47 отголосков тьмы (сборник) - Виталий Вавикин

Осторожно закрыв кран, я вернулась на место. Интересно, что будет, когда в дом приедут родители. Буду ли я жива к тому времени, и если да, то сумеют ли они меня спасти… и сами остаться живы. От этой мысли меня вновь одолело отчаяние. Страх за родных и вовсе обесточил мои внутренние ресурсы, из которых я черпала надежду, чтобы держать свой организм в «режиме спасения». В любой момент у меня мог начаться новый приступ.

Я закрыла глаза и постаралась остановить поток своих мыслей, чтобы сохранить спокойствие. Как ни странно, уже спустя пару минут я ощутила приятную тяжесть в голове. Навалилась дремота, сквозь тяжелое покрывало забвения долетали обрывки разговоров (только разговоров, шаги бы сразу встревожили меня). В голове закружились самые неожиданные образы, какие бывают, когда сознание неуверенно балансирует на грани яви и сна. В какие-то моменты мне казалось, что всего этого кошмара нет – передо мной вставали сцены моей обыденной жизни, мелькали лица друзей, слышались отдельные голоса и целые диалоги. Откуда-то издалека зазвенел телефон.

Первые пару секунд я не придавала этому значения. Подсознание всеми силами защищало меня от пробуждения, и этот звон в голове обрастал все новыми фоновыми картинками. Когда до меня все-таки дошло, что это в гостиной звонит МОЙ МОБИЛЬНЫЙ, сердце тут же болезненно ухнуло и истерично забилось. Трель звонко оповещала весь дом о том, что я где-то прячусь. Трель звонко приглашала всех его обитателей к новой интересной игре. Я зажмурилась. Черт возьми, какая же все-таки странная это привычка – закрывать глаза, когда страшно. Будто если мы будем видеть только созданную нами темноту, кошмары из внешнего мира не смогут до нас добраться. Каждое мгновение расширилось настолько, что уже должно было в конце концов впустить в себя гулкие шаги, приближающиеся к ванной. Но этого не происходило. Затаив дыхание, я вслушивалась в происходящее за дверью: телефон разрывался своей веселой мелодией на фоне двух спокойных голосов и сдавленного плача. Неужели они его не слышат? Мысль о том, что это мог быть телефон кого-то из тех, кто находился в доме, мне не приходила: этот рингтон когда-то по моей просьбе написал для меня Игорь в одной из своих программ. Сомнений не было – звонил именно мой мобильный. Тогда почему они никак не реагируют на него?!

И тут я поняла: все они прекрасно слышат, просто решили поиграть со мной в игру. Они уже знают, где я, и с минуты на минуту дверь слетит с петель от их удара. Я сжала волосы у корней с такой силой, что мне стало больно. Когда же это мгновение наступит, пусть уже все закончится. Но телефон продолжал звонить, а незнакомцы – спокойно о чем-то переговариваться. Время от времени даже слышался смех. Наконец мелодия оборвалась, и следом за ней раздался характерный звук, оповещающий о разрядке телефона. Теперь он будет выдавать такой сигнал каждые 5–7 минут, пока не отключится совсем. Неужели они и его проигнорируют?

Наверное, прошел час, и телефон, обиженно пискнув, отключился совсем, так и не сумев привлечь ничьего внимания.

* * *

Стемнело. Через окошко вентиляции в мою клетку сочился серый вечерний свет. Скорее всего, будет дождь – обычно солнце окрашивает мутную клеенку на решетке окошка алым огнем, а сегодня нет. Я сидела на холодной, обитой пожелтевшим кафелем ступеньке, и вдруг с досадой поняла, что хочу в туалет. Мочевой пузырь сразу заныл, требовательно и больно – организм не понимал, что я не могу рисковать лишним шумом. У него была потребность облегчиться, у меня – выжить, кто прав? Я прислушалась к голосам за дверью: по-прежнему мерное гудение диалога двух двинутых ублюдков. В доме слишком тихо, меня услышат: слив унитаза расположен так, что мой поход по-маленькому мог обернуться большой бедой. Тем не менее ноющая боль внизу живота нарастала. «Господи, помоги мне!» Пересохшие губы трескались, надорванные связки делали вдох болезненным и жгучим. «Господи!» До меня не сразу дошло, откуда раздался этот шум. Все нарастающий и массивный, он прятал за собой голоса непрошеных гостей, а значит, смог спрятать меня. Пошел дождь. Крыша дома покрыта металлочерепицей, поэтому даже несколько неуверенных капель превращались внутри в сокрушительный ливень. Вода застучала по металлу, как топот сотни маленьких солдатиков, спешащих ко мне на помощь. Я с трудом поднялась и, поспешно стянув с себя шорты, села на унитаз. В этот момент, в этот самый момент, когда я, скрываясь за дождем, пыталась облегчиться, меня накрыла волна такого страха и жалости к себе, что я, давясь судорожными всхлипами, разревелась. Я приехала в дом, где прошло мое детство, где мне всегда было спокойно, и попала в ловушку! Я не знаю, доживу ли я до утра и что будет эти утром. Не знаю, погибнут ли мои родители, переступив порог этого преступного логова. Не знаю, насколько дождь сейчас смог спрятать мое существование за своим грохочущим массивом. Не знаю, через сколько минут слетит выбитая с той стороны задвижка и…

