Выродок. Часть первая - Дмитрий Львович Рузанов

опасность, Гарлин даст знать…

Ждать пришлось недолго, грайс выбежал навстречу им по тропе, которая видимо, вела внутрь сооружения. Ещё раз оглянувшись на друзей, эльма решительно зашагала вперёд. Вскоре её глазам открылась воротинка, сиротливо висевшая на одной петле и своим нижним концом уже вросшая в землю. Осторожно войдя в неё, Юллин покрепче сжала кладень и осмотрелась.

Прямо перед ней стоял дом. Окружённый деревьями он был невидим с тропы, а покрывавшие его побеги ползунка прибавляли ему незаметности. Он состоял из двух частей: непосредственно самого дома и длинной террасы, у входа в которую и заканчивалась тропа. Где-то недалеко журчал родник, и этот звук несколько успокаивал настороженно озирающихся путников. Олбиран уже шагнул вперёд, но Юллин удержала его и сама подошла к тёмному зеву террасы. Отодвинув мечом побеги, свисавшие до земли, она напряжённо осмотрела всё, начиная от массивных столбов и выложенного брёвнами пола, до плотно закрытой двери внутрь дома. Очень медленно, еле слышно ступая, Юллин зашла на террасу. Удерживаемые ею ранее побеги опустились за спиной, и она оказалась в кромешной, но приятно пахнущей темноте. Постояв немного, она так же осторожно подошла к двери и осмотрела её. Дверь выглядела абсолютно безобидно, но самым главным, что попалось ей на глаза, были два корабельных фонаря, расположенные по обе стороны от входа.

–Кун, – негромко позвала она знахаря, – возьми свою смазку для факелов, огнивицу и иди сюда.

За стеной из ползунка заспорили: Лохмоть не хотел отдавать знахарю необходимую вещь и порывался идти к Юллин сам. В результате, к эльме пробрался огр, просто отобравший у спорщиков и то и другое. Юллин осторожно попыталась снять со стены один из фонарей, но он оказался довольно тяжёлым и присутствие рядом Олбирана, вовремя подхватившего светильник, оказалось как нельзя кстати. Кивком поблагодарив его, Юллин, затая дыхание, открыла маленькую дверку сбоку и капнула немного жидкости на засохший фитиль. Вскоре тот, пропитавшись смазкой, заблестел, и тогда она чиркнула огнивицей. В отличие от Лохмотя, ей удалось выбить искру с первого раза, и ровный свет фонаря отогнал темноту.

–Идите сюда, – позвала остальных эльма. – Только осторожней, неизвестно, что листики этого ползунка в себе таят. Может они как цатра, что у Касама на виннике растёт…

–Ничего подобного, – раздался голос Лохмотя. – Этот болван здоровенный к тебе же прошёл и ничего с ним не случилось. Или случилось? Посмотри, может он там пену изо рта уже пускает или у него когти растут… А лучше бы он застыл – хоть ненадолго – я б тогда успел ему парочку пенделей втюхать… что б больше чужое из рук не выхватывал…

Произнося всё это, Лохмоть времени не терял и вскоре уже стоял рядом с Юллин. За ним шли Кун с Грошиком, который явно засыпал на ходу.

–Лохмоть, снимай второй фонарь, а ты, Олбиран, подними свой повыше,– скомандовала эльма. Доверенный удивлённо посмотрел на неё, потом на стоящего рядом огра и, потерев вывернутую последним кисть, решил подчиниться. Вскоре и второй светильник радовал глаз невысоким огоньком.

–Отошли все! – опять скомандовала эльма, внимательно осмотрела затейливую резную ручку и, осторожно сжав её в кулаке, рывком дёрнула притвор. Ничего не случилось: сильно заскрипев, дверь поддалась, и на путников дохнуло затхлым воздухом давно не обитаемого жилья. Посторонившись, Юллин пропустила вперёд грайса, который молчаливой тенью скользнул внутрь. Вскоре послышалось его урчание и эльма, произнеся:– Добро пожаловать!– смело вошла в дом.

Внутри дома было на удивление чисто. Несколько деревянных лавок, стоящих вдоль стен, стол с треснувшей крышкой и небольшой очаг в углу. Деревянная перегородка делила дом на две части: во второй они обнаружили два лежака с ветхими остатками какого-то тряпья.

–Ну что, располагаемся? – предложила эльма. – Грошика, вон, качает всего.… На двери, я смотрю засов здоровенный, да и Гарлин на страже…

–Я бы всё же выставил охранника, – произнёс Кун. – Давайте по очереди сторожить: грайс грайсом, но вы не забывайте, где мы. Как бы беду не прозевать – не зря ж про остров такая дурная молва ходит…

–Хорошо, – согласно кивнула эльма. – Кто первым дозорить будет?

–Я, – негромко произнёс знахарь.

Юллин кивнула. – Потом меня разбудишь, а я затем Лохмотя. А тебе, Олбиран, самое тяжелое время достаётся, под утро, сдюжишь?

Огр усмехнулся и, поставив фонарь на пол, вышел в другую половину дома. – По нужде кто хочет? – спросил оттуда он. – А то засов закрою…

Спустя некоторое время все угомонились. Предоставив Юллин с Грошиком лежаки, остальные разместились в соседней комнате. Скинув кладнем на пол ветхие тряпки и сняв перевязь, Юллин, не раздеваясь, только ослабив ворот фаниты, рухнула на жалобно заскрипевшие доски и тут же заснула.

Приснившийся сон не отличался от её постоянного кошмара.… Уже больше года она видела одно и то же: огромное, усыпанное телами погибших, поле боя. Она различала до мелочей каждую деталь: поразившие воинов пики и стрелы, разбитые вдребезги щиты и сломанные мечи. Кое-кто из раненных протягивал к ней руки, она видела их открытые в беззвучной мольбе о помощи рты. Но она не могла даже шагнуть к ним и только плакала глядя на их страдания. За спиной раздался топот и она, развернувшись, увидела его, закованного в броню всадника, который неумолимо приближался, вытаскивая из ножен длинный меч, такой же чёрный, как и тот, что она держала в руке. Юллин приготовилась к страшному удару, но сон почему-то изменился. Вместо того, чтобы сразиться с ней – как это было всегда – всадник неожиданно осадил скакуна и снял шлем. На Юллин смотрел тот, чей облик был глубоко запрятан в её памяти. Но постепенно его черты расплывались, превращаясь в страшное, обожжённое лицо Детинушки. Двуликий всадник махнул рукой, зовя её за собой, и стал разворачивать коня. Эльма потянулась за ним и неожиданно поняла, что она может идти, что удерживавшие её на одном месте путы бесследно исчезли. Она радостно вскрикнула и шагнула вслед удалявшемуся воину. Ноги были ещё тяжёлыми, шаг дался ей с трудом, но она не обращала на это внимания. Неожиданно что-то сбило её с ног, и по лицу хлестнул мокрый от крови вымпел. Она жалобно заскулила, видя, как всадник удаляется от неё. Юллин рванулась за ним, но что-то цепко удержало её на месте, а потом и опрокинуло навзничь. Острые наконечники стрел пробили плечи, пригвоздив её к земле. Боль всё увеличивалась и Юллин внезапно проснулась. Она лежала на боку посреди комнаты, а грайс лизал её мокрое от слёз лицо, вцепившись в неё когтями. Увидев, что хозяйка пришла в