Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток - Александра Маринина

— Я тебя ненавижу! — выкрикнула Ира. — Это все из-за тебя!

— Успокойся, — Наташина рука плотной тяжестью опустилась на ее плечо, — возьми себя в руки. Что «из-за меня»? В чем я перед тобой провинилась?

— Ты во всем виновата, ты! — Ира уже не понимала, что говорит, она не слышала сама себя. — Если бы тебе не нужен был Мащенко, я не ложилась бы под Игоря. Если бы я не была женой Игоря, я сейчас могла бы быть счастлива. И он тоже. Он сам сказал, что, если бы я не была его невесткой, все было бы по-другому. Ты когда-то сделала глупость, а теперь мне всю жизнь за нее расплачиваться!

— Сейчас ты тоже делаешь глупость, — еле слышно проговорила Наташа. — И потом будешь раскаиваться. Иди на грим. Время вышло.

Руслан

Яна намотала на пальчик прядь Руслановых волос и легонько подергала.

— Э-эй, — шепотом позвала она, — ты уже проснулся?

— Угу, — промычал он, не открывая глаз.

— Ты знаешь, — девушка заговорила громче, — я вот тут лежала и думала…

— Полезное занятие, — хмыкнул Руслан, — вполне заменяет утреннюю гимнастику.

— Не смейся. Я вот тут подумала: а ты что, вообще никогда не врешь? Всегда только правду говоришь?

— Ну, это ты погорячилась, — рассмеялся Руслан. — Вру, и еще как! Придумываю всякие легенды, чтобы разговорить людей, узнать правду, и при этом чтобы они не вздумали бежать к Бахтину и рассказывать ему о моем интересе.

— Это профессиональное, это я понимаю. А по жизни как? Мы с тобой вместе уже несколько месяцев, и я что-то не помню, чтобы ты соврал. Ты только со мной такой или со всеми?

— А тебе, профессиональной врушке от рождения, это удивительно?

Руслан нежно обнял лежащую рядом Яну и крепко поцеловал. Ему было удивительно легко и спокойно с этой веселой, некапризной и покладистой девушкой, у которой почти не было недостатков. Единственным, что могло бы остановить общающегося с ней человека, было ее постоянное стремление сказать неправду, которое безумно раздражало любого субъекта, не обладающего чувством юмора. Яна не была лживой, она просто обожала всяческие розыгрыши, порой и вправду глупые, но вовсе не нацеленные на то, чтобы ввести человека в заблуждение и заставить совершить определенные поступки. Ей хотелось посмеяться от души, поэтому она лгала, но уже через пять минут признавалась в этом. С чувством юмора у Руслана был полный порядок, и он совсем не злился. И когда Яна прибегала к нему с испуганным видом, вытаскивала из сумки упаковку дорогого карбонада или баночку черной икры и говорила: «Давай быстрей съедим, я это украла в магазине, меня заметили и вот-вот догонят!», Руслан преспокойно засовывал деликатес в холодильник и отвечал, что ворованное всегда слаще, а если она боится погони и разоблачения, то он может временно спрятать преступницу в темной комнате, где проявляет и печатает фотографии. В самый первый раз он именно так и поступил, втолкнул Яну в чуланчик, запер снаружи на ключ и уселся писать статью. Сначала девушка сидела тихо, как мышка, поддерживая легенду о краже и погоне, потом, минут через сорок, начала проситься наружу и каяться во лжи.

— Мы друг друга стоим, — со смехом констатировала она, оказавшись на свободе. — Я всегда вру, но все вокруг обижаются. А ты сделал вид, что поверил, и я же сама оказалась в дураках.

С тех пор это превратилось в игру, которая искренне забавляла обоих. Яна придумывала очередную байку, а задачей Руслана было отреагировать на нее таким образом, чтобы девушка оказалась в ловушке собственной лжи. Сам же он был нормальным среднестатистическим молодым мужчиной и без острой необходимости неправды не говорил, поэтому на вопрос Яны, часто ли он врет в обыденной жизни, ответил не задумываясь:

— А зачем? Пусть меня любят такого, какой я есть, я ни под кого подлаживаться не собираюсь. Если меня, к примеру, посылают в командировку с требованием уехать в течение часа, а я могу ехать только завтра, потому что сегодня вечером иду на день рождения к приятелю, я никогда не буду врать, что мне к зубному надо или у меня квартиру затопило и я слесаря вызвал. Я честно скажу про приятеля. Если руководству надо получить материал срочно — другого пошлют. Но чаще всего оказывается, что ничего срочного нет, дело может подождать и до завтра.

— А зачем же тогда срочно посылают? — удивилась Яна.

— Для имитации активности. Начальство спросит, а они отрапортуют: человек уже выехал, завтра материал будет готов, послезавтра можно ставить в номер. А некоторые проделывают такие штуки для того, чтобы самому себе доказать: вот я какой крутой, пальцем махнул — и все на уши встали сей же секунд. Психотерапия такая, понимаешь? В конкретной профессии не состоялся человек, вот и пытается показать, что он — начальник, который умеет быстро и четко решать вопросы. Но я им в этом деле не помощник. Я в журналистике уже десять лет кручусь и всегда могу точно сказать, задание в самом деле срочное или это просто начальственный выпендреж.

— А если и в самом деле срочное, а ты не можешь ехать?

— Тогда поеду, конечно, нет вопросов.

— А как же приятель с днем рождения? Он ведь обидится. Тебе придется придумывать какую-то уважительную причину, а то он с тобой дружить перестанет. Особенно если это не просто приятель, а твоя девушка.

