Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

Палладас резко сел, но так и не понял: сон это был или явь. Его отражение смотрело на него из зеркала и послушно делало то же, что делал он сам…

* * *

Сан-Франциско, дом Ковиньонов, 4 августа 999 года

После того, как Джоконда с Марчелло и Витторио покинули машину, Чезаре не поленился ознакомиться с данными, которые извлекла из недр ГК начальница.

— Ха! Знакомая рожа! — сказал он об Эдуарде Ковиньоне, том самом археологе, к дому которого мы подъехали. — Не давеча как позавчера на банкете у Дугласов похожий тип пытался заигрывать с Джо…

Мне стало любопытно:

— И что? Она на него просто посмотрела — и он умер сам?

— Да нет, почему, — безразлично отозвался Ломброни, втискивая руки в тонкие перчатки. — Мило, в общем-то, поболтали…

«Эльфы» надевали специальные перчатки при любом посещении чьего-либо дома. На тетин, правда, это правило не распространялось.

Джоконда и парни ждали нас, не входя в дом. Чез сделал кистями разминочное движение, будто престидижитатор, собирающийся показывать фокусы.

Еще у двери я ощутил, что в помещении работает голопроектор. Мои предположения оправдались: когда горничная отворила нам двери, до меня донеслись звуки, которые невозможно было бы услышать в доме. Это был шум прибоя и крики чаек, а поверх был наложен легкий музыкальный фон. Приятный женский голос как раз завершал фразу:

— …по одноименному произведению Сэндэл Мерле…

По залу разливался свежий, хоть и немного искусственный запах моря. А я вот по глупости своей никогда не читал эту модную нынче писательницу. Пит читал и называл ее Мерлином. Рассказать же мне, о чем там, у этого Мерлина, идет речь, мой приятель не мог, как ни старался…

Развернувшееся на полгостиной голографическое изображение действительно транслировало морской пейзаж, на фоне которого вспыхивали титры. Идиллию дополняла девушка, скачущая по берегу в поисках раковин. Этих останков от морских моллюсков на песке было чересчур много, а потому в голову сразу же закралось подозрение: не искусственное ли это вмешательство? Я живо представил себе съемочную группу, добровольно работающую «сеятелями» ракушек. Кстати, в реальности эти штуки пахнут не очень приятно, бывает, что после шторма пляж попросту источает зловоние. Но в связи с принятием закона-ограничения на диапазон передаваемых запахов, выдвинутого почти четверть века назад комитетом по голографическому вещанию (помнится, я был еще маленьким, когда вокруг этой статьи в СМИ велись ожесточенные споры), ароматы, вызывающие агрессию, омерзение и тому подобные эмоции, транслировать было нельзя.

Родные Джейн Соколик гостей не ждали. Елена, дочь Джейн, бледная женщина с грубоватыми чертами лица и диковатыми навыкате глазами, была откровенно не рада нашему приходу и тому, что мы оторвали ее от просмотра. А вот старик, читающий газету в кресле у окна, не выразил никаких особенных чувств, даже не поднял головы.

На вопрос Джоконды о Ковиньоне Елена Соколик раздраженно бросила, что муж сейчас отдыхает и она, мол, не имеет ни малейшего желания беспокоить его. А подтекстом звучало: «Не убраться ли вам куда подальше?»

Убираться мы не намеревались. Я решил немножко расположить к себе эту неприветливую даму. Делать это в открытую, обычными «грубоматериальными» способами — бесполезно. Только раздразню дракона в его логове, а Соколик имеет, как хозяйка, все основания «попросить» нас со своей территории.

Пришлось пофантазировать и найти в Елене хоть какую-нибудь мало-мальски соблазнительную черту. И я нашел, как ни странно! Ее достоинством оказались коленки, маленькие, изящные, точеные. Их она и выставляла напоказ, понимая это.

Я легонько коснулся ее ножек. Нет, не физически! Конечно, не физически! Мне пришлось хорошо постараться, чтобы посыл «секси» не отразился на мне самом. Парни-«эльфы» тут же разобрались, что к чему, и подключились ко мне, с трудом сдерживая улыбки на лицах. Хотел бы я увидеть эту вакханалию их глазами! Жаль, не дано. Лишь очень смутно, смазанно, я ощущал, как их посылы ввинчиваются в ее энергополе.

Джо тем временем сказала, что мы подождем, и без приглашения уселась поодаль, воззрившись якобы на голограмму, а на самом деле наблюдая за нашими безобразиями.

Увы, Елена Соколик оказалась полностью фригидной. Бедняга ее муж… Она не поддалась, а может, даже не почувствовала нашего учетверенного вторжения. Лишь перекинула ногу на ногу, меняя положение и все так же враждебно поглядывая на раскованную «эльфийку».

— Хелен, на твоем месте я был бы поосторожнее с капитаном, — вдруг произнес старик, опустив свою газету и воззрившись на меня. — Козерог, родившийся в год Быка — смесь не для слабонервных…

Я немного удивился. Как это он угадал мой зодиак и год рождения, интересно? Когда я был мальчишкой, мать говорила всем, что я Тигренок (ну, водились когда-то на Земле такие звери). А потом ее подруга, доморощенный астролог наподобие этого деда, убедила Маргарет, что я-де отношусь еще к году Вола — по восточному календарю, ведущему отсчет лет вразрез с общепринятым исчислением. Не сказать, что в результате этих открытий жить мне стало проще или труднее, но нынешний факт налицо: Соколик-старший безошибочно классифицировал мою «астральную принадлежность».

— Папа, я разберусь сама! — отрезала Елена.

— Валяй! — согласился старик и снова погрузился в чтение.

К нашему всеобщему… ну, удовольствием это не назовешь — утешению, на лестнице, ведущей в спальную зону дома, раздался звук шагов.

В гостиную спустился археолог.

Эдуард Ковиньон, долговязый длинноносый мужчина, будь он актером, своим типажом прекрасно подошел бы на роль чудаков-ученых из старинных приключенческих фильмов. Попавшись на удочку стереотипов, я тут же принялся искать в нем признаки рассеянности. Однако археолог был всего лишь оживлен. Странно: быть в столь прекрасном расположении духа после того, как утром чудом избежал смерти… Можно позавидовать не только возможности выспаться, но и стальным нервам этого парня.

— Прошу ко мне, — сказал он, откровенно любуясь Джокондой. — Раз уж вы по мою душу, как говорится!

— И этот — туда же! — услыхал я бурчание ревнивого Чезаре, напрасно изображающего, будто ему на все наплевать: мне уже давно казалось, что он слегка влюблен в свою начальницу.

А вот кабинет археолога оказался вполне пригодным для съемок научно-фантастических фильмов. Вся комната была завалена старыми книгами, на столе красовался громадный микроскоп, какие встретишь еще и не во всякой лаборатории ВПРУ. Были тут колбы, кисти, коробки, инструменты непонятного (мне) предназначения и еще масса всякой, не нужной обывателю, рухляди. От вида всего этого Джоконда едва заметно поморщилась. Кому не известна ее почти патологическая педантичность и тяга к аккуратности? Пожалуй, только неряшливостью и можно было пронять невозмутимую «эльфийку».