Приговор судьи - Олег Шовкуненко

Я и впрямь уже начал подбирать подходящий участок для удара, когда из-за спины послышался крик Лешего:

– Максим, давай к ближайшему входу! Скорей!

– Нельзя! Там…

– Кальцеву кажется, что защита крайнего купола отключена, – Андрюха не дал мне договорить.

– Креститься надо, когда кажется! – прорычал я самому себе и тут же изменил курс.

Теперь мы неслись в направлении здоровенной, не менее двадцати метров в ширину, двери. Наверняка это был въезд для транспорта. По крайней мере, именно на это намекали ведущие к нему широкие, хорошо утрамбованные полосы красного песка. Антигравитационная подвеска, – я сразу узнал эти следы, движитель боевых модулей и одновременно страшное оружие, при помощи которого ханхи крушили как города, так и упрятанные под землю военные объекты.

Однако в данный конкретный момент технологии пришельцев должны были послужить человеку, вернее трем людям и их видавшему виды танку. Спрессованный антигравом песок превратился в настоящий камень, в цельный гладкий монолит, который спокойно мог выдержать два или даже три веса «шестьдесят четверки». Таким образом, мы получили великолепную разгонную полосу. Как раз то, что и требовалось для тарана. Ну, значит, так тому и быть, – подумал я и до отказа вдавил педаль газа.

Когда до ворот оставалось менее двадцати метров, глаз царапнула цепочка тусклых голубых огней, которые побежали по боковой поверхности зловещей арки. Защитная система! Включается, зараза! Внутри меня все похолодело. Отвернуть уже не получалось, затормозить тоже. В обоих этих случаях «шестьдесят четверку» все равно занесет под огромное полукольцо. Так что оставалось лишь одно – со всей силы давить на газ и надеяться, что удастся проскочить раньше, чем защита наберет мощность.

В том, что этот план – полное дерьмо, стало понятно еще до того, как я домыслил его до конца. Голубые огни полностью окутали арку, и в тот же миг впереди вспыхнула густая паутина, сплетенная из невероятного количества тонких извивающихся змеями молний точно такого же небесно-голубого цвета.

– Че-е-рт! – заорал я, готовясь даже не к смерти, а к чему-то куда более ужасному.

Упоминание нечистой силы сработало. Похоже, как раз оно и являлось тем кодовым словом, которое отключало смертоносный голубой наждак. По крайней мере, именно об этом я тогда и подумал.

Огни защитного комплекса мигнули и погасли. Вместе с ними пропала и преграждающая путь завеса. Правда справедливости ради стоило заметить, что система еще раз или даже два попыталась запуститься, но только дальше конвульсивных всполохов голубых светляков, которые длились буквально долю секунды, дело не пошло.

М-м-да, с голубыми надо что-то решать… – пронеслось у меня в голове, после чего полковник Ветров изо всех сил вцепился за рычаги управления и со всей мочи проорал:

– Берегись! – именно этот вопль и стал первым аккордом в жутком громовом раскате, от которого закачался, перевернулся вверх тормашками весь окружающий мир.

Удар получился страшный. Танк тряхнуло так, что я едва не растекся по лобовому бронелисту. Казалось, что машина влетела в цельнолитую плиту, которую можно только лишь продырявить подобно тому, как подкалиберный снаряд прошивает толстую танковую броню. Все надежды на то, что огромные металлические зубы либо отколются, либо отогнутся, можно было засунуть глубоко в зад. Пластины, образующие ворота, словно приварились друг к другу и не стронулись даже на дюйм. Так что все могло закончиться очень и очень плачевно, кабы не одно очень удачное обстоятельство. Золотистый металл оказался достаточно мягким и пластичным. Он не устоял перед ударом бронированного тарана Харьковского производства, промялся и со страшным грохотом лопнул. Не уверен, но мне даже показалось, что все это сопровождалось ослепительной белой вспышкой. А может именно так сияли искры, полетевшие у меня из глаз.

После оглушительного грохота, лязга и скрежета поверженных ворот все остальное можно было смело именовать тишиной. Едва слышно, будто котенок, мурчал семисотсильный дизель, мелодично скрежетали куски раскуроченного металла, вкрадчиво и душевно загибал трехэтажные матюки подполковник ФСБ. Короче, как пела незабвенная Верка Сердючка: «Хо-ро-шо!», кажись, прорвались. Теперь осталось выяснить куда.

Скорее всего, место, в котором мы оказались, представляло собой что-то вроде разгрузочно-погрузочной зоны грузового терминала. Сквозь смотровой прибор я отчетливо видел пузатые транспортные модули своим видом очень напоминавшие электрических кашалотов, от которых мы отбивались в Одинцово. Только в отличие от тех гигантов, тела этих зверей покрывали вовсе не серые шкуры, а крупные белые металлокерамические плиты. Что касается лап, то их заменяли толстые диски антигравов. Модули стояли либо в одиночку, либо группами по две-три машины. Все они утыкались носами в длинный пандус, который тянулся вдоль одной из стен и уходил вглубь терминала на несколько сот метров.

Противоположная стена исполинского туннеля оказалась практически глухая, если конечно не считать пары арочных, светящихся изнутри тревожным красным сиянием порталов. Ближайший из них сразу привлек мое внимание. Дело в том, что рядом с ним на стене находилось какое-то устройство типа панели управления или распределительного щита. Так вот как раз эта штуковина почему-то серьезно искрила. Не уверен, что именно так она и должна функционировать. Скорее это походило на короткое замыкание.

Вообще ощущение аварийной ситуации буквально пропитывало воздух. Терминал был освещен тусклым постоянно мигающим светом, а его дальний конец терялся в мутной темно-серой дымке, которая могла быть только дымом. Что ж, все это было как нельзя кстати. Не случись на Базе неприятностей, события могли…. Да почему могли? Как пить дать развивались бы совершенно по-другому.

– Макс! – Леший даже умудрился чем-то толкнуть меня в спину.

– В порядке, – я оглянулся на друга.

– Хорошо. А то я грешным делом подумал, что у тебя триплекс уже глубоко в башке сидит.

– Поэтому ты меня выстрелом меж лопаток тычешь?

– А иначе никак, – Загребельный скривился. – Проклятая жестянка!

Я взглянул на здоровяка чекиста и подумал, что он действительно должен чувствовать себя в танке, как килька в консервной банке. Не то что Кальцев.

– Как там твой сосед? – мысль об одинцовском разведчике мигом нашла свое продолжение.

– Нос расквасил, но живой, – ответил Леший и сразу же сменил тему, зашептал, будто боясь выдать наше местоположение: – Что снаружи? А то у меня все приборы на башне расколошматило к едрени Фени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});