Любитель историй - kostik

- Будь ты проклят со своими нравоучениями! - выкрикнул

Джейсон-младший.

Выстрел грянул внезапно, быстро окутав помещение серой

дымкой.

Оливер вскрикнул, заметив, как возле двери и у окна

мелькнули несколько мрачных теней. Одна из фигур

схватилась за грудь; вторая, упала навзничь, пытаясь

ухватить ртом воздух - кинжал Скитальца четко воткнулся в

шею нападавшего. Третий, пытаясь сдержать собственный

порыв, отчаянно вскрикнув, накинулся на моряка. Выбив из

его руки шпагу, он нанес Скитальцу оглушающий удар в

висок. Рик попытался помочь, но каперов оказалось больше.

Пока нападавшие старались утихомирить бывшего юнгу,

Оливер одним движением перемахнул через окно и был

таков. Рик не винил друга. По сути дела, он сам отстранил

его к стене, дав возможность незаметно покинуть место

схватки. Это была не его битва. И не ему идти до конца этой

запутанной истории, - рассудил Рик, когда тугие веревки

сплели его запястья.

Заброшенную комнату мгновенно заполонили люди.

Сыпля проклятиями, они без труда справились с двумя

подростками и бродягой, которого им удалось застать

врасплох.

- Не дергайся, вертлявый, - раздалось из-за спины

Скитальца.

Юноше туго стянули глаза непроницаемой черной

повязкой. Но до того как свет сменила кромешная тьма,

моряк поравнялся с Риком и тихо шепнул:

- Когда наступит время… доверься мне, это не твоя

ноша… и не твоя жизнь…

День тринадцатый: расставляет все по своим местам и

открывает последний секрет Грез.

На мысе Турчи часто видели отчаянных

путешественников, которые в слепую, запутавшись в

паутине морского тумана, и уповая на благосклонность

судьбы, добирались-таки до заветного берега.

Одинокий маяк светил каждую ночь, даруя всем и

каждому неоценимую надежду, но зачастую, яркого луча и

бессонного бдения старика Руфа оказывалось маловато для

счастливого исхода. И только дикое желание выжить,

помогало морякам заметить среди непроглядной тьмы,

грозящей им острыми гранями скал, спасительный огонь. В

последнюю секунду, они слышали звонкий колокол,

возвещающий об удивительном спасении, и тогда в их умах

рождалась довольно смелая мысль - они смогли

ускользнуть из цепких клешней морской владычицы.

Поднявшись по каменным ступеням, старик вгляделся в

горизонт. Море сегодня было невероятно спокойным.

Весенний дождь пригнал на побережье тепло и свежесть.

Протерев запотевшее стекло, Руф, щурясь, чертыхнулся и

вышел на небольшой балкончик. В такую ночь нельзя

отдаваться на милость беспробудного сна… Такая ночь

бывает лишь раз в жизни. А терять время на обман

сомнительных кошмаров, Руф считал небывалой глупостью.

Вдохнув приятный, слегка соленый воздух, он уставился

на бесконечные небесные просторы, где водили хороводы

россыпи ярких звезд. Затем его взгляд коснулся лунной

дорожки, уходящей далеко за линию горизонта и

сливающейся с огромным желто-серым диском. Кое-где

тьма скрывала острые грани скал, которыми изобиловала

северная часть острова, но в основном видимость была

идеальной.

Старик часто называл эти каменные огрызки зубами

дьявола. Правда, последняя жертва попала в адову пасть

почти две дюжины лет назад. Руф хорошо помнил ту

роковую ночь, когда корабль резко изменил курс и

напоролся на самый высокий зуб, носивший имя Частокол.

Это была не случайность!

Таких случайностей на свете не бывает, и быть не может.

Старик видел слишком много крушений, чтобы поверить в

обычную ошибку шкипера или рулевого.

В ту ночь, Руф впервые в жизни поразился превратностям

судьбы. И сегодня, ровно двадцать два года спустя, он

испытал это чувство вновь. Расколотый надвое корабль,

ставший последней наживкой в пасти дьявола, возник из

гущи пенящихся вод и на всех парусах устремился к берегу.

