Легенды Приграничья (сборник) - Бертрам Чандлер

Огромный кулак ближайшего охранника без предупреждения ударил его в лицо.

Клаверинг закачался и упал. Ощущение всепоглощающей ярости было сильнее боли. С кошачьей ловкостью он снова оказался на ногах, молотя кулаками в толстое пузо охранника. Снова он упал, на этот раз под дождем ударов сзади. Он достаточно контролировал себя, чтобы свернуться в клубок, защищая лицо руками от тяжелых ботинок. Казалось, прошло очень много времени, пока он потерял сознание. Постепенно Клаверинг разглядел серый потолок и ощутил боль — тупую боль в руках и ногах и в большей части тела и острые уколы боли в груди при дыхании. Он повернул голову, чтобы лечь на подушку правой щекой, и застонал, когда мышцы шеи запротестовали. Он обнаружил, что не очень хорошо видит левым глазом, видит серую стену и неясную фигуру мужчины в одежде с полосками заключенного.

— С возвращением, Клаверинг, — сказал мужчина.

— Ты кто такой? — с усилием буркнул Клаверинг.

— Я — доктор. Как доктор, так и заключенный. Я слишком полезен для них, чтобы меня когда-нибудь выпустили. Кроме того, слишком много знаю… Вот, выпейте!

Клаверингу удалось приподняться и сесть на кровати. Он уставился на доктора здоровым глазом и увидел старика с жидкими седыми волосами и морщинистым серым лицом. Чтобы взять стакан, понадобились усилия.

Бренди оказался хорошим, хотя раны во рту стало жечь. Через несколько секунд Клаверинг почувствовал себя сильнее. Он осмотрел свое тело, с которого свалилась простыня, увидел огромные синяки и повязку на ребрах…

— Подонки, — сказал он без всякого выражения.

— Вы сами напросились, — сказал доктор. — Вы напросились и получили. Я полагал, что человек с таким обширным опытом, как у вас, станет вести себя разумней и, естественно, не будет приземляться в этой адской дыре.

— У меня были причины, — сказал Клаверинг.

— Они всегда есть, — согласился старик. — Но продолжайте.

— Я могу вам доверять? — спросил Клаверинг.

— Мне доверяют все — даже охранники, даже комендант. Приходится.

— Почему вас не выпускают?

— Их доверию тоже есть предел. Кроме того… Вы знаете, у меня нет желания снова возвращаться в мир. Во многих отношениях я здесь свободнее, чем снаружи. Конечно, я не могу одеваться, как хочу — но зато мне не нужно оплачивать счета портного.

— Ладно, — резко сказал Клаверинг. — Я вам верю. Здесь есть жучки? Мне кажется, это единственное место, где можно поговорить…

— Это место трудно назвать современной тюрьмой, — сказал доктор. — И вы убедились в этом сами. Никому из них не хватило бы ума установить микрофоны.

Разговаривая, он писал в блокноте. Он поднял его так, что Клаверинг смог прочитать корявые слова.

«Конечно, здесь жучки. Но продолжайте говорить. Для важных вещей пользуйтесь блокнотом».

— У меня есть немного денег, — сказал Клаверинг. — Вернее, было. Они были в бумажнике в кармане куртки. Думаю, они сейчас в сейфе коменданта…

Он писал: «Я здесь посторонний — я думал, что тюрьма будет лучшим местом, чтобы установить контакты…»

— Может быть, они еще там, если вам очень повезет, — сказал доктор.

«Что мне нужно, — писал Клаверинг, — так это имя хорошего скупщика». Он сказал:

— Я надеюсь, что вы могли бы помочь мне получить эти деньги. В других мирах заключенные могут совершать покупки в магазинах снаружи — тюремной диете требуется добавка.

— В других мирах, — сказал доктор, — заключенных балуют.

Он написал:

«Я слышу, что сюда идут. Я должен вырвать эти страницы».

— В конце концов, — сообщил Клаверинг удаляющейся спине, — мы же человеческие существа.

— Так ли? — спросил доктор. Послышался шум текущей воды. — Так ли?

— И свинья не стала бы жрать бурду, которой здесь кормят, — заявил Клаверинг.

Дверь открылась. Вошел высокий мужчина в простой черной одежде, сопровождаемый двумя охранниками. Он небрежно кивнул старому доктору, который ответил таким же кивком, и встал у кровати Клаверинга, холодно глядя на него сверху вниз.

Клаверинг уставился на него в ответ. Как и тогда, когда он впервые увидел коменданта в его конторе, он подумал: «Что бывший космонавт может делать на этой должности?» В других тюрьмах, которые он знал, комендантами были или отставные военные, или полицейские офицеры высокого ранга.

— Серьезных повреждений нет, я полагаю? — сказал комендант доктору.

— Нет, благодаря вашим дуболомам. Он будет жить.

— Здесь, — заявил комендант Клаверингу, — не дом отдыха. В этом мире, как и в любом из миров Приграничья, мы не миндальничаем с преступниками. Преступники могут приезжать сюда, как это сделали вы, чтобы избежать последствий своих преступлений в других местах Галактики. Если из них получаются хорошие граждане — то добро пожаловать. Если нет…

— Я уже начинаю сожалеть, что прилетел сюда, — распухшими губами пробормотал Клаверинг.

— Без сомнения. Без сомнения, вы привыкли к тому, что с вами обращаются, как с пациентом больницы, а не как с заключенным, как с интересным случаем, который должны изучать вежливые и внимательные психиатры. Здесь, на Фарэуэе, мы признаем только одну школу психологии.

— Какую же? — спросил Клаверинг, почувствовав, что от него ждут этого вопроса.

— Павлова, — ответил комендант.

— Трудно, — заметил доктор, — создать условный рефлекс против плохих поступков у взрослого человеческого существа.

— Мы можем попробовать, — ответил комендант.

Наконец, без сокращения срока за хорошее поведение, шесть месяцев прошли. Клаверинг последний раз побеседовал с комендантом, сдал свою тюремную униформу и, получив свою гражданскую одежду, обнаружил, что часы, бумажник и деньги пропали. Его протесты вызвали только смех.

У ворот тюрьмы его встретила наземная машина с огромными белыми буквами на бортах: «Общество помощи заключенным». У него не было выбора, кроме как принять предложенную помощь. Он проехал обратно до Фарэуэй-Сити, сидя рядом с водителем, огромным мужчиной, который, судя по его виду, являлся бывшим полицейским. «Нищета, — подумал Клаверинг, — сводит вместе разных людей».

В пригороде они подъехали к блеклому, похожему на барак зданию, которое очевидно — поскольку его обитатели не скупились в использовании неоновых вывесок — представляло собой штаб Общества. Водитель машины отвел Клаверинга в офис, где отталкивающе толстая женщина записала его данные. Ему сказали, что Общество найдет ему работу, предоставит жилье и питание — размер которых будет определяться его недельной зарплатой, — пока не наступит время, когда он сможет сам о себе позаботиться. Работа, как оказалось, уже ждала его — в одной из фирм по импорту была вакансия младшего клерка. Он должен был начать на следующее утро.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});