Виновны в защите Родины, или Русский - Тимофей Круглов

— Так что же ему — Путину — сплясать на гробе надо было, что ли?

— Нет, конечно. Правила игры, то да се.

Валерий Алексеевич затянулся было уже догоревшей до фильтра сигаретой, посмотрел недоуменно на окурок, ткнул его в блестящую, вертящуюся пепельницу, утопил в ее недрах и тут же потянулся за новой сигаретой.

— Ты бы, Алексеич, курить бросил, а то сам ведь на сердце жалуешься… — некстати намекнул я соседу на перешедшую в болезненную страсть привычку.

— Да при чем тут!.. Ты больше Катерину слушай, она меня лечить любит, только я все равно не поддаюсь, — уже более спокойно произнес сбитый с горячности тона Иванов и попытался продолжить мысль. — «Единая Россия» сегодня — та же КПСС, только не при Сталине, а при Горбачеве. Там большинство — чиновники. А большинство чиновников нынешних — те самые люди, что пришли вместе с Ельциным. В результате той самой — первой «бархатной» перестройки — перекройки по американским лекалам.

— Но Путин же не вступил в партию!

— Пока не вступил, еще не вечер. Но первое место в списке занял! Там, глядишь, и председателем станет. Может быть, с точки зрения полит-технологий это все и правильно. Но по-человечески — противно. Ты пойми, я ведь не о политике сейчас говорю, а о правде. Они всегда почти не совпадают — понятия эти. Я это давно знаю. Я понимаю, почему так боится сегодня власть прямо сказать, что Ельцин — ставленник американцев, пришедший к власти в результате «бархатного» переворота. Так же точно, как Саакашвили, как Ющенко… Но другого выбора у Путина, кроме как рано или поздно признать все это и проклясть публично, отмежеваться, — нет! Не может это продолжаться дальше, если Путин действительно хочет, чтобы в России была законная власть! Пусть будет его власть! Но право на законную власть президент приобретет только тогда, когда назовет все своими именами — без эвфемизмов о «величайшей геополитической катастрофе»!

— Ну нельзя же вот так прямо.

— Нельзя. Я знаю. Но и по-другому тоже нельзя. Вот где собака порылась, соседушко.

Что ты думаешь, я не понимаю, что Париж стоит мессы, а Пасха стоила нам Советского Союза??! Или я не знаю, что никакого эволюционного перехода СССР к русскому православному государству все равно бы не произошло никогда? Для меня лично обретение, пусть только возможное — поскольку грешен зело, — веры в «воскрешение мертвых и жизни будущего века» стоит всего, что я лично пережил. Да и вообще, не было другого пути, сколь бы ни был он кровав, каких бы бед и несчастий он ни стоил. Но не Ельцина, не Яковлева с Горбачевым это заслуга — возвращение и возрождение Церкви! Для них, и для их англосаксонских кураторов Церковь наша — это досадное, но необходимое и вынужденное условие — цена, можно и так сказать, развала СССР, читай — остатков Российской империи. Они только потому и проиграли холодную войну, что не поняли, что возрождение Православия — это наша победа, а не их! Россия в результате выиграла души! А они лишь тело. А тело — оно обманчиво! Сегодня оно одно захотело, завтра — другое. И душа телу хозяин, а не наоборот, как они всегда считали. На том и песец им придет. Но это их проблемы. А у нас вопрос веры и справедливости — главный. Но если Путин стал демонстративно скрывать свои отношения с Церковью, чтобы не раздражать толерастов, если он уже слово «русский» перестал вдруг произносить, а все больше у него «россияне» на устах, — это вопрос доверия к нему русской души, а не российского тела.

— Что-то ты, Иваныч, завернул в такие эмпиреи, что без бутылки и не разберешься!

— Ну так ты бальзамчику хлопни, мне недавно из Риги опять привезли.

— Валерий Алексеевич улыбнулся и деловито полез в шкапчик, продолжая мысль на ходу. — На песке, на вранье, на публично сказанном по телевизору, что «Ельцин дал России свободу» — законной власти не построишь! Ни при чем здесь Ельцин. И все это знают, в том числе и те «дарагие рас-сияне», что миллионами записывались в участники первой защиты Белого дома, а теперь клянут «царя Бориса» почем зря… Я знаю одно: Путин должен сказать правду. Тогда его власть — и так почти царская — станет законной и фактически монаршей властью. Без этого — сам себя переиграет, какой бы гениальный политик он ни был. Без этого — потеряет ту Божью помощь, каковая только и позволила ему совершить чудо — чудо возрождения уже, казалось, погибшей России. Но пока он играет в полит-технологии, пока он старается переиграть всех административным гением, пока он, пусть даже по понятным причинам, не находит сил или, как ему кажется, возможности порвать с проклятием рождения нынешней Российской Федерации и нынешней Российской Конституции — все им сделанное — под угрозой. Пока он твердит о «многонациональности и многоконфессиональности» — Россия под угрозой. И русский народ, все еще не ставший нацией, может ею так и не стать.

