Выродок. Часть первая - Дмитрий Львович Рузанов

он ухватил своей рукой руку Куна. Лекарь осторожно убрал кисть и посмотрев на Лохмотя, встретил ещё замутнённый, но уже осмысленный взгляд .-Хвала Великой Рыбине,-выдохнул Кун и тихонько потянув Лохмотя за плечо, помог ему принять сидячее положение. Эльма обрадованно кивнула доверенному, и даже сидящий к нему спиной огр, всё поняв по лицу Юллин, пробурчал что-то приветственное. Единственным, кто не обрадовался «воскрешению» был грайс, опять зашипевший на Лохмотя.

Раздался стук. Это сидящий за столом Грошик всё же не смог перебороть усталость и больно треснулся лбом о столешницу. Он тут же откинулся назад и схватился за ушибленное место, ошалело глядя по сторонам.

–Вот те на! – произнёс знахарь. – Одного на ноги поставил и тут же второй решил голову пробить. Ну-ка, не хнычь!– строго сказал он, заметив, что у мальчика задрожали губы. – Больно, я понимаю, но ты уж потерпи… На вот, приложи к ушибу, – он протянул Грошику смоченную, каким-то зельем тряпочку. – Кстати, Юллин, ты так и не рассказала, где его нашла, – обратился он к эльме, продолжая присматривать за сидевшим с закрытыми глазами Лохмотем.

–Дуракам везёт, – усмехнулась Юллин, закончившая свою работу. Она устало потянулась и уселась рядом с Грошиком, обняв его за плечи. – Он видимо, когда за кровососом шёл, в бочажок неглубокий угодил. Водичка его умыла, вот он в себя и пришёл, правильно?

Грошик кивнул и тут же поморщился от боли. Увидев устремлённые на него со всех сторон глаза, он понял, что дальше рассказывать придётся ему.

–Ну, увидел я страхолюдину эту, она на краю стояла, но ко мне в воду не лезла – ждала пока сам к ней приду. А у меня за спиной корень в стенке ямы оказался… я по нему на дерево и залез. Как, не спрашивайте, не помню я…

–Когда мы с Гарлином его нашли, он на дереве и сидел, а кровососы – их двое было – под ним вертелись, – продолжила за Грошика эльма. – Гарлин уже в их тактике разобрался – после поляны – и на одного сверху… наповал сразу. Ну, а второй… – она, усмехнувшись, коснулась рукояти клинка. – Нет, лучше мне расскажите, зачем же вы из дома вышли? Вот ты, Кун, к примеру? Ты ж вроде как дозорить должен был?

Кун отвёл глаза и вздохнул.

–Заснул я Юллин, каюсь… Сил не рассчитал, думал, отдежурю первым, и спать завалюсь… А вышло… Он махнул рукой и горячо стал рассказывать: – Сон мне приснился, будто мы с моей Айрин только в Заводь приехали. И вот ходим мы, ищем себе пристанище и тут она взяла и побежала от меня. Потом остановилась и рукой махнула, мол, следуй за мной, я знаю, куда нам надо… Вы чего? – он недоумевающе посмотрел на изумлённые лица друзей.

–Меня Детинушка за собой позвал, – тихо сказала ему эльма, – а тебя кто, Олбиран?

–Брат, – угрюмо произнёс огр. – Мы перед его гибелью ругались часто, а тут он встал у меня на пути и машет: «Пошли, мол, в кашеварню, помиримся за кружкой»

–Вина! – неожиданно произнёс Лохмоть. – Вина дайте!

Знахарь тут же вскочил и, распечатав один из кувшинов, плеснул немного его содержимого в найденную под одной из лавок кружку. Лохмоть выпил и потребовал ещё. Осушив вторую порцию, он открыл глаза, и будто продолжая разговор произнёс: – Мать кликнула во сне, помощи попросила и со двора пошла… Я за ней…

–А ты, Грошик? – спросил мальчугана Кун, напряжённо что-то обдумывая.

–Родичи мои, – произнёс Грошик и тихо заплакал. – Вечерять звали, – сквозь слёзы проговорил он.

–Да-а-а! – ошеломлённо протянул лекарь. – Нам надо Юллин спасибо сказать, что она свою родню знать не знает (прости, девочка). Поэтому к ней Детинушка и пришёл, тот, кого они смогли из её памяти вытащить. Я тоже вырос сиротой, но у меня была жена, которую я сильно любил. У огров, насколько я знаю, понятия отца и матери нет-их все сообща растят, а вот братьев и сестёр своих, они хорошо знают, чтоб кровосмесительства не допустить, ведь так? Олбиран кивнул и знахарь продолжил: – Больше чем уверен, что наш Лохмоть рос без отца…

–Так и есть, – поддакнул доверенный. – Мать нас одна растила…

–А это значит, что нам во сне показали наших самых близких, тех, за которыми мы хоть на край света пойдём, хоть кровососу на съедение… И мы пошли! Только одного они не учли – эльму нашу!

–Если б не Гарлин, меня сейчас тоже вместе с вами пожирали, – сказала Юллин и потрепала лежавшего возле его ног грайса. О том, что не только Детинушка манил её во сне за собой, она решила промолчать.

–Не прибедняйся, – хмуро сказал Кун. – Вспомни, как мы вели себя после того, как кто-либо нападал на выманивших нас тварей. Морок очень сильный, а вот твоя связь с покойным Детинушкой оказалась не такой прочной, и ты сумела быстро пробудиться…

– Всё равно Гарлин мне помог, – упорствовала Юллин, смотря на зверя. Тот посмотрел на неё в ответ и широко зевнул, блеснув в свете фонаря отточенными клыками. – Светает! – уверенно сказала Юллин. – Гарлин спать собирается, значит, ночь на убыль пошла.

–Нам тоже можно ложиться? – робко спросил Грошик у знахаря.

– Можно, – улыбнулся Кун. – Кровососы уже в норах затаились, я думаю.

–А тот, другой? – спросил Грошик.

–С тем загадка, – проговорил Кун. – Это чудище, если разобраться, Лохмотя спасло. Кровосос уже укусить тебя успел, – сказал он доверенному, вскинувшему на него глаза, – тут-то зверюга эта на него и напала. Заметь, не на тебя, – знахарь поднял палец,– а на него! Значит, ты его в гораздо меньшей степени интересовал. Да и вообще здесь тайн… – он покрутил поднятым пальцем, – но думаю, разберёмся… А сейчас поспать надо, сил набраться – поди узнай, что нам остров с утра подкинет…

–Я спать не хочу, – внезапно сказал Лохмоть, – заодно и постерегу вас.

Кун растерянно посмотрел на него. Укус кровососа не давал знахарю покоя. Что, если в организме Лохмотя уже шёл необратимый процесс, и доверенный мог умереть в любое мгновение…? А могло быть и ещё хуже… Хотя все эти сказы про вурдалаков и прочих кровопийц Кун считал порождением чьего-то воспалённого мозга, тем не менее, тому, с чем им пришлось столкнуться на острове, он пока не находил достоверных объяснений. Сидящий в стороне огр внезапно подмигнул ему, и Кун немного успокоился. Олбиран, похоже, разделял его сомнения и показывал знахарю, что не спустит с Лохмотя глаз. Окончательно решившись, Кун отправился к разложенным на полу плащам и накидкам, служившими друзьям постелями в эту