Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

В то же время…

Вечерело. Солнце неумолимо опускалось все ниже и ниже к линии горизонта. Время утекало, как вода сквозь пальцы, а должного результата все не было. С момента исчезновения Лизы прошло чуть более полутора суток. Самых жутких, самый мучительных, самых долгих в его жизни. Всматриваясь вдаль пустым невидящим взглядом, Борзый мог думать лишь об одном:

«Где ты? Ну где же ты, Кроха? Если тебя тронут, если посмеют причинить боль… никто меня уже не остановит! Я растерзаю ублюдков!»

В надежде отыскать ее они перерыли большую часть города. Да все тщетно.

Лиза будто сквозь землю провалилась. А вместе с ней исчез и Шмель, и Зарутский. На их поиски бросили почти все силы. Прокурор поднял своих людей. Дуда и отец – тоже. В стороне не остался и Ювелир – смог «договориться» со спецами из «органов», чтобы никакие госструктуры не встревали в данный конфликт. По крайней мере до его завершения.

Получив от старших полный карт-бланш, Похомов начал действовать. Старый заброшенный склад, расположенный на отшибе города, был выбран им не случайно. Именно здесь в свое время Пескарь свел счеты с Черчиллем.

Здание пустовало, но все еще оставалось пригодным для определенных целей. Пока Прокурор и его архаровцы тщательно обыскивали особняк Соколовских в поисках подтверждения слов Зарутского, а Ювелир (при тайном содействии бывших коллег) по крупицам восстанавливал возможный маршрут Лизы, Дмитрий приступил к осуществлению своего плана.

По его распоряжению на склад были доставлены несколько бочек с бензином. Сюда же вскоре привезли сторонников Шмеля, до которых удалось добраться в первую очередь. Их ожидал допрос с пристрастием, в котором Борзый принимал активное участие. Столь активное, что снова сбил все костяшки к чертям собачьим. До крови. Его раны горели и пульсировали. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с тем ураганом, что творился в его душе. С тем отчаянием, что напрочь затмевало разум. Благо хоть силы оказались потрачены не зря – Пескаревские шакалы сдавали своих же «коллег по цеху» без зазрения совести. И весьма охотно. Каждый из них называл все новые и новые имена. Список лиц, прогнувшихся под Гарика, все пополнялся и пополнялся. В нем насчитывалось более восьмидесяти имен. Почти семьдесят из них уже были доставлены на склад, тщательно «допрошены», связаны по рукам и ногам и оставлены под чутким надзором лучших людей Прокурора, вооруженных до зубов. Дмитрий тоже оставался здесь. Никому не доверял и предпочитал проконтролировать все самостоятельно. На кону стояло слишком многое. Лиза. Город. Жизни.

«Мы выманим тебя на сходку, сукин ты сын! Даже если мне придется пойти на крайние меры, выманим! Я не спущу тебе это с рук! Моя жена неприкосновенна! Она – не рычаг давления и не предмет шантажа! И каждая мразь в ближайшее время это уяснит! И ты… тоже уяснишь! А еще… ответишь нам за всех друзей, которых мы потеряли по твоей вине!»

Похомов знал, что Борис Андреевич с Гариком уже связался и все свои требования озвучил ему весьма доходчиво. Но каким окажется конечное решение ублюдка, предугадать было крайне сложно. Поэтому Борзый готовился ко всему. И к напряженным переговорам, и к кровавой бойне.

«Ты вернешь ее мне! — одержимо твердил сам себе. — Целой и невредимой!»

Докурив черт знает какую по счету сигарету, он сразу же подпалил новую.

Зажав фильтр потрескавшимися губами, в очередной раз затянулся до одури. Едкий дым привычно обжег легкие, оставляя горечь на языке. Однако и этого было уже недостаточно, чтобы хоть немного успокоить в клочья изодранные нервы. Страх за Лизу в буквальном смысле слова сводил его с ума.

Лишь одно успокаивало – твердая уверенность в том, что Кроха нужна Гарику живой. Все понимали: он хочет прибрать к рукам их город и будет использовать племянницу Прокурора как разменную монету в этой многолетней тяжбе. Сперва в сердце Дмитрия теплилась надежда, что Шмель все же не успел улизнуть из города, не успел передать Лизу Пескарю.

Но… постепенно и она угасала, оставляя после себя пустоту и неизвестность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ведь будь оно так, они давным-давно отыскали бы этого шакала. И его рыжеволосая малышка была бы уже с ним. В его объятиях. В его руках.

