Наследие - Кристофер Паолини

«Прав ли я, полагая, что ты связываешь это с возможностью одержать победу над Гальбаториксом? Ты думаешь, что если тебе удастся должным образом применить заклинание и остаться в живых, то ты сумеешь и его одолеть?»

«Да», — с облегчением выдохнул Эрагон. Он не сумел столь четко определить свои намерения, как это сделал дракон, но это было именно так.

«И ты решительно настроен попробовать?»

«Да, Учитель».

«Это может убить тебя», — напомнил ему Глаэдр.

«Я знаю».

«Эрагон! — воскликнула Сапфира, хотя голос ее звучал совсем слабо, отдаленно, ибо она в этот момент летала высоко над лагерем, высматривая, не грозит ли откуда опасность. — Это слишком опасно. Я бы никогда тебе этого не разрешила».

«Я должен это сделать», — упрямо заявил он.

И Глаэдр, обращаясь одновременно и к Эрагону, и к Сапфире, сказал:

«Хорошо, если ты настаиваешь, попробуй сделать это в моем присутствии. Если у тебя не хватит знаний, я смогу тебе подсказать и тем самым спасти тебя».

Сапфира, услышав ответ старого дракона, что-то сердито прорычала, чуть не оглушив Эрагона. Возле палатки послышались громкие крики людей и эльфов, шелест крыльев, и Сапфира, спикировав, приземлилась столь стремительно, что чуть не снесла палатку вместе с Эрагоном.

Потом она просунула в «дверь» свою огромную голову и сердито воззрилась на Эрагона. От горячего ветра, вырывавшегося у нее из ноздрей, у Эрагона зашевелились волосы на голове, а глаза начали слезиться; к тому же Сапфира недавно пообедала, и он задыхался от сильной вони горелого мяса.

«Ты также туп, как какой-то кулл!» — заявила Сапфира.

«Не тупее тебя!»

Губа драконихи изогнулась в подобии хищной усмешки.

«Так чего же мы ждем? Раз ты собрался непременно попробовать свои силы, так начинай скорее!»

«Суть чего ты решил вызвать? — спросил Глаэдр. — Это должна быть такая вещь, с которой ты очень близко и хорошо знаком».

Эрагон некоторое время блуждал взглядом по палатке, потом вдруг уставился на кольцо с сапфиром, которое всегда носил на правой руке. «Арен…» С тех пор как Аджихад по просьбе Брома передал ему это кольцо, он почти никогда не снимал его с руки. Оно стало как бы частью его тела, такой же, как рука или нога. За те долгие часы, которые он провел, разглядывая кольцо Арен, он, казалось, запомнил каждую его грань, каждую фасетку и, закрывая глаза, легко мог представить себе это кольцо в мельчайших подробностях. Но при всем при этом он все же многого не знал о нем — не знал истории его жизни и того, как его создали эльфы, но самое главное, не знал, какие магические чары могли быть в него вплетены.

«Нет… не Арен».

Затем его взгляд упал на рукоять меча, стоявшего в углу и прислоненного к лежанке.

— Брисингр, — прошептал Эрагон.

Приглушенный шелест — и клинок на полдюйма приподнялся в ножнах, словно его подтолкнули снизу. Маленькие язычки пламени пробежали по лезвию, касаясь гарды. Потом пламя погасло, и меч скользнул обратно в ножны, поскольку Эрагон поспешно завершил невольно вырвавшееся у него заклинание.

«Брисингр», — думал он, будучи теперь совершенно уверенным в своем выборе. Этот меч был создан искусством и умением эльфийки Рюнён, но и он, Эрагон, тоже приложил руку к его созданию, соединив свой разум с разумом оружейницы, когда они вместе ковали меч. Если и был в мире предмет, который он понимал и знал вдоль и поперек, так это его меч Брисингр.

«Ты уверен?» — спросил Глаэдр.

Эрагон кивнул и поймал себя на том, что золотистый дракон видеть его не может.

«Да, Учитель, уверен. Но у меня есть один вопрос: Брисингр — это истинное имя моего хмеча? Если же нет, то нужно ли мне узнать его истинное имя, чтобы сотворить заклятие?»

«Брисингр — это имя огня, как тебе известно. А истинное имя твоего меча, безусловно, гораздо сложнее, хотя оно вполне может включать в себя и слово «брисингр». Если ты хочешь, можно, конечно, обратиться к этому мечу, назвав его истинным именем, однако с тем же успехом ты мог бы называть его просто «меч», ибо результат будет точно таким же, поскольку истинное знание о нем будет у тебя на переднем крае мыслей. Имя — это всего лишь ярлык, символизирующий определенные знания о предмете, но для того, чтобы воспользоваться самими знаниями, ярлык тебе, в общем, ни к чему. Он сути не меняет. Ты меня понимаешь?»

«Да».

«В таком случае продолжай».

Эрагон задумался, затем отыскал в дальнем уголке своей души некий заветный уголок, обратился к нему, дабы пополнить запас своей телесной энергии, и, направив эту энергию как бы внутрь готового к произнесению им вслух слова, стал мысленно перечислять все то, что знает о своем мече. Наконец он громко и отчетливо сказал:

— Брисингр!

И почувствовал, что на мгновение словно лишился сил. Встревоженный, он попытался что-то сказать или хотя бы пошевелиться, но заклятие уже действовало и заставило его замереть на месте. Он не мог ни глазом моргнуть, ни вздохнуть.

И меч его не вспыхнул синим пламенем, как обычно. Теперь его лезвие как бы струилось, словно отражение в воде. Затем в воздухе рядом с ним возник некий прозрачный сверкающий предмет — идеальное подобие самого Брисингра, только без ножен, столь же безупречное как он сам. Эрагону ни разу не довелось обнаружить в своем мече ни малейшего недостатка, но его подобие, как бы плывущее в воздухе, было, похоже, еще лучше. Перед Эрагоном словно возникла сама идея этого меча, которую никто, даже старая Рюнён со всем ее опытом, не сумел бы воплотить в жизнь.

Как только это подобие стало видно достаточно отчетливо, Эрагон вновь обрел способность дышать и двигаться. Он еще на несколько секунд продлил действие заклятия, чтобы иметь возможность сполна восхититься красотой вызванного образа, завершил действие чар, и призрачное подобие меча медленно растаяло в воздухе.

И в палатке неожиданно воцарилась полная темнота. Только тут Эрагон почувствовал, как внимательно следят за ним Сапфира и Глаэдр, как тесно их разум соприкасается с его разумом. Оба дракона были необычайно напряжены. Если бы он вздумал шутливо подтолкнуть Сапфиру, она бы, наверное, от неожиданности свернулась в кольца, точно змея, и зашипела.

«А если бы я вздумала шутливо пихнуть тебя, от тебя только мокрое место осталось бы», — заметила она, услышав его мысли.

И Эрагон, блаженно улыбаясь, опустился на лежанку. Он чувствовал себя очень усталым.

В ушах у него прозвучал глубокий вздох Глаэдра — словно ветер прошелестел над пустынной равниной, — и старый дракон сказал с явным облегчением:

«Ты хорошо справился с этим заданием, Губитель Шейдов. Но давай все же больше не будем его повторять».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});