Чернь и золото - Адриан Чайковски

— В атаку! — скомандовал Стенвольд, не будучи гениальным тактиком. Отдав этот незамысловатый приказ, он поджег зажигалкой гранату и метнул перед собой.

Граната отскочила от щита, упала солдату под ноги и рванула. Один из осколков чиркнул Стенвольда по плечу; едва успев выхватить меч, он оказался в гуще сражения и тут же заколол кого-то через подмышечную прореху. Рядом жукан в броне городского стражника рассек топором чей-то щит заодно с рукой. Балкус, дав из гвоздестрела еще пару выстрелов, повесил его за плечо и перешел на меч.

У машины, к которой бежала Чи, выросла уже целая груда тел. Помимо осоидов она видела там трех номов, каждый из которых мог быть Ахеем.

«Не надо так думать», — укорила она себя, не сбавляя скорости.

Один разряд прошел над ее головой, другой предназначался Танисе, но та увернулась — отец с дочерью опережали всех на пару шагов.

Чи, никогда не видевшая Тизамона в бою, просто глазам не верила, да и Таниса дралась почти не хуже отца. Нападая из темноты, они не давали осоидам передышки. Тизамон и его коготь казались двумя отдельными существами, понимающими друг друга без слов, как земляки-муравины; шпага Танисы разила без промаха, не щадя никого.

Скуто, проскочив между ними, залез в кабину и тут же вывалился обратно с обожженным плечом. Осоид хотел его добить, но помешал панцирь. Скуто обхватил врага, царапая его кольчугу своими шипами.

Чи боялась не столько осоидов, сколько Тизамона с Танисой: ей казалось, что эта пара не разбирает ни своих, ни чужих. Боком пробравшись мимо, она вонзила свой меч в спину противника Скуто и ужаснулась, когда клинок пробил кольчугу и вошел в тело. Вот она и пролила свою первую кровь — жуткое ощущение.

Но переживать было некогда: Скуто, отшвырнув труп, уже снова запрыгнул в кабину и протягивал ей колючую руку.

Снаружи продолжал кипеть бой, но оба тут же о нем забыли: ничего похожего на «молнию» они еще не видали. За центральной панелью из матового стекла ходили витые столбы, сами точно стеклянные. О назначении дисков и рычагов по бокам Чи могла лишь догадываться, а Скуто, судя по его виду, не догадывался совсем.

— Жаль, что Тото нет с нами, — сказала она. — Это еще только изобретали, когда я училась — я знаю лишь основы…

— Ладно, чего там. — Скуто грохнул прикладом арбалета по стеклу, едва поцарапав его. — Клеймо литейщика! Тут никак фут толщины, и гранатой не прошибешь. Может, ты разберешься, что с этим делать?

Знакомая ситуация: опять ее считают специалистом там, где она мало что смыслит.

— Надо попробовать, — сказала она.

— Давай пробуй скорее, — посоветовал Скуто, оглянувшись через плечо. Осоидов, наступавших справа, уже обратили вспять, и Балкус вставлял новый магазин в гвоздестрел. Убитые враги лежали рядами, но среди них виднелись жукан с обгоревшим лицом и незнакомый мушид.

Миг спустя все глаза обратились к небу, навстречу посыпавшимся разрядам. Миниатюрные стрелы Балкуса косили атакующих осоидов на лету.

— В укрытие! — закричал Стенвольд, когда один из его муравинов упал, не успев перезарядить арбалет. Сперра уже сидела под боком у паровоза, отчаянно крутя вороток собственного оружия.

Сам Стенвольд укрылся за земляной кучей. Бой теперь шел наверху: там сновала зигзагами стрекозидка, пуская стрелы в осоидов, не столь поворотливых. Мантид хватал врагов за пояс, кромсал когтем и бросал вниз, но скоро его подстрелили. Осоид, снизившись, добил его на земле, а Стенвольд сразил осоида.

Услышав чей-то предостерегающий крик, он не разобрал слов, но все и без них было ясно. Со стороны лагеря осоидов надвигался, скрежеща передачами, бронемобиль. Четыре гнутых паучьих ноги широко шагали, два носовых арбалета палили вовсю, на колпаке сидела баллиста. Стенвольд вжался в землю, разглядев за ней деревянный магазин. Многозарядная, настоящее чудо техники! Долго ждать не пришлось: баллиста заклацала, пуская свои тяжелые стрелы.

«Если эту штуку не обезвредить, она из нас крошево сделает», — понял Стенвольд. Большие арбалеты уже расстреляли жукана-стражника, а баллиста, плавно вращаясь, сбила торнскую мушидку, хотевшую прошмыгнуть сверху. Та погибла, еще не коснувшись земли.

За броневиком шли еще осоиды, не меньше взвода. Стенвольд достал гранату. Интересно, насколько толстая там броня? Вот сейчас и проверим.