Мысли мужчины были прерваны гулом автомобильного движка. Не одного.

Судя по звуку, к ним приближалось сразу несколько машин. И черт его знает, свои пожаловали или чужие. Напряжение сковало каждую мышцу. Животная ярость ударила в голову. Борзый готов был схватиться за оружие.

Благо вовремя узнал внедорожник отца. Следом ехали еще четыре автомобиля. Стало ясно – пожаловали старшие. И Дмитрий не ошибся.

Полюбоваться результатом его деяний… решили все сразу. Прокурор вместе с охраной первым делом направился внутрь склада, а Дуда, Ювелир и отец подошли к нему. Последний оглядел Дмитрия встревоженным взглядом.

— Хреново выглядишь, сын! — резюмировал в итоге.

— Я знаю!

— Ты бы хоть в машине часок-другой вздремнул, что ли…

— Бать, я в порядке! — отмахнулся Похомов, начиная заводиться. — Есть новости?

— Не самые утешительные, — включился в разговор Дуда, — но тем не менее!

— О чем речь?

— Макар сказал правду. При обыске у Соколовских мы нашли много интересного в личном кабинете Шмеля. Файл с видео, о котором говорил Зарутский, там тоже был. Плюс еще несколько убийств, записанных на камеру. Среди них есть и те, в которых Серегу даже не подозревали. Все это время он спокойненько работал на Гарика! Как же слепы мы были!

Борзый удостоил законника хмурым взглядом:

— Это… все?

— Гордеев пришел в себя, — с явным облегчением сообщил отец. — Пока слаб, конечно. Ему теперь восстанавливаться и восстанавливаться. Но его жизни больше ничего не угрожает. Соколовские улетели в сопровождении Кирилла. Ирина не отходит от Валентины Степановны. Боря звонил Пескарю и потребовал от него явиться на сходку. Сроку дал – до конца завтрашнего дня. Если проигнорирует и не вернет Лизу, будем разговаривать уже…

Отец не закончил фразу. Отвлекся на очередной автомобиль, гудящий вдали.

Дмитрий даже оборачиваться не стал – по реву движка узнал машину Пашки.

А когда друг притормозил совсем рядом и выбрался наружу, хлопнув дверью, Борзый строго поинтересовался, искренне не понимая этого идиота:

— Почему ты остался? Тебе сам Прокурор дал добро на выезд из страны!

Сокол молча подошел к нему. Встал плечом к плечу и тихо пояснил:

— Я не побегу! Если не возражаешь, я хотел бы остаться с тобой… до конца!

Дмитрий вперился в него тяжелым взглядом.

— Ты разве не осознаешь, что ждет твоего отца, когда его найдут? Ты готов… присутствовать при этом? Готов морально? Не сломаешься потом?

Пашка равнодушно пожал плечами:

— Его ждет то, что он заслужил! Его стараниями наша семья оказалась под угрозой. На нас теперь… клеймо предателей. Изгоев. Что само по себе… несправедливо! Я хочу избавиться от этого позора. Хочу смыть его с нас!

— Кровью?

— Да хоть ослиной мочой! Лишь бы эффект был!

— Что ж, — Дмитрий заглянул ему прямо в глаза, — поступай как знаешь! И так… чисто для справки… я рад, что ты сейчас рядом!

Соколовский лишь измученно улыбнулся и благодарно кивнул в ответ.

Как раз в этот момент из недр склада материализовался Борис Андреевич со своей свитой. Подойдя к ним почти вплотную, Прокурор с негодованием произнес, обращаясь непосредственно к Дмитрию:

— Что ты задумал? Что все это значит?

— А разве непонятно?

— За каким хреном ты собрал так много людей в одном месте, под одной крышей? — почти рычал смотрящий. — И для чего тебе столько бензина?

Борзый невозмутимо скрестил руки на груди и угрожающе прохрипел:

— У нас есть цель – выманить Пескаря на нашу территорию, забрать у него Лизу и наказать ублюдка за все хорошее! Но… если вдруг что-то пойдет не так, если с головы моей жены упадет хоть один волос, я в ту же секунду взорву здесь все к чертовой матери! Выжгу дотла без тени сожаления! Никто из Пескаревских живым отсюда не уйдет! Никто. И если Гарик не идиот, если дорожит своими людьми и своей репутацией, то рисковать их жизнями не станет! Он явится сюда как миленький! Клянусь, он приползет!