Приговор судьи - Олег Шовкуненко

Пожалуй, это была самая простая часть работы, которую мне предстояло проделать, а потому она получилась достаточно легко. Я не видел, но почувствовал: «Тигр» уже отправился вниз по аппарели, за ним «труповозка». Когда настала очередь БРДМ, я поддал газку и буквально вогнал передок «шестьдесят четверки» под высокий борт разведмашины. Еще один рывок, и семи тонная амфибия кувыркнулась кверху колесами.

Как только МЧСовская собственность перестала загораживать смотровые приборы, взгляду открылась картина достойная кисти окончательно съехавшего с катушек баталиста. «Битва у адских врат» – примерно так он мог ее назвать.

Окружающий мир и впрямь походил на преддверие преисподней: огненно-желтое небо и багровый песок с колышущимися над ним потоками разогретого воздуха. На горизонте затянутые смрадным дымом купала Базы, от которых так и тянуло ужасом, замешанном на запахе горелой человеческой плоти. И самая страшная часть панорамы – полчища чудовищных красных демонов, посланных для встречи очередной партии грешников или, лучше сказать, свежего мяса.

Вот только здесь в обычный для этих мест ход событий закралась маленькая ошибочка: может мы и грешники, даже скорее всего грешники, но не мясо, совсем не мясо. Нас просто так не разделаешь, не освежуешь. Ярким доказательством тому служили десятки раздавленных, еще конвульсивно дергающихся, исходящих едким дымком красных трупов. Твари спешили взобраться на аппарель, но неожиданно оказались под ударом трех увесистых стальных дубин.

– Получили, сволочи! – злобно проревел я. – Ну, ничего, сейчас я вам добавлю!

Ведомая моей рукой «шестьдесят четверка» взревела мотором, перевалила через начало апрели и медленно поползла вниз. Сейчас мне вовсе не стоило спешить. Каждая отвоеванная минута играла на руку Олегу и его людям, которые старались запустить застоявшийся двигатель грузовика. Так что если меня не атаковали…

Ага, как же… Размечтался! Атака последовала незамедлительно. Я еще только добрался до середины зарывшегося в песок съезда, а навстречу уже неслась как минимум дюжина красных бестий. Не знаю, намеревались ли они накинуться на сам танк или может рассчитывали перескочить через него и отправиться прямиком в трюм БДК. Однако до выяснения этого вопроса дело так и не дошло. Полковник Ветров взял инициативу в свои руки. Наклонная аппарель как нельзя лучше подошла для разгона. Воспользовавшись ей, бывалый танкист перешел на повышенную передачу, резко увеличил скорость и первым налетел на врага.

Мои первые шаги по поверхности этого мира оказались забрызганы отвратной тягучей кровью его обитателей. Т-64 пропорол в живой красной стене десятиметровый туннель, в конце которого застопорил левый трак и, поднимая фонтаны песка, завертелся на одном месте.

Уж и не знаю, сколько тварей увернулось, а скольких я перемолол гусеницами. Порадовало лишь одно, за спиной послышался ликующий возглас Лешего. Что конкретно кричал подполковник, сказать было сложно. Единственное, что удалось разобрать совершенно точно, так это: «…на аппарели чисто!». Андрюха наблюдал за происходящим сквозь смотровые приборы командирской башенки, имел обзор в триста шестьдесят градусов, а значит, знал что говорил. Что ж, замечательно! В таком случае мне следовало срочно закрепить успех.

Очередной разворот уже не принес столь впечатляющих результатов. То ли я действовал медленнее прежнего, то ли призраки сообразили, какую именно опасность несет в себе огромный железный зверь. Как бы то ни было под гусеницы мне попала всего пара-тройка красных страшилищ, а остальные в мгновение ока запрыгнули на броню.

Буквально в тот же миг к вою работающего дизеля, за который, кстати, Т-64 и прозвали «пилорамой», добавился неистовый зудящий скрежет. Казалось, будто по броне принялись скрести десятки стальных когтей или лучше сказать крупных напильников. Ничего подобного я не ожидал, просто не видел у призраков чего-либо похожего на когти или зубы. Черт, значит плохо глядел!

– …ломают люк! – из боевого отделения послышался крик Кальцева.

– Ползут… сторон! – к воплю одинцовца добавился полный бессильной злобы вопль Загребельного.

Конечно же, оба этих возгласа адресовались именно мне, однако без переговорного устройства в танке хрен что расслышишь, особенно когда сидишь на месте механика-водителя, словно стеной отгороженный от всего остального экипажа конвейером заряжающего устройства.

Выяснять детали не было ни времени, ни возможности. Единственный выход, который приходил в голову, это движение, резкие повороты, которые могут стряхнуть зловредных бестий. А посему я рванул танк вперед и, подымая тучи песка, начал выписывать затейливые вензеля.

Конечно, существовала реальная опасность, что резкими поворотами я сорву с катков гусеницу. В «шестьдесят четверке» это основная опасность, не то что в «семьдесят втором» или «девяностом», но только другого выхода у меня не было. Либо рисковать, либо твари всем скопом ринутся в трюм БДК. Само собой я выбрал риск, и Т-64 стал исполнять роль той самой красной тряпки, которой полковник Ветров старательно размахивал перед носами призраков.

Пока помогало. Бешено визжащая «пилорама» пользовалась невероятным успехом у подавляющего большинства местной публики, и та перла со всех сторон, стремясь выразить свой неописуемый восторг. Само собой, такое шоу мне было по душе, и я ни в коем случае не желал делиться успехом с группой Олега. Так что всех предателей, пожелавших переметнуться в фаны к моему сыну, следовало срочно изводить под корень. Вот и получалось, что сорокатонной боевой машине приходилось все время крутиться, безостановочно песочить гусеницами крохотный пятачок у края аппарели размером всего каких-то две-три сотки.

Несколько раз «шестьдесят четверка» натыкалась на опрокинутую технику. В результате ударов призраки, облепившие передок танка, слетали на багровый песок, и я с воистину кровожадным остервенением размалывал их в дымящуюся грязно-бурую кашу.

Именно тогда-то, всего на несколько минут и возникала возможность без помех оглядеться по сторонам. Каждый раз я делал это с замиранием сердца. А вдруг все мои старания уже нахрен никому не нужны? Вдруг красные волны обтекли копошащуюся в песке машину и теперь вовсю хлещут в распахнутые ворота десантного корабля? Мы ведь уже и так считай исчерпали весь свой лимит везения, держимся тут минут десять, не меньше.

Только я об этом подумал, как глаз царапнуло движение в настежь распахнутых воротах «Калининграда». Что это такое, разглядеть не удалось. Как раз в этот момент дин из крупных осьминого-пауков навалился на триплекс ТНПО-168, чем практически лишил меня видимости. Черт, как не вовремя! В сложившейся ситуации единственной возможностью выяснить, что творится снаружи, оставались Загребельный с Кальцевым. Может им удалось что-либо понять?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});