Он поджег запал и начал считать. Когда мимо пролетела стрела из баллисты, Стенвольд метнул и в кои веки угадал верно. Граната взорвалась, пламя вспыхнуло, броневик зашатался. Один из двух арбалетов точно был поврежден, но машина постояла и двинулась дальше.

— Остановите ее кто-нибудь! — воззвал Стенвольд — сам он пока ничего не мог.

Два или три нома завязали бой на броне, в кормовой части. Цикадон тоже был там и вовсю работал своими ножами. Баллиста вместе со стрелком развернулась назад.

— Пошли! Быстро! — закричал Стенвольд и рванулся к броневику, не зная, следует кто-то за ним или нет.

Ахей, высекая искры, еще раз рубанул по доспехам врага своим длинным кинжалом и снова взлетел. Следом, пуская разряды, поднимался осоид. Ахей заложил петлю и пырнул его в ногу. Его товарищ захватил локтем горло врага, Ахей на возвратном витке нанес три смертельных удара, и номы разлетелись в разные стороны.

Каждый из их отряда вел свой одиночный бой — так у них было заведено и в рейдах, и на войне. Номов никто не считал воинами; лишь тот, кто видел одну из таких ночных стычек, мог поверить в их мастерство. Ахей спрятал кинжал, сорвал с плеча лук, дернул завязку колчана.

Внизу шагал броневик, и страшный механизм на его макушке плевался смертью. Машину атаковали несколько человек, в том числе Стенвольд.

Его гибель неминуема, подумал Ахей. Старый жукан почти столь же тяжел, как эта машина, и орудие, как голова слепого бога, поворачивается к нему. В богов, конечно, никто не верит, но механики их тем не менее создают.

Призвав к себе то же гипнотическое искусство, которое помогло ему пробудить Наследие Чи — как давно это было, — Ахей прошмыгнул мимо прицела баллисты. Увернувшись от двух снарядов, он вошел в сознание артиллериста.

Он парил в воздухе, поглощенный своей задачей — отвлечь стрелка хотя бы на несколько драгоценных секунд.

Тальрику никак не удавалось составить общую картину сражения. Проклятые номы! Без них шайке Стенвольда очень скоро пришел бы конец. Схватка вокруг «Гордости» возобновилась благодаря свежему летучему взводу, бронемобиль, несмотря на яростное сопротивление, продвигался успешно. Когда он доберется до «Гордости», битва, можно сказать, будет выиграна, но этой ночью ни в чем нельзя быть уверенным. У Стенвольда оказалось больше союзников, чем Тальрик мог ожидать — даже разгром организации Скуто не слишком смутил жукана.

Майор Годран, назначенный командовать захватом Коллегиума, смотрел на «Гордость» с волнением капитана, озабоченного судьбой своего корабля.

— Посмотрите только, что там творится! — ахал он, наблюдая за боем.

Там и верно было на что посмотреть. Предполагалось, что бой будет односторонним: солдаты должны были подавить противника жалами и добить тех, кто останется жив. Он и впрямь получился односторонним, только наоборот. Вражеский мантид перемещался как свет — или тень; разряды не попадали в него, а те, кто приближался к нему на длину меча, умирали. Глаза Тальрика не поспевали за ним: казалось, будто сам воздух вокруг него несет смерть осоидам. Это была не просто битва, это была резня.

Бронемобиль продолжал шествовать через поле, но сейчас им требовалось что-то, помимо него. Тальрик высматривал единственный летательный аппарат, который им выделили — дирижабль-корректировщик с парой арбалетов-репетиров внизу. Разглядев в небе его бледную тушу, он сразу понял, что дело неладно: номы атаковали и сам аэростат, и гондолу со стрелковым расчетом. Этот козырь был побит еще до начала игры — оставалось одно, последнее средство.

— Я сам поведу взвод, — сказал Тальрик.

— Вы уверены, капитан?

— Другого выбора нет, майор. За мной! — Тальрик стукнул кулаком по доспехам сержанта и поднялся в воздух.

Стенвольд с очередной гранатой в руке был на полпути от броневика, когда купол баллисты вновь повернулся к нему. Сейчас стальной лук с тетивой из конского волоса расщепит его пополам.

Но стрелок почему-то медлил, а стальной оголовок стрелы, смотревший прямо на Стенвольда, вдруг обратился к ночному небу. Ждать было нечего: Стенвольд поджег гранату и тут же метнул.

Фитиль, должно быть, был слишком короток: огненная волна сбила метателя с ног, опалила ему брови, осыпала металлическими осколками. Мимо Стенвольда к броневику пробежали четверо. Жукана с самопалом скосил уцелевший носовой арбалет, но Ракка с поднятым топором, Балкус и Сперра продолжали атаку. Сперра, взлетев, выстрелила из арбалета в канонира баллисты, но болт отскочил от орудийной брони, и баллиста принялась пускать стрелу за стрелой, пытаясь достать мушидку. Ракка тем временем подбежал вплотную к броневику.