Слезы пустыни - Халима Башир

новая жизнь, мое будущее — все это может подождать.

Пока самолет рассекал рассветное небо, я неотрывно смотрела на то, что предположительно было Лондоном. Я видела внизу мерцающие огни, но их скрывало нечто вроде лежащих на земле облаков. Мы приземлились так гладко, что я практически не почувствовала встряски, и это поразило меня. Я изумилась: как такое возможно? Ведь самолет только что упал с неба! Я схватила свой саквояж и встала, чтобы проследовать за агентом к выходу. Мы смешались с толпой, которая вливалась в здание, и по коридорам прошли к ряду стоек, у которых остановились.

Я увидела две очереди: одна — для тех, у кого были паспорта пурпурного цвета, вторая — для всех остальных. Большинство обладателей пурпурных паспортов были хаваджат, поэтому я предположила, что это очередь для британцев, и удивилась, когда к ней присоединился мой агент. Я подошла к нему, и мы стали медленно продвигаться вперед, пока не дошли до стойки. Чиновник протянул руку и взял у агента оба паспорта. Он затолкал их в какой-то прибор, потом несколько секунд разглядывал, взглянул на агента, на меня и пропустил нас.

Мне просто не верилось. Как агенту это удалось? Как он доставил нас в Англию, затесавшись в британскую очередь? У нас не было багажа, так что агент торопливо провел меня через терминал в уличный холод. Снаружи с трудом пробивалось слабое солнце, но здание терминала окутывал густой туман, который я видела из самолета. Бусинки влаги покрывали всё: окна автомобилей, одежду людей, даже их волосы. И было ужасно холодно.

Я вытащила из чемоданчика накидку и набросила ее на плечи, но это не помогло мне согреться. Мы встали в очередь, и перед нами остановился черный автомобиль. Желтый свет сверху освещал английское слово TAXI. Мой английский был довольно примитивным, школьным; я только время от времени освежала его британскими телепрограммами. Слово taxi я узнала из одной из них. Мой агент через открытое окно поговорил с водителем, затем жестом велел сесть в машину.

— Ну, я свою работу сделал, — заявил он. — Этот человек отвезет тебя в безопасное место. Я ему заплатил, так что он тебя доставит куда надо, а я пошел. Счастливо тебе.

С этими словами он повернулся и был таков.

Такси отъехало от аэропорта. Я попыталась расслабиться — по крайней мере, в машине было тепло — и принялась рассматривать город. Ну да, всё как на картинках в учебнике. Но я ни капли не доверяла своему агенту. Таксист, белый человек, казался вполне дружелюбным; я наклонилась вперед и постучала по стеклу.

— Это Лондон? — спросила я. — Это правда Лондон?

Он глянул на меня в зеркальце:

— Правда, дорогуша. Дождливый, туманный старый городишко Лондон. Вот ведь дыра, а?

Мы ехали, ехали целую вечность по этому бесконечному городу. Мне не верилось, что города бывают такими огромными. Столько домов, и машин, и людей, и уходящих в небо башен — всё как в учебнике. Наконец таксист съехал на обочину. Он указал мне на двоих мужчин в темной униформе:

— Полиция. Скажи им, что тебе нужно убежище, дорогуша, хорошо? Убежище.

— Убежещ, — попыталась произнести я. — Убежещ… А что это?

— Об этом не беспокойся, дорогуша. Просто скажи, и все. Ступай. Давай-давай.

Попетляв по оживленной дороге, я подошла к полицейским. Я очень нервничала: мое знакомство с полицией в Судане нельзя было назвать приятным.

— Доброе утро. Убежещ… Вы знаете убежищ?

Ближайший полицейский улыбнулся:

— Недавно здесь, красавица? В первый раз?

Я кивнула:

— Я из аэропорта.

— Убежище ищешь, верно?

— Да. Убежище.

— Ладно, идем.

Он привел меня к серому бетонному административному зданию. На улице стояли две очереди, и он указал мне на одну из них. Люди самых разных национальностей переговаривались на самых разных языках. Учительница английского говорила, что в Лондоне можно найти представителей всех народов мира, и это оказалось не шуткой. Было еще рано, но очередь уже впечатляла. Многие были с чемоданами.

Чернокожий человек улыбнулся мне из очереди:

— Сомали?

Я покачала головой:

— Судан.

Я откопала в сумке шаль: было так холодно, что меня начало трясти. Человек средних лет, добродушный с виду, контролировал проход у дверей здания. Он подошел ко мне.

— Откуда? — поинтересовался он. — Судан? Дарфур?

Я кивнула.

— Дарфур.

Он сочувственно улыбнулся.

— Ты в порядке?

Я покачала головой:

— Замерзаю.

— Я так и думал. — Он снял с себя большую черную куртку и вручил мне: — Вот, примерь. Давай, давай, кутайся. Я-то к холоду привычный.

— Спасибо. Очень любезно… — застенчиво улыбнулась я.

— Пойдем-ка внутрь, пока ты насмерть не простыла.

Он провел меня вне очереди, вручил номерок и указал на боковую комнату.

— Жди здесь, — сказал он. — Я найду кого-нибудь, чтобы тебя приняли. Жди здесь, хорошо?

Я снова кивнула. Я была уже почти счастлива: этот человек был так добр ко мне. Свернувшись в кресле, я попыталась согреться. Меня стало клонить в сон. Подошли две женщины индийской наружности и спросили, не голодна ли я. Застенчивость помешала мне ответить утвердительно, поэтому я сказала, что просто устала. Они велели мне подождать, пока не выкликнут мой номер. Я задремала, но внезапно проснулась: из главного зала раздался крик. Выглянув через стеклянную дверь, я заметила сомалийца, который приветствовал меня в очереди. Двое полицейских выволакивали его из здания, подхватив с обеих сторон.

— Нет, братья мои! Нет! — кричал сомалиец. — Не убивайте меня! Не уводите меня! Не забирайте меня!

Я была потрясена и растеряна. Что же такого он натворил, что с ним так обращаются?

Три часа спустя на экране появился мой номер. Мне указали на застекленное окошечко, и я присела напротив него. Рядом со мной села женщина арабской внешности; представившись моей переводчицей, она пояснила, что мне предстоит беседа с человеком в окошечке. Я должна буду отвечать на все его вопросы.

В окошечке появился молодой белый весьма неординарной наружности: тучный, с какими-то вздыбленными колючками вместо волос. Я никогда прежде не видела ничего подобного. Почему этот человек делает себя похожим на шайтана, поразилась я. Лицо его под колючками тоже не особенно лучилось дружелюбием.

— Отвечайте только на то, что я спрошу, — приказал Колючка. — И говорите правду. Солжете — попадете в тюрьму. Ясно?

— Да.

Мне снова стало не по себе.

— Как вас зовут?

Я ответила.

— Как вы сюда попали?

Я рассказала ему о двух своих перелетах.

— Как называлась авиакомпания?

Не знаю, сказала я.

— Разумеется, знаете, — возразил он. — Так как?

— Я была с агентом. Он привез меня. Я понятия не имею…

— Да ладно! Хотите сказать, что не видели