Старик знал сотни видов, категорий и тысячи различий

морских исполинов, он без труда узнал потерпевшего

крушение «Бродягу». У того была особая стать, высоченные

мачты и запоминающиеся символы на борту, - последнее

отличие Руфу помог разглядеть луч маяка.

Ужаснувшись собственному открытию, старик попятился

назад и, схватившись за сердце, стал с жадностью глотать

ставший комом воздух. Странное смятение, охватившее его,

накинулось удушливым змеем. Он давно ничего не боялся,

но сейчас, все изменилось, будто из старика, одинокий

ворчун превратился в юнца, страшащегося кромешной

темноты.

Пошатываясь, Руф кинулся внутрь маяка, со всего маху

натолкнувшись на внезапную преграду. Ударившись

плечом об угол, он попятился, словно краб. Но неведомая

сила удержала его на балконе. Старик, едва не рыдая от

обиды, взмолился. Только на огромной высоте не было

никого, кто бы мог услышать его призыв о помощи.

Развернувшись на месте, он в последний раз взглянул на

ожившее чудовище. Пугающие щупальца волн, оберегая

призрак «Бродяги» от неведомого врага, окружали оживший

корабль. И даже на темной глади воды, синильные пятна

подводных гадов, казались, чернее ночи. Ужасное зрелище

еще пару секунд отражалось в глазах Руфа, а когда старик

зажмурился, мир окончательно отвернулся от него.

Посторонние звуки исчезли, шум прибоя растаял в пустоте,

и старый смотритель маяка вступил в мрачную бездну.

Сквидли стоял на капитанском мостике и наблюдал за

тем, как одетое в лохмотья тело медленно падает вниз, со

всей мощи ударяясь о выступы скалы. Долгий вздох.

Старик мгновенно исчез за широкими береговыми гранями.

Командор глубоко выдохнул. Дело сделано. Его сила не

выросла, но границы ее значительно расширились.

Шаркая ногами, он остановился у левого борта,

вглядываясь в тускнеющие огни города. Словно зверь,

чувствующий свою жертву, Сквидли, понял, что каперы не

подвели его. Мальчишка был у них в руках, и они уже

направлялись к берегу.

- Спустить шлюпку, - скомандовал командор.

Оторвав руку от поручня, он заметил оставшийся на

темной поверхности дерева чернильный след.

Стоило поторапливаться! Иначе утро следующего дня

грозило стать для Призрака его финальной схваткой с

неподкупной природой естества, которую он так рьяно

пытался побороть…

* * *

Получив удар в спину, Рик зацепившись за порог, едва не

упал на колени. Чудом удержавшись на ногах, он поднял

голову и вздрогнул. Мрачные стены каюты покрывали

огромные морские наросты. Настоящие горы коралловых

полипов, почерневших от отсутствия влаги, топорщились,

скрывая деревянную поверхность скудного убранства.

Под ногой что-то застрекотало, и юноша, ощутил острый

укол в ступню. Отскочив в сторону, он увидел, как у самого

башмака проползает несколько десятков крабов.

Неприятное место, кишащее морскими созданиями,

больше напоминало поднятый со дна склеп.

Промозглый, сырой воздух, заставлял голову кружиться.

Рик посмотрел на стоящего рядом Скитальца. Тот был

совершенно спокоен, словно оказался в своей родной

стихии. Погрузившись во мрак дальнего угла, он, закрыв

глаза, напевал довольно благозвучную, воодушевляющую

мелодию. Наверное, именно под нее, в былые времена,

каперы смело шли на абордаж, не страшась поджидающей

их смерти. Осторожно, стараясь не нарушить гнетущей

тишины, Рик стал повторять знакомые строчки. Слова

песни сами приходили ему в голову, будто он не

придумывал их, а вспоминал.

Если с фортуной - то в отчаянный бой,

Если с подругой - то только с тобой,

Если с приятелем, спина к спине

Смелости придаст вдвойне…

Йохо-хо, йохо-хо, врага мы сомнем вполне!

Яркий свет ударил в глаза с такой внезапностью, что Рик

едва не вскрикнул от боли.

- Всегда ненавидел эту песню, - раздался старческий с

хрипотцой голос.

Там, где еще пару минут назад виднелись ужасные,

сгнившие наросты, теперь красовались отполированные до

блеска канделябры и подсвечники. Стол сверкал лаковым