Дочь Востока. Автобиография - Бхутто Беназир

Еще одним тяжким наследием советской оккупации Афганистана стала контрабанда наркотиков и наркомания. До того как в Пакистан хлынул поток афганских беженцев, в стране фактически не существовало наркоманов. Теперь же их число оценивается более чем в миллион, а по дорогам с севера, из лагерей беженцев, на юг, в Карачи, течет поток героина и опиума на сотни миллионов, если не на миллиарды долларов, без труда находя дорогу в дома зарубежных покровителей отечественных генералов. К 1983 году Пакистан вошел в число главных поставщиков героина на мировом рынке. В Карачи, Лахоре, на территориях племен как грибы растут шикарные особняки наркоторговцев. Генералы получают свою долю прибылей и всего творящегося у них под носом «не замечают». Более того, существенная часть наркотиков перевозится армейскими грузовиками, возвращающимися по Хайберскому перевалу после доставки в Афганистан оружия.

Интерпол неоднократно арестовывал в Америке и других западных странах членов семей министров Зии, организаторов наркобизнеса. В Пакистане, однако, аресту подлежат лишь мелкие уличные наркоторговцы. Военный губернатор Приграничья небрежно открещивается от известных всем в стране слухов о том, что он является ключевой фигурой наркоторговли. Он в течение семи лет занимает свой пост, хотя всех остальных Зия тасует, как карты в колоде, опасаясь за свою позицию и личную безопасность, не доверяя никому. Не меньше прославился Абдулла Бхатти, один из двух наркобоссов, арестованных в Пакистане за восемь лет военного положения. Осужденный военным судом, Бхатти вдруг «сбежал». Через семь лет после «побега», когда из-за плохой погоды самолету этого наркобарона пришлось приземлиться в Карачи, «беглеца», скрепя сердце, арестовали снова. На этот раз вмешался сам генерал Зия, использовавший президентские полномочия для освобождения кормильца от ответственности. Для помилования политических заключенных Зия своими президентскими полномочиями не воспользовался ни разу.

Проводимая генералами политика «исламизации» деморализовала и разделила страну. Политика моего отца способствовала веротерпимости, «исламизация» же означала преследование всех религиозных меньшинств. Большинство пакистанцев исповедует суннитский ислам школы Хана-фи, весьма умеренное религиозное направление. Наша страна основана на принципах единства, взаимопомощи, терпимости. Ахмади следуют указаниям своего религиозного руководства из Англии, мирно живут в стране индуисты, христиане, парси, зороастрийцы-огнепоклонники. «Свободно посещайте свои храмы, мечети, любые другие места молитвы в государстве Пакистан. Ваша религия, каста, мировоззрение не регулируются государством», — провозгласил в 1947 году основатель государства Пакистан Мохаммед Али Джинна в день, когда его избрали президентом Учредительного собрания.

Зия же узколобо выдвигал на первый план ваххабитов, секту, близкую к реформистам Саудовской Аравии, основавшую фундаменталистские группы типа «Джамаат-и-ис-лами». Ваххабиты с пеной у рта проповедуют нетерпимость, жесткость, жестокость. С момента переворота в 1977 году режим провозгласил курс на исламизацию, и фундаменталисты принялись навязывать свои изуверские воззрения населению страны. Христиане, индуисты и парси, проснувшись однажды утром, обнаружили подсунутые под двери жилищ листовки. «Убирайтесь вон, вы здесь не нужны!» И люди продавали имущество, покидали страну, в которой жили их отцы, деды и прадеды. Оставшиеся старались не обращать на себя внимания. Женщины парси, разгуливавшие при правительстве отца в джинсах, сменили их на шалъвар хамиз, чтобы не дразнить выискивающих повсюду крамолу мулл. Муллы при Зие стали орудием исламизации. Они прикрывали его людоедский режим вуалью ислама, а он их подкормил введением «исламского налога» в два с половиной процента от всех доходов. Стоит ли говорить, что львиная доля этого сбора оседала в карманах непогрешимых блюстителей ислама, не доходя до тех нуждающихся, в пользу которых якобы этот налог взимался.

