты у тебя есть? — спросил его приятель.

— Нет, но это ничего не значит. Сторожа так редко бывают на месте, что можно вдосталь настреляться без всяких опасений.

— Я-то не боюсь, у меня билет имеется…

— Вздор! Никто на нас не обратит внимания…

Отправились в лес. Охота была очень удачная. В полдень стали возвращаться. Навстречу к ним идет сторожевой лесник.

— А билеты у вас есть? — кричит он еще издали.

— Беги: — шепчет Васильев приятелю. — Скорее беги… Выручай!

— Зачем?

— Не твое дело! Удирай!

Приятель опрометью бросился в противоположную сторону. Сторож за ним. Пробежав версты две, сторож его настигает и грозно рычит:

— Билет! Билет подавай!

— Вот он, — говорит спокойно охотник и передает свой билет сторожу.

— Зачем же вы бежали-то от меня?

— А затем, что вот у того, который остался, никакого билета нет…

А Васильева между тем уж и след простыл.

П. И. Европеус встретил нас очень радушно и в охотничьих экскурсиях принимал деятельнейшее участие. Васильев, как истый охотник, неустанно целыми днями бродил по лесам и болотам, Бурдин в этом отношении от него отставал. Сначала он выказал увлечение, а потом стал предпочитать созерцание природы в усадьбе своего приятеля, а более всего карты.

Через неделю начали сбираться в отъезд, причем решено было во все время пути до города Бежецка охотиться. В виду этого, в дальнейшее с нами путешествие отправился Васильев и сын сельского священника из имения Европеуса, очень молодой человек, проводивший все каникулярное время на охоте. Он был очень искусным стрелком и опытным охотником, так что его компания для Бурдина и Васильева была приятна и полезна, тем более, что он превосходно знал окрестные леса и условия в них охоты.

Юноша этот обладал феноменальным аппетитом и водку истреблял с таким совершенством и удовольствием, что все мы вслух высказывали ему свое удивление.

Он нам на это говорил:

— Что же это за охотник, который не пьет? Каждый хороший охотник должен много пить. Это правило.

— Себя, очевидно, вы причисляете к лучшим из лучших? — иронически спросил его Бурдин.

— Без сомнения.

Федор Алексеевич имел при себе различные яства, частью приобретенные еще в Петербурге, частью вывезенные из Твери. Когда на привале мы совершали трапезу, Бурдин приходил прямо в ужас от аппетита юного охотника.

Он его поминутно останавливал возгласом:

— Молодой человек, оставьте нам хоть чуть-чуть понюхать!

Тот же, во время еды, не обращал ни малейшего внимания ни на кого из нас. И если мы не успевали воспользоваться вкусным куском, то наш попутчик уничтожал все попадавшееся ему под руку без остатка.

Когда он набросился на сыр рокфор, Бурдин воскликнул:

— Молодой человек, это ведь не творог!

— Я это вижу, — спокойно ответил «молодой человек».

— Вы заболеете: этого сыру много есть нельзя.

— Не беспокойтесь. У меня желудок семинарский, вылуженный.

По пути посетили село Еськи, расположенное на берегу реки Мологи. Село очень большое, в нем было жителей около тысячи душ.

Наш юный спутник сообщил нам, что обыватели «Еськи» оригинальнейший народ.

— Чем?

— Они пятницу считают праздничным днем и никогда в пятницу не работают.

— Это в силу чего?

— Не знаю.

Мы проезжали это село как раз в пятницу и действительно были свидетелями праздничной бездеятельности крестьян. Заинтересованные таким странным обычаем, мы обращались с расспросами к местным жителям, но никто ничего положительного сказать не мог.

— Так уж… значит, заведено… по какому ни на есть случаю… как отцы, так и мы… а только это у нас завсегда так…

Вблизи самого Бежецка охота была особенно удачна. Бурдин скомандовал нашему возчику отправиться в город и ожидать нас.

Мы разделились на две компании. Васильев с юным стрелком отправился вперед, я с Бурдиным побрел позади. На почтовой же станции в Бежецке мы согласились встретиться и расстаться.

Не успели мы сделать и полверсты, как вдруг Бурдин почувствовал себя дурно. К счастью, неподалеку оказалась мельница. Я кое-как довел его до жилья мельника и уложил на скамейку. Вскоре ему полегчало; однако, он продолжал лежать, чтобы основательнее окрепнуть силами. В избе было жарко и скучно. Я взял ружье Бурдина и вышел на реку. Увидал прыгающего воробья и попробовал поохотиться. Наметил и выстрелил. Вдруг точно из под земли предо мною появляются два здоровенных мужика.

— А, это вы у нас всех уток перестреляли?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});