47 отголосков тьмы (сборник) - Виталий Вавикин

У меня перехватило дыхание. Я почувствовала, как тело вновь наполняется свинцом, и поспешно села на пол возле самой двери. Облокотившись о косяк, я максимально удобно вытянула ноги, которые, к моему великому облегчению, неожиданно отпустило. Надо мной слышались быстрые шаги – очевидно, тот, что решил прошарить наш дом, сейчас был в комнате Игоря (она располагалась в аккурат над ванной). Сомнений не было – в доме находились реальные люди, и мое странное предположение о радиопередаче показалось настолько нелепым, что мне стало стыдно. Сверху послышался грохот, словно на пол что-то уронили. Вероятно, старый магнитофон Игоря… Эта сволочь роется в вещах моего мертвого брата, ломает то, к чему даже мы не прикасались. Меня вдруг захлестнула волна такой злобы, что захотелось закричать, выдать себя, выбежать и причинить этим ублюдкам боль, бить, царапать их. Какого черта мне должно быть страшно находиться в собственном доме? Когда он перестал быть моей крепостью? Я до боли сжала кулаки, пока ногти не вонзились в ладони. Костяшки пальцев побелели, заныло в запястьях, я продолжала давить ногтями в мягкую кожу, и эти ощущения немного отвлекли меня. Всю злость, которую я хотела выплеснуть на них, пришлось стерпеть самой.

– Суки, – прошипела я, и какая-то часть моего сознания возжелала, чтобы они это услышали.

Неожиданно с кухни раздался крик:

– Придурок, не высовывайся, оставайся там же. Я сейчас поднимусь вместе с девчонкой – тут патрульная машина мелькнула.

Мимо моей двери пронеслись гулкие торопливые шаги:

– Тише ты, не дергайся! Не дергайся, я сказал!

Прижавшись максимально близко к двери, я различила сдавленные всхлипы ребенка.

Звук шагов отдалялся, и спустя мгновение тяжелые ботинки сотрясали ступени, ведущие на второй этаж.

Я замерла, оставшись в полной тишине. Ведь это мой шанс. Я смогу добежать до входной двери и позвать на помощь. Тем более по улице проехали участковые! Может, их вызвал кто-то, заметив в доме незнакомых мужчин? Тогда еще лучше – полицейские, очевидно, находятся возле самого дома.

Не было времени для раздумий. Я старалась не думать о том, что будет, если меня перехватят до того, как я окажусь на улице. Дверная щеколда с железным грохотом оповестила весь дом о том, что все это время прятала свидетеля. Услышали! Меня, несомненно, услышали! С бешено колотящимся сердцем я распахнула дверь и выбежала в дом. Взгляд судорожно скользил по окнам в надежде заметить патрульную машину, но на подъездной дорожке никого не было. Неужели они уехали? Когда до входной двери оставалось около четырех метров, сверху послышался приближающийся топот.

– Помогите! – заорала я и неожиданно… упала. Ноги одеревенели мгновенно, я даже не смогла осознать, когда начался приступ. Я больно ударилась головой об пол. В глазах тут же потемнело, меня оглушали звуки приближающихся ко мне шагов и голосов.

– Не трогайте меня, – хотела закричать я, но горло настолько сдавило от волнения, что я даже не могла дышать. Я с трудом приподняла голову, пытаясь разглядеть тех, кто ко мне приближался. В гостиной никого не было. Шаги сотрясали пол, на котором лежало мое неподвижное тело, но я не могла увидеть их обладателей.

– Они уходят, стреляй! – сквозь топот, казалось, тысячи пар ног, раздался оглушительный выстрел. Затем еще один. Я вскрикнула, ощутив в горле режущую боль. Глаза застилали слезы, я не могла смахнуть их, поэтому, сильно зажмурившись, я открыла глаза как можно шире и до ломоты начала скашивать взгляд в разные стороны, пытаясь увидеть тех, кто находился в комнате. Я была одна.

– Де… ч… ка… ме… тва… – прозвучал надо мной новый голос, который так же странно прерывался.

– Я не мертва, – прошептала я сквозь слезы, – помогите мне.

– Пе… зали… горл… – вновь прозвучало где-то надо мной. – Вы… зы… ва…

Неожиданно раздался треск, и все тут же разом смолкло. Краем глаза я заметила яркие, мелькающие в воздухе огоньки – заискрил щиток. Ни шагов, ни голосов не было – за окном угрожающе шумел ветер и раздавались раскаты грома.

«Надо бежать отсюда», – мелькнула мысль, которой так и суждено было остаться в моем немом теле. Я ощущала себя грудой камней, и, как ни силилась представить движение и свободу своих мышц, тело отказывалось подчиняться. В доме стояла полная тишина – все исчезло так же неожиданно, как и появилось. В какой-то момент я поверила, что это все лишь привиделось мне.

Наступила ночь. Ветер продолжал неистово бушевать за окном, и вскоре его гул дополнил шум ливня. В комнате стало совсем темно. Я неподвижно лежала посреди этой пугающей пустоты и ощущала себя прибитой к полу. Надо готовиться к худшему – возможно, ночь мне предстоит провести именно так.