Все больший вес приобретала фатва, суждение о том, что есть добро и что есть зло, что верно и что неверно, провозглашаемое муллой в мечети во время пятничной проповеди. Трагикомический инцидент с фатвой в 1984 году затронул актерскую супружескую пару, которая «повздорила» на экране, согласно сценарию. Актер-«муж» трижды подряд заявил своей экранной «жене», которую изображала его реальная жена: «Я с тобой развожусь». По исламской традиции это все, что требуется для развода. Муллы в своей фатве заявили, что эта пара отныне не только считается реально разведенной, но и что жена подлежит раджму — варварской древней казни, побиванию камнями. Науськанная муллами чернь среди ночи напала на дом супругов-актеров. И инцидент этот практически не вызвал отклика, прошел незамеченным в накаленной охотой за ведьмами атмосфере страны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Зия постоянно использовал исламскую риторику для оправдания репрессий, без конца расширяя их и ужесточая. В 1979 году, через две недели после возвращения в Иран Хомейни, шариатский суд Зии ввел худуд, согласно которому такие преступления, как воровство, прелюбодеяние и изнасилование карались в строгом соответствии с шариатом, законом, оставленным Священным Кораном и хадитами, высказываниями пророка, мир и благословение Аллаха да пребудут с ним. Для того чтобы доказать факт изнасилования, теперь требовались четыре взрослых мусульманина мужского пола в качестве свидетелей. Если же женщина, жалующаяся на изнасилование, не наберет такого количества свидетелей, ее надлежит обвинить в прелюбодеянии и соответственно покарать. Можете себе представить, чтобы насильник озаботился обеспечить жертве столько свидетелей? Случай Сафии-биби, слепой девушки-служанки, изнасилованной нанимателем и его сыном, стал типичным, показательным для тупоумной системы судебной несправедливости фундаменталистов. Поскольку насильники сознаться не пожелали, а Сафия-биби не смогла представить суду четырех свидетелей-мужчин, преступников освободили, а жертве вынесли приговор — три года тюрьмы и публичная порка за прелюбодеяние.

Сафию-биби спасло заступничество сочувствующих ей женщин; дело вызвало нежелательный международный резонанс. Власти поспешили оправдать молодую женщину. Меньше повезло тринадцатилетней девочке, изнасилованной собственным дядей и забеременевшей. Где уж ей было убедить «праведный» суд, что ее изнасиловали! Ее тоже приговорили к трем годам тюрьмы и десяти ударам палкой. Суд «великодушно» отсрочил исполнение приговора до исполнения ребенку девочки двух лет.

В выпестованной моим отцом конституции 1973 года особо оговаривается недопустимость дискриминации женщин. Статья 25, пункт 2, оговаривает недопустимость дискриминации по половому признаку. Исламизация Зии не только разрешила дискриминацию, но всячески ей способствовала. В университете Карачи, мечеть которого превратилась в склад оружия для студенческого крыла «Джамаат-и-ислами», студенты-фундаменталисты начали кампанию за то, чтобы селить студентов мужчин и женщин отдельно. «Женщины подвергаются опасности рядом с мужчинами», — утверждали они. Они преследовали студенток, не носивших бурка, нескольких облили кислотой, причинившей обширные ожоги. Энтузиасты «нравственности» остались безнаказанными.

Дискриминация женщин проводилась на всех уровнях общества. Даже женщины, занимавшие высокие посты, отделялись от коллег-мужчин. На телевидении женщинам-модераторам категорически предложили прикрыть волосы дупаттой. Не пожелавших подчиниться удаляли. Спортсменкам женских хоккейных команд было велено перед выходом на поле закрывать ноги. Их практически отстранили от участия в международных состязаниях. Рвение ислами-заторов доходило до абсурда. «Тут на фото голые женские ноги», — строго указывал цензор редактору на фото с Кубка мира по теннису. «Эту „женщину" зовут Бьерн Борг», — сардонически усмехнулся редактор.

Женщины Пакистана протестовали против ущемления их достоинства. Когда в феврале 1983 года шариатский суд объявил, что свидетельские показания женщины весят вдвое легче мужских, женщины вышли на улицы Лахора. Полиция напала на демонстрацию университетских преподавателей, женщин-предпринимателей, женщин-юристов, осыпая их ударами палок-латхи и забрасывая шашками со слезоточивым газом. От шестидесяти до семидесяти участниц демонстрации задержали. Их хватали за волосы, затаскивали в полицейские фургоны; муллы тут же объявили браки этих женщин недействительными, ибо «агрессивность женщины не укладывается в ислам». На благоглупости мулл женщины еще могли не обращать внимания, но режим давил на них все сильнее. Парламент Зии проштамповал закон о свидетельских показаниях в 1984 году.