История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов - Сьюзен Бауэр

Ван Вэй, поэт и художник, создавал короткие катрены[114], описывая простые истины и состояния природы так, что заставлял читателя искать скрытое за ними более глубокое значение. Вот, например:

Утренний дождь.Пыль стала сырой.Двор постоялый.Ивы ярче, свежей.Очень прошу:Выпьем по чарке второй.Пройдя перевал,Вам дальше не встретить друзей.2

Однако расцвет искусства при дворе не мог замаскировать появление гнили в самых корнях государства. Блистательный император, которому было уже без малого семьдесят лет, воспылал страстью к жене своего сына, Ян Гуй-фэй, и дошел до состояния одержимости. Её двоюродный брат, Ян Гуо-чжон, получал всё больше и больше полномочий при дворе благодаря её влиянию. Она испытывала нежные чувства (возможно, чрезмерно нежные) к офицеру Ань Лу-шаню – и император послушно награждал Ань Лу-шаня всё большей и большей властью.

Император уволил канцлера Чжан Цзю-лина, получившего этот пост после сдачи государственных экзаменов. Чжан Цзю-лин был знаменит мудростью, аскетизмом и строгими моральными принципами. О нем рассказывали, будто однажды на день рождения императора он преподнес ему не подарок, а совет. На его место назначили честолюбца с диктаторскими замашками – аристократа Ли Лин-фу.3

Расширение границ империи тоже обходилось дорогой ценой. Император развязывал одну военную кампанию за другой, а негодование в народе росло. «Белые кости – единственные злаки этой пустыни», – написал Ли Бо после продолжительной войны с северными варварами.

…. Но, как и раньше, кончен ратный труд,И кони,Сбросив мертвецов, бегут […]Степные травы пыльные лежат.А полководец —Кто он без солдат?Лишь в крайности оружье надо брать —Так мудрецыНам говорят опять. [115]4

Чем больше погружался император в свою личную жизнь, тем больше власти забирали себе военачальники – по мере того как количество сражений приумножалось. В 751 году, когда Гао Сянь-чжи сражался с арабами на дальнем западе, кидани вновь вторглись на север, и потребовался год, чтобы изгнать их. Перемирие с Тибетом распалось, и участились нападения тибетцев на центрально-азиатскую границу.

В конце того же года юго-западное государство Наньчжао, подконтрольное династии Тан, подняло восстание. Население его представляло собой конгломерат из шести племён, известных китайцам под именем «бай», занявших земли вокруг озера Эрхай. Как и множество других новорожденных народов, они могли проследить свое происхождение от момента, когда агрессивные инстинкты одного из вождей, Пилогэ, подтолкнули его к завоеваниям. Всего двадцатью годами ранее Пилогэ не только провозгласил себя правителем над всеми шестью племенами, но и сжёг заживо вождей остальных племён. Его взлёт был настолько стремительным, что через какие-то десять лет после захвата власти ему удалось женить своего внука на принцессе династии Тан.

Блистательный император Тан воспринимал растущее княжество Пилогэ как необходимый щит между его империей и враждебными воинами Тибета, и поэтому одарил Пилогэ титулом. Он даже пригласил нового правителя и его внука отметить свадьбу в Сиане. Однако теперь наследник Пилогэ, Гэло-фэн, решил воспользоваться слабостью, которую подметил в династии Тан, и напасть. Губернатор юго-западных территорий Тан отправил против него армию, но Гэло-фэн с армией бай нанёс ему неожиданное и крайне досадное поражение.5

Новые царства и династия Тан. Начиная с VIII века Великая Китайская стена играет все менее важную роль, поэтому далее на картах она указываться не будет

Через несколько месяцев министр-аристократ Ли Лин-фу скончался, и Ян Гуй-фэй использовала своё влияние, чтобы сделать своего двоюродного брата Ян Гуо-чжона канцлером. Это был вполне приемлемый вариант – Ян Гуо-чжон был честолюбив и не отказывался «продвигать» своих родственников по службе, но оставался верен императору. Как только он взялся за внутренние дела правительства, его крайне взволновало расположение его двоюродной сестры к полководцу Ань Лу-шаню. По его мнению, полководец был не только амбициозен, но и беспринципен, и мог замышлять недоброе в отношении престола.6

В 754 году вторая победа Наньчжао дала Ань Лу-шаню шанс. Многочисленное войско Тан под управлением другого генерала было отправлено на юг, чтобы наказать Гэло-фэна за нападение на юго-западную границу, но в битве при Сягуане оказалось разбито. Почти все выжившие в битве погибли от эпидемии при отступлении домой. Говорили, что в войне с небольшим южным государством пало двести тысяч солдат, и это только усилило гнев и недовольство в других частях армии, уже раздраженной проигрышем в битве при Таласе тремя годами ранее.