Я закрыла глаза, чтобы не видеть окружающей меня темноты. Моя тьма была предсказуемой и безопасной. В ней кружили цветные круги и возникали размытые образы. Если я смогу уснуть, это спасет меня от страха.

Пережитый стресс и убаюкивающий шум дождя сделали свое дело – приятно отяжелели веки, успокоилось дыхание. Я уже находилась на грани сна, когда сердце вновь раздалось в тишине глухими взволнованными ударами. Наверху кто-то заплакал.

Ужас, который охватил меня, казалось, обрел плоть и теперь сдавливал мою грудную клетку, словно стараясь проломить ее и вытащить колотящееся сердце.

– Не надо, мне больно! – голос сорвался на визг, и снова раздался плач.

«Но ей же перерезали горло, я слышала разговор (теперь я поняла, что он был не обо мне и что они вообще меня не видели). Но чей разговор я слышала? – сознание пыталось подобрать более-менее разумный ответ, но в конечном итоге выдало: Ты сошла с ума. Ничего не было, и этот плач тебе мерещится».

Но как такое может быть? Я слышу его настолько отчетливо, как слышу гром и ветер. Если сейчас ко мне подойдет этот мертвый ребенок – я не выдержу. Хорошо, что я хотя бы могу закрыть глаза – тело не слушается меня, но послушны веки. Моя темнота – ничего в нее не впущу! Стоп! Мне кажется! Где-то слева от меня раздаются торопливые шаги и снова плач. Я могу не видеть, но я слышу. «Не подходи!» – я кричу, и горло тут же отзывается режущей болью. Даже зажмурившись, я вижу, что комната вдруг озарилась ослепительной вспышкой. Я открыла глаза. Непроизвольно. Расплескала густые чернила, защищающие меня от этой комнаты, от убитой девочки, от этой чертовой ночи. Свет оказался страшнее любой темноты – я увидела над собой нечто объемное и бесформенное. На фоне освещенной холодной синевой стены чернела масса. Не человек, не убитая пару часов назад девочка, а именно масса. Бесформенная и живая, потрескивающая в образовавшейся тишине.

Я попыталась шевельнуться, но тело по-прежнему отказывалось подчиняться. Словно я находилась в тесном гробу, который постепенно заваливают землей, не оставляя мне шанса на спасение.

Комната вновь погрузилась во тьму, и как я ни вглядывалась, не смогла разглядеть этого черного облака. Смолк плач, затих гром – тишину нарушал лишь ветер. Тут я почувствовала, как ступня левой ноги безвольно отклонилась вперед – приступ начинал отступать. Через пару минут я уже могла чувствовать свои ноги. Неловко оперевшись носками в пол, я приподняла тело и тут же ощутила, как по спине пробежал приятный холодок. Я осторожно привстала и закрыла глаза – закружилась голова. Но долго отдыхать нельзя, приступ мог начаться опять, а мне нужно бежать из этого дома и как можно скорее оказаться среди людей, иначе я рискую вовсе лишиться рассудка. Когда я, придерживаясь об пол, уже вставала на ноги, снова раздался оглушительный раскат грома. И в его гуле я расслышала плач… Через несколько секунд сверкнула молния, освещая пространство передо мной. Лучше бы мне оставаться в темноте. И мне, и тому, что так заботливо прятало от меня подсознание. Прятало с того дня, как я обнаружила Игоря.

* * *

Родители обнаружили меня утром. Со слов мамы, я лежала посреди гостиной, закрыв лицо руками, и, казалось, плакала. На самом деле я спала в этой неестественной защитной позе. Но все попытки разбудить меня были тщетны. Проснулась я лишь спустя пару часов в городской больнице. Диагностировали нервное истощение, поназначали витаминов, «поменьше компьютера и побольше свежего воздуха». Через пару дней я уже вернулась домой. Я не решилась рассказать родителям о том, что произошло в тот день и что случилось ночью. Но, к сожалению, я все прекрасно помнила. Перед моим внутренним взором намертво застыл момент, когда молния второй раз осветила дом. Облако замерло на расстоянии вытянутой руки от меня (оно не зря здесь, оно все объяснило!!!), и его черный массив стал постепенно обретать форму – через считаные секунды надо мной высилось существо, походившее на невероятно уродливого человека. Его повисшие до колен руки рябили мельчайшими кратковременными вспышками. На месте, где должно было находиться лицо, мерцали телепомехи. И в их беспорядочном мельтешении я увидела Игоря. Его черты кривились в очертаниях головы непонятной твари: глаза были закрыты, рот же открыт в беззвучном крике, который вырывался лишь усиливающимся треском. Я закрыла лицо руками и попятилась назад. Мне казалось, что если я просто зажмурю глаза, то это существо заставит меня открыть их и смотреть на все то, что оно собиралось мне показать. Сделав несколько шагов, я упала – тело застыло в новом приступе, до того сильном, что мне казалось, будто мои мышцы рвет некая сила, желающая окончательно уничтожить меня. В этот момент разум сжалился надо мной – я отключилась.