Падение Левиафана - Джеймс С. А. Кори

на миг представилось, как это воспримут люди, присягавшие сражаться против Дуарте и Лаконии. Хотелось верить, что все они примут ее решение, увидят его мудрость, отложат в сторону старые обиды и оружие. Хотя бы многие из них. Недалеко было до того будущего, в котором ей предстояло сражаться с прежними союзниками. Она не просто объявляет о ситуации с Дуарте, она выкладывает карты на стол разом перед подпольем и перед Трехо. Ничего более джеймсхолденовского она в жизни не затевала.

– Последний раз, – сказала она. – Отправляем или нет?

Элви съежилась, как от удара.

– Ох. Нет. Я… – Она снова показала большой палец, но теперь в этом движении видна была робость. – Я уже отправила. Уже ушло. Я послала. Разве мы не так договаривались?

– Вот и хорошо, – ответила Наоми. – Теперь посмотрим, получим в ответ букет цветов или десантную группу. Мне надо рассказать своим, что я натворила.

– И мне.

– Это было правильно, – сказала Наоми.

Элви склонила голову к плечу и отвела взгляд. А когда заговорила, голос прозвучал слабее и почему-то свободнее:

– Мне так кажется. Хорошо бы знать, что это окупится.

Наоми вышла, проплыла по лаконским коридорам к шлюзу. Вражеская команда – может быть, с этой минуты уже не вражеская – сторонилась, уступая ей дорогу. В «Росинант» она скользнула, как в любимую кофту. Она понимала, что делает что-то значительное, но почувствовала это только тогда, когда все свершилось. Что бы ни было дальше, Трехо узнает о ее сотрудничестве с Элви и узнает, что рассказал о своем замысле Дуарте.

Спускаясь в машинное отделение и к мастерской, она обнаружила, что пытается вообразить себя связанной с огромной массой человечества – теснее, чем с собственным существом. Она читала первые прикидки теоретической модели, которую составила группа Элви на основании наблюдений за Карой и Амосом. Как мозг у обоих вел себя, будто перекрестно связанный с другим, как мысль в одном вызывала каскад реакций в другом и наоборот, словно ветер разносил звуки песни. Ей виделась в этом странная поэзия – когда не виделось небытие.

В машинном прилежно трудились Амос и Тереза. На стенных экранах висела программа предполетной проверки. Почти половина пунктов уже светилась зеленым.

– Босс, – заговорил тот, кто был Амосом, – что стряслось?

– Я собиралась сказать, что пора готовиться к ускорению, но… – Она кивнула на экраны.

– Решил, что лучше перестраховаться.

– Правильно решил. Я приняла предложение Трехо.

Жду, готов ли он его подтвердить. Если нет…

– Амос говорит, вы его видели, – сказала Тереза. На ней был летный комбинезон модели старого «Тахи». Наоми удивилась: оказывается, «Роси» сохранил программу. – Вы видели моего отца?

– Что-то мы видели, – признала Наоми. – Но знаем, что это была иллюзия. На чем она основана, неизвестно. На вид это был он.

– Я вполне уверен, что он и был, – возразил Амос. – Я-то его видел с другой точки зрения.

– Мы его убьем? – спросила Тереза. В ее голосе не звучало ни страха, ни мольбы. А если был гнев – а он был, – то направлен не на Наоми.

– Мы еще не решили, что делать, – ответила та. – Я не хочу никого убивать. Но, может быть, существует способ применить его находку иначе, чем хочет он.

– Если вы решите его убить, вы мне скажете?

– Да, – ответила Наоми, не покривив душой.

На минуту все трое замерли. Тереза зашевелилась первой, отрывисто кивнула и отвернулась к инвентарному списку. Улыбка Амоса стала на миллиметр шире. Наоми показалось, что он гордится каким-то поступком девочки.

Ждать ответа с Лаконии пришлось почти сутки. За это время Наоми провела долгую бессонную ночь, перепроверяя свои решения, Алекс с Джимом наладили все, что можно, и «Роси» был готов гнать к кольцу, хоть в спарке с «Соколом», хоть один.

Она собиралась накинуть вакуумный скафандр для визуального осмотра обшивки, когда из рубки ее вызвал Джим.

– Наоми, есть письмо. От Трехо.

Она вернула шлем в гнездо и подтянулась в рубку. Алекс уже спустился туда. Смотрел озабоченно, большими глазами. Джима словно из гипса вырезали. Наоми молчала. Что тут скажешь? Или сработало, или нет. Сейчас узнают.

Она вывела список сообщений. Нужное, на самом верху, было помечено «Антон Трехо». Открыв его, она посторонилась, чтобы все видели. Трехо сидел за тем же столом, что и во фригольдском сообщении, а вот выражение лица оказалось не таким приятым. Строго говоря, улыбка осталась на месте, но в ней сквозила злость, и не заметить ее было невозможно. Оно и понятно. Она его унизила: продемонстрировала подполью, а через него всем системам, что Наоми Нагата внедрилась в высшие эшелоны Лаконии.

– Наоми Нагата, – заговорил Трехо и хмыкнул так, будто отрепетировал смешок заранее. – Ну вы и штучка. Рад, что мы наконец на одной стороне. Хочу сказать, что уважаю вашу твердость и компетентность. Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. В других все могло бы сложиться иначе. Впрочем, лучше так, чем никак.

– Он готов пустить тебе пулю в затылок, – заметил Джим.

– Да уж, – согласился Алекс, – сразу видно.

– Когда до этого дойдет, тогда и буду думать, – отозвалась Наоми. И открутила сообщение назад – не пропустили ли чего.

– Я начну сотрудничество с того, что приложу к сообщению для вас и для доктора Окойе сведения службы безопасности. Посмотрите и дайте знать, что об этом думаете. Добрый доктор, бесспорно, предоставит вам все необходимое для решения – если уже не предоставила.

– По приказу этого человека меня неделю за неделей избивали насмерть, – сказал Джим. – А на меня он никогда не был так зол, как сейчас на тебя.

Наоми уже открыла приложение от службы безопасности. На экране появилось пространство колец в момент вспышки. Наоми пересмотрела столько отчетов Элви, что научилась его узнавать. Когда кольца загорелись, заливая светом застигнутые в пространстве корабли, изображение застыло, а потом фокус сместился. Перешел на станцию в центре. На светлом фоне выделялось темное пятнышко, а в открывшемся текстовом окне висело сообщение: «Соответствие 98,7 %».

– Вызывай Элви, – сказала Наоми.

Глава 34. Танака

Танака понимала, что видит сон, только сомневалась, свой ли. Она как будто находилась в пробитом сквозь голый камень тоннеле с заплатами от протечек – как старые коридоры Иннис-Шэллоу в ее марсианской юности, но во сне все спуталось, и она была уверена, что ничего подобного не видала. Где-то неподалеку вопил мужчина, и с этим криком для нее связалось имя: Нобуюки, – только она не знала, кто это.

Такие вещи, впрочем, в природе сна, а странным это представлялось только потому, что она балансировала на рваном краю бодрствования. А вот причина, отчего