Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

ГЛАВА 13

Когда Лон Коэн говорил, что площадь заполонит орда женщин, желающих воочию узреть коляску с ребенком, он несколько польстил себе, склонный, должно быть, переоценивать силу воздействия «Газетт» на читателя. Наш воскресный урожай составил всего двадцать шесть снимков; семь были сделаны утром, а девятнадцать во второй половине дня. В начале шестого, когда Салли вернулась с прогулки, я помог ей извлечь из коляски аппаратуру и вынуть пленки. Хотя с помощью камеры, скрытой в передней части коляски, было отснято всего два кадра, мы все-таки отдали на проявку и эту пленку. Что такое пара лишних долларов, когда клиентские денежки утекали у нас буквально рекой.

А сутки спустя мы по-прежнему пребывали в неведении, есть у нас фотография матери или нет. Во всяком случае, из двадцати шести женских лиц на отпечатанных фотографиях Люси не сумела опознать ни одного. По словам Джулиана Хафта, Лео Бингэма и Уиллиса Кинга, им тоже знакомые лица не встретились. Утром Вулф побеседовал с каждым из них по телефону, попросив взглянуть на фотографии, не объясняя, каким образом мы их раздобыли, а около полудня, получив от Эла Познера шесть полных комплектов отпечатков, я разослал их с посыльными. К пяти часам мы получили ответы от всех троих мужчин – все, как я говорил, отрицательные. Один комплект я отвез Люси, которая не пожалела времени на просмотр фотографий и даже сочла одну из них подозрительной. Однако выяснилось, что женщина, которую она имела в виду, значилась в ее же списке, и Сол ее давно проверил. Люси предложила, чтобы я задержался у нее до возвращения Салли с дневной прогулки и взял вновь отснятый материал, но мне не терпелось вернуться домой и дождаться звонков Кинга, Хафта и Бингэма.

К двадцати минутам пятого, когда раздался телефонный звонок, двое последних уже отзвонились, и я решил, что звонит Кинг, однако не успел даже толком представиться, когда меня перебил знакомый голос:

– Арчи, это Сол. Я из автомата на Юниверсити-Плейс.

– Ну и?..

– Похоже, нам наконец повезло. Все вышло, как мы и рассчитывали. Ровно в четыре на площади, в северной части, притормозило такси, и из него выбралась женщина. Перешла на противоположную сторону улицы и огляделась по сторонам, а такси осталось ждать ее, причем во втором ряду. Женщина заметила коляску и направилась прямиком к ней через площадь. Ни разу не наклонилась и не попыталась прикоснуться к коляске или к ребенку, но заговорила с Салли. Они говорили меньше минуты – секунд сорок. Машина Орри была за углом, но предупредить его я бы не успел, ведь ее ждало такси. Женщина села в него и укатила. Мне оставаться здесь до пяти?

– Нет. Разыщи таксиста.

– Номер тебе дать?

– Непременно. Мало ли, вдруг ты под машину попадешь или еще куда.

Сол продиктовал номер такси, а я предупредил, что с 16:45 до 18:00 меня не будет – поеду забрать у Салли пленки и отнести их Элу Познеру.

Положив трубку, я с минуту сидел, переводя дух, и впервые за несколько недель ощутил, что жизнь прекрасна. Затем позвонил по внутреннему телефону в оранжерею.

– Да? – раздраженно рыкнула трубка.

– Поздравляю. Ваша задумка о том, что женщина, родившая ребенка полгода назад, захочет посмотреть, каким он стал, оказалась вполне здравой. Равно как и замысел использовать нашу бравую троицу совместно со скрытыми камерами. Хотел еще предупредить, что через десять минут ухожу. Ставлю два против одного, что мамашу мы заарканили. Даже три против одного.

– Будь любезен, сообщи подробности.

– С удовольствием. – Я изложил все, что узнал от Сола. – Так что если эта женщина и есть мать ребенка, то она у нас в руках. Мы, конечно, узнаем, где ее высадило такси, но главное даже не в этом, а в том, что Сол покажет нужную фотографию. Еще раз поздравляю.

– Приемлемо, – похвалил Вулф и повесил трубку.

Несколько минут спустя, когда я уже собирался уходить, позвонил Кинг. Представляю, как он изумился, когда я ничуть не огорчился, услышав, что на снимках он не встретил ни одного знакомого лица.

Понедельничный улов превысил воскресный раза в два, и в полдень Салли пришлось перезарядить камеры. В итоге на этот раз в проявку я понес не три, а целых шесть пленок. В общей сложности Салли отщелкала пятьдесят четыре кадра, из которых один был для нас дороже золота. На Сорок седьмую улицу я поспел с ними еще до шести часов, однако в тот же вечер Эл отпечатать снимки не мог; двое его служащих были в отпуске, а третий приболел, и Эл был завален работой по самые уши. Мне удалось уговорить его принять меня в восемь утра, а пленки я увез с собой. Во время обеда позвонил Сол. Таксиста звали Сидни Бергман, и за пятерку он с радостью выложил Солу все, что запомнил. Женщину он посадил на Мэдисон-авеню между Пятьдесят второй и Пятьдесят третьей улицей, отвез сначала на Вашингтон-сквер, а потом назад, на перекресток Пятьдесят второй улицы с Парк-авеню. Прежде он никогда ее не видел и ничего про нее не знал. Я попросил Сола посматривать, не появится ли она снова утром, а потом приехать к нам и дождаться в кабинете моего возвращения с фотографиями.

На следующий день, во вторник, я привез их домой без четверти двенадцать. Я мог бы приехать на полчаса раньше, но задержался в «Позе камера иксчейндж», чтобы подготовить комплекты снимков для отправки Кингу, Хафту и Бингэму. Мало ли, вдруг Люси эта женщина незнакома, а один из них ее опознает.

Когда я вошел в кабинет, Вулф сидел за своим столом и потягивал пиво, а Сол расположился в красном кожаном кресле, попивая вино. Слева от него на приставном столике стояла бутылка «Кортон-Шарлемань». Судя по всему, говорили они о литературе; на столе перед Вулфом лежали три книги, а четвертую, раскрытую, он держал в руке. Войдя, я на цыпочках прошел к своему столу, уселся и навострил уши. Да, так и есть – литература. Я встал и направился к двери, но на полпути меня остановил голос Вулфа:

– Что, Арчи?

Я обернулся:

– Не хотелось прерывать ваш интеллектуальный диспут. – Я подошел к Солу. – Порнухой, мистер, не интересуетесь? – И вручил карточки.

– Сегодня она не появлялась, – сказал Сол, рассматривая фотоснимки. Управлялся он с ними столь же ловко, как с карточной колодой. Посмотрев почти половину, он наконец остановился и вынул из пачки одну фотографию, чтобы разглядеть при свете. – Вот она!

Я взял у него снимок. Фотография вышла четкая, причем почти три четверти ее занимало женское лицо, снятое под тем же ракурсом, что и остальные, снизу вверх. Широкий лоб, глаза расставлены нормально, довольно узкий нос, но довольно большой рот, чуть заостренный подбородок. Взгляд устремлен немного вправо.

– А что, она даже миловидная, – сказал я.