В 755 году Ань Лу-шань открыто провозгласил себя соперником блистательного императора, сделав собственной столицей Фаньян – северный город с военным гарнизоном, где несколько лет располагалась его ставка. У него под началом была стотысячная армия, состоявшая из хорошо обученных воинов и всадников из народа киданей, нанятых на севере. Они последовали за ним на юг вдоль Хуанхэ к крепости Лоян, центру управления востоком империи, и захватили её без труда. Там Ань Лу-шань задержался, дав армии отдохнуть, готовясь к нападению на Сиань.7

Император разгневался. Он отдал Гао Сянь-чжи, который командовал в битве при Таласе, приказ выступить против Ань Лу-шаня, и когда полководец-ветеран не добился немедленного успеха, император его обезглавил. Чтобы успокоить императора, преданный ему канцлер Ян Гуо-чжон составил план грандиозного фронтального наступления вопреки рекомендациям военных советников, которые предлагали окружить повстанцев, отрезать от поступлений провианта и подкреплений и взять измором.

В летнюю жару июля 756 года, через шесть месяцев после падения Лояна, армия Тан отправилась на встречу с повстанцами – и была разбита. 180 тысяч человек пало в битве, оставив Сиань без защиты. Император и канцлер бежали на запад. Через десять дней после битвы Ань Лу-шань прибыл в столицу и занял её, практически не встретив сопротивления.

Во время бегства гвардия императора обернулась против канцлера. Солдаты обвинили его в случившихся катастрофах и, несмотря на возражения императора, схватили и убили Ян Гуо-чжона и его сына. Затем они потребовали, чтобы император выдал им для казни свою супругу, прекрасную Ян Гуй-фэй. Ведь она помогла своему двоюродному брату прийти к власти, и, по их мнению, её помощь брату и Ань Лу-шаню стала причиной падения власти Тан.

Император медлил, возражал и отказывался, но потом понял, что у него нет выхода. Вместо того, чтобы отдать супругу разъярённым солдатам, он приказал своему верному придворному евнуху убить её быстро. Его печаль стала знаменитой через полвека благодаря поэту Во Цзюй-и[116]:

«Рукавом заслоняет лицо государь,сам бессильный от смерти спасти.Обернулся, и хлынули слёзы и кровьиз его исстрадавшихся глаз…Разнося над селеньями жёлтую пыль,вечный ветер свистит и шумит.Много лет небесам, долговечна земля,но настанет последний их час.Только эта печаль – бесконечная нить,никогда не прервётся в веках»?

Император удалился в южный город Чэнду, непрестанно оплакивая своё горе.

Восстание Ань Лу-шаня окончилось плохо и для императора, и для самого мятежника. В 756 году сын и наследник императора, Су-цзун, заставил старого и сломленного отца отречься от престола и провозгласил свое право на трон, оставаясь в изгнании. Тем временем в Сиане Ань Лу-шань провозгласил себя императором Янь. Однако он заболел странной болезнью, из-за которой страдал от крупных и крайне болезненных волдырей на лице. Он стал крайне нетерпелив, у него начались параноидальные приступы, и в 757 году, после нескольких месяцев непредсказуемого и жестокого поведения, он был убит ночью одним из собственных слуг.9

Сын Ань Лу-шаня продолжил дело отца, но в конце того же года Тан Су-цзуну удалось войти в Сиань со своими войсками и изгнать оставшихся повстанцев. Впрочем, борьба на этом не завершилась. Противостояние продолжалось в течение следующих шести лет, произошел целый ряд безуспешных стычек. В 762 году Тан Су-цзун скончался от сердечного приступа, и только его сыну Дай-цзуну в 763 году удалось подавить остатки мятежа Ань Лу-шаня.10

Однако устрашающая соседей сила империи Тан была сломлена. Почти вся пограничная стража была вовлечена в гражданскую войну на той или иной стороне, и границы империи начали разваливаться. В конце 763 года, когда император Дай-цзун и его полководец находились в Лояне, устраняя последние очаги мятежа, тибетские войска прошли к Сианю, ограбили город и убрались восвояси. В следующем десятилетии набеги с юго-запада, из Тибета, стали ежегодным явлением.11