Смывать не стала. Встала, застегнула шорты и прильнула к двери. Дождь постепенно затихал (словно и налетел только для того, чтобы ко мне не прибавилось еще одно нелепое страдание). Люди на кухне продолжали вести неспешный разговор, но, как я ни вслушивалась, различила лишь:

– Пить хочешь? – голос того, кто старше, судя по всему, обращался к ребенку, потому что спустя пару секунд раздался пронзительный визг, который тут же оборвался после хлесткого звука удара и резкого скрежета, какой обычно издает отрываемый скотч.

– Ты… потише, это ведь ребенок, – неуверенно вмешался второй голос, – может, просто завяжем рот – ей, наверное, больно от липкой ленты.

– Заботливый какой. Может, и тебе еще заодно? С лентой надежней, не так сильно этот скулеж слышно.

У меня сжалось сердце. Если они способны ударить ребенка, то что они сделают с 17‑летней девахой, которую обнаружат в доме?

– Может, прошарим тут все? Вдруг найдем что-нибудь ценное? – неожиданно предложил тот, что моложе.

Второй презрительно фыркнул:

– Локализация твоих мозгов, очевидно, в заднице. В этом доме самым ценным могут быть только мыши и паутина, но если тебе нужен затхлый мусор, вперед на поиски.

Я опешила. В смысле «затхлый мусор»? Дом пустовал без нас полгода, но он не выглядел запущенным. Тем более отец приплачивал одной женщине, живущей неподалеку, за то, что она пару раз в месяц проверяла состояние дома и проветривала его. Странно, если бы я в тот момент обиделась на эти слова, скорее меня охватило смятение: эти люди не замечают моих вещей, не слышат телефонного звонка и называют обжитой ухоженный дом пристанищем мышей и пауков. Что вообще происходит?

– Пойду об… сле… ду… го, – голос странно прерывался. Может быть, молодой просто кривляется. Но его напарник ответил так же:

– Ост… ж… но ходи… имо… око… – тут я обратила внимание на то, как свет в ванной часто заморгал, тихонько затрещала лампочка.

Только еще не хватало, чтобы она лопнула от скачка напряжения! Свет продолжал моргать, а голоса прерываться, словно они зависели от электричества. А что если? От неожиданной догадки у меня подогнулись ноги, я медленно осела на пол: неужели все это время я боялась радиопередачи? Сердце радостно и облегченно ухнуло, разум, уцепившись за спасительную соломинку, отказывался принимать все логичные доводы насчет шагов и попыток выломать дверь. Может, мне просто показалось это? Ведь я так пострадала после смерти брата – я могла и дорисовать в своем воспаленном мозгу недостающие до реальности моменты. Уходя в ванную, я оставила включенное радио на кухне, скорее всего, оно поймало какие-нибудь волны, и все, что я слышала, было не более чем трансляцией. Настоящий анекдот, стыдно будет рассказать кому, что я несколько часов провела взаперти, испугавшись радиоспекталя. Поднявшись на ноги, я уже собиралась повернуть ручку двери и выйти из своего заточения, как неожиданно стали отчетливо доноситься все приближающиеся ко мне глухие удары. Скачки напряжения прекратились – лампочка спокойно горела, освещая небольшое пространство ванной, и вдруг резко потухла. Я осталась в кромешной темноте – лишь бледно светлело заклеенное пленкой окошко вентиляции. Когда глаза постепенно привыкли и стали выхватывать очертания комнаты, мне показалось, что рядом со мною кто-то стоит. Прямо около ванной высилась тень. Нет… Я не могла отвести взгляд от этого наваждения, неужели я схожу с ума? Здесь никого нет, это просто страх, и я полностью ему подчинена. Здесь не может никого быть! Неожиданная вспышка – комната вновь озарена светом. Пустая комната. Я подняла глаза на лампочку – потом зажмурилась – заиграли цветные круги. Затем резко открыла глаза – круги не исчезли, они потемнели и кружили на фоне крашеной двери. Мне все показалось. Вздох облегчения получился громче и свободнее, чем я могла себе позволить, и в этот самый момент по двери хлопнула чья-то ладонь. Этот резкий хлесткий звук выключил «режим спасения». Я взвизгнула от неожиданности и ужаса. Все! Теперь все! Меня вытащат отсюда и убьют! Но реакции не последовало – удары постепенно отдалялись, словно кто-то просто лупил по стене, сопровождая каждый свой шаг.