— Янка, ты хочешь сказать, что приятелю или девушке я буду врать про заболевший зуб или про внезапно приезжающую родственницу, которую надо встречать на вокзале? Да ни за что на свете! Скажу все как есть, если у него или у нее ума нет, то и пусть себе обижаются, мне такие безмозглые друзья не нужны.

— Не боишься один остаться? Так всех близких растеряешь со своей хваленой честностью. И женщин всех вокруг себя распугаешь. Холостым помрешь, — шутливо предупредила Яна.

— Ты же не испугалась, — улыбнулся Руслан, прижимая ее к себе. — Вот и выйдешь за меня замуж. Будешь компенсировать своим враньем мою невыносимую правдивость.

— А если не выйду?

— А куда ты денешься? — резонно возразил он. — Кто тебя, кроме меня, будет терпеть с твоими бесконечными выдумками?

Он действительно всерьез подумывал о том, чтобы жениться на Яне, но считал, что сделать предложение еще успеет, а тут разговор так повернулся, что все само собой вышло. Уж с кем, с кем, а с Яной жизнь пресной не будет, Руслан был в этом твердо убежден. Что же касается его правдивости, то была она следствием скорее не внутренней честности, а стремления к самоутверждению. Он, когда-то смешной маленький очкарик, не умевший постоять за себя, мальчик без высшего образования, без поддержки и протекции, приехавший из маленького провинциального городка, начавший с работы курьером и только в двадцать четыре года поступивший на заочное отделение факультета журналистики, к двадцати восьми годам сделал себе имя, которое знают все жители Кузбасса, читающие газеты. Его печатали в «Огоньке», его сама Воронова приглашала работать в Москве, а к руководству правоохранительных органов Руслан теперь может входить без стука, потому что написал множество статей в поддержку милиции, прокуратуры и суда. Он достиг успеха, достиг сам, без посторонней помощи, только благодаря своим способностям, упорству и трудолюбию. И теперь он имеет полное право никому не врать и ни перед кем не стелиться. Он говорит правду из принципа, как бы желая подчеркнуть для самого себя и для окружающих: он — Руслан Нильский, он такой, какой есть, а кому не нравится — идите сами знаете куда. И с тайным удовлетворением отмечал, что ему это сходит с рук. Им дорожили в редакции.

Статьи о проблемах борьбы с преступностью были частью его стратегического плана. С конца восьмидесятых годов на органы правопорядка обрушился шквал разоблачений и поношений, вся страна с упоением читала про милиционеров-убийц и насильников, про следователей-взяточников, про продажных и трусливых судей и любящих сладострастные утехи прокурорских работников. Руслан решил пойти от противного, разобраться и написать о том, как трудно работать сегодня в милиции, на какие ухищрения приходится идти руководителям, чтобы удержать на местах остатки стремительно разбегающихся кадров. Он добросовестно вникал в причины нераскрытия какого-нибудь громкого преступления, и появлялся материал, из которого читатели узнавали, как оперативники и следователи не спали и не отдыхали на протяжении нескольких месяцев, носом землю рыли, уже почти схватили преступника за руку, но все закончилось ничем, потому что доказать его виновность невозможно, свидетели подкуплены или запуганы и показаний против виновного не дают. А что наша нищая и втоптанная журналистами в грязь милиция может противопоставить подкупу и запугиванию? Ничего. Ей остается только взывать к чувству гражданской ответственности свидетелей, но чувство это крепко спит, убаюканное неожиданно свалившимися деньгами или загнанное в угол страхом за себя и своих близких. Статьи были яркими, убедительными, написанными хорошим и острым языком, их бурно и увлеченно обсуждали в самом Кемерове и перепечатывали в областной прессе, тираж «вечерки», в которой продолжал работать Руслан, рос не по дням, а по часам, а для органов внутренних дел журналист Нильский стал самым желанным и дорогим гостем, которому можно показать любые материалы и поделиться любой секретной информацией. Все знали, что Нильский — могила, если пообещал не писать об этом — точно не напишет, слово держать умеет. Это было правдой, Руслан никогда данного им слова не нарушал и если слышал предупреждение или просьбу о чем-то не писать, то и не писал. Он ведь не ставил перед собой задачу скомпрометировать правоохранительные органы, втереться в доверие, а потом исподтишка сделать гадость. Нет, цель у него была совсем другая, и он ее добился. В отдельной папке у него лежал список людей, убитых, скончавшихся от тяжелых ранений или пропавших без вести в период весны — лета 1984 года. Руслан рассудил, что искать нужного человека среди убитых зимой 1984 года или даже раньше — бессмысленно, почему-то он был уверен, что между двумя убийствами интервал был небольшим. Список был полным, без малого восемьсот фамилий, и включал не только тех, кто стал жертвой преступления, оставшегося нераскрытым, но и тех, чьи убийцы были изобличены и наказаны. Если брата Михаила смогли обвинить в том, что он напился и затеял поножовщину, но почему кого-то другого не могли посадить за убийство, которого он не совершал? Вполне могли. И по печально известному Витебскому делу, и по делу маньяка Чикатило были несправедливо осужденные и расстрелянные, об этом все знают. Отныне задачей Руслана было выяснить, не был ли кто-то из указанных в списке людей знаком с Бахтиным, а еще лучше — не было ли между ними неприязненных или даже конфликтных отношений. Нужно было найти первую жертву Бахтина, свидетелем убийства которой и стал несчастный брат Руслана, оболганный и посмертно униженный.