Какая постсоветская республика с титульным населением более восьмидесяти процентов считает себя «многонациональной»? Да хоть бы их и половина всего была — как в той же Латвии — «государстве латышей»! А какое государство в мире с таким национальным составом считает себя многонациональным? Россия. Где даже нет уже термина «национальное меньшинство», где каждый якут или табасаранец меньшинством не является! Где татары, которых не более четырех процентов от всего населения страны, и все же вторые по численности после русских в России, требуют себе особых прав и половины власти и добычи! У нас мусульман пять процентов всего верующих — против семидесяти процентов православных. Какая, прости господи, «многоконфессиональность»? Какого черта раввинов везде суют, когда иудеев вообще доли процента по России?!

— Судить легко! Да и как же начинать новую традицию — демократической смены власти? Одно это не позволяет Путину сказать правду о Ельцине! Да и упреков в национализме от Запада хотелось бы избежать!

— Да. Ты прав. Судить легко. Я не сужу Путина. Я им иногда восхищаюсь. Ему Господь урок дал трудный, но Бог не по силам испытаний не дает. Я вот человек слабый, так меня Господь миловал — провел по краешку испытаний, тех, в которых многие и силы, и саму жизнь положили. А Путин — сильный. Но ему и урок дан по силам. Я-то, кстати, помню, что еще несколько лет назад Березовский в Москве сидел! А в Грозном — Масхадов! А страна была в полной жопе. А я с Катей в фашистской Латвии чувствовал себя лучше, чем у себя на Родине, на которую, пока Ельцин был у власти, даже и вернуться не мечтал. Но ты пойми, соседушко, пожалуйста, нас — миллионы!

Нас, русских, которые не продавали свою Родину, которые, как могли, как понимали тогда, пытались ее спасти, нас — десятки миллионов. Нас списали со счета! О нас стараются забыть! И «педерачка» Мамонтова, числящая историю «бархатных» революций семью годами, — это то же самое! Он как бы говорит: не было вас! Не было ни интерфронтов, ни интердвижений, ни сопротивления перестройке горбачевской, ни пьяному Ельцину. И Рижского ОМОНа не было и Приднестровской гвардии. Все дружно приняли «свободу», которую, по словам Путина, подарил российскому народу, а значит, всему русскому народу — Ельцин!

В Латвии в «защитниках» русских ходят всякие Жданки с Кабановыми, Митрофановыми, Плинерами, Цилевичами — те, кто против нас пошел по своей, шкурной, воле в НФЛ! А нас — не было! В России в патриотах подвизаются Леонтьев, Соколов, Казаков — бывшие сотрудники «Атмоды» — идеологические работники НФЛ. И несть числа предателям, вчера еще лизавшим задницу ельциноидам, а сегодня вовсю выступающим в роли учителей русского народа, в том числе и среди почетных членов той самой «Единой России»! Тысячи убитых, расстрелянных, забитых в московских дворах людей, парламент, расстрелянный из танков. Путин сказал про это хоть раз? Понимаю сам, что Хасбулатов с Руцким — Ельцина не лучше. Но люди, которых расстреливали пачками, — они — лучше!

Иванов подошел к окну, уставился на мокрый снег с дождем, на пожухшие, мокрые листья под яблонями, на поникшие ветви могучих елей, окружающих наши с ним дома, на последнее золото берез, трепещущих на пронизывающем ветру, и замолчал.

Прошла минута-другая, пока он не обернулся и не сказал устало, даже улыбнувшись мне благодарно за терпение, за то, что не стал ни спорить, ни поддакивать.

— Я вижу, что в мире хватает проблем и без нас… Он все еще, видимо, числил себя в тридцати миллионах русских, оставшихся за пределами России, хотя и давно уже жил здесь, с нами. Но не мог, видно, не быть представителем, агентом, что ли (?), отброшенного в 91-м году Российской Федерацией русского окраинного мира.

— Я молюсь, чтобы грядущие войны не затронули хоть один раз, в кои-то веки, Россию. Я понимаю, что тот же Путин делает все, чтобы избежать втягивания России в очередную мировую войну. Правда, мировая война без России — не мировая, конечно! Но пусть, пусть хоть бы раз они обойдутся в своих разборках без нас! Он все делает по уму. Еще бы, хоть немного, по правде. Ведь русский же он человек, в конце-то концов! Ведь православный!