Почерк диверсанта - Сергей Москвин

– Сейчас я буду наполнять емкость газом, – объяснил арабскому террористу немецкий химик. – На это время ты можешь уйти или остаться. Выбирай сам.

– Возможна утечка? – не на шутку заволновался Кинжал.

Ванберг промолчал. Он предпочитал никогда не отвечать на подобные вопросы.

– Я уйду, – заявил Кинжал.

– Вся процедура займет двадцать минут, не больше, – объявил Ванберг.

– Я вернусь через полчаса, – ответил Кинжал и вышел из лаборатории.

Он уже имел дело с химическим оружием и знал, какую оно представляет опасность.

...Это произошло в восемьдесят восьмом году в городе Лудхияна, в индийском штате Пенджаб. Кинжал уже работал с Тарантулом, и, кроме них, в группу входило еще двое пакистанских террористов. У них была химическая бомба с газом зарин. Кинжал и Тарантул определили место диверсии и способы проникновения на объект. В это время пакистанцы должны были подготовить бомбу. Когда Кинжал и Тарантул вернулись к дому, где скрывались пакистанцы, они увидели, как полицейские и санитары загружают в машины носилки с телами людей. Кинжал успел насчитать семнадцать трупов, среди них были и оба пакистанца. В доме жили несколько семей. Все, кто находился внутри в тот момент, когда произошла утечка отравляющего газа, погибли. Кинжал смотрел на посиневшие лица мертвых людей с вывернутыми распухшими губами и благодарил аллаха за собственное спасение.

...Кинжал покинул лабораторию и, пройдя по длинному коридору, вышел из здания. Он пересек пустырь, отделяющий одинокое здание от ближайшей остановки автобуса. Пока террорист не собирался никуда уезжать. Но Кинжал надеялся, что в случае химической угрозы он успеет заскочить в автобус или поймать проезжающий по дороге автомобиль. Стоя на остановке автобуса, Кинжал мог наблюдать за входом в здание, где работал немецкий химик. В здании размещались различные фирмы. Их сотрудники совершенно не представляли, что в этот момент подвергаются смертельной опасности. В здание довольно часто входили и выходили разные люди. Для Кинжала это означало, что утечки отравляющего вещества пока не произошло. Он вернулся в лабораторию ровно через полчаса. Кинжал был уверен, что во время заправки химической мины газ «VX» не просочился наружу. Тем не менее его охватила дрожь, когда он подносил руку к кнопке звонка.

Открыв дверь, Ванберг продемонстрировал террористу готовый боеприпас. Труба была до основания заполнена уже застывшей эпоксидной смолой и выглядела вполне безобидно. Только наклеенная снаружи антенна выдавала ее страшное предназначение. Кроме трубы, Ванберг передал Кинжалу пластмассовую коробочку размером с пейджер. Она и выглядела как пейджер с тремя кнопками, только экрана для просмотра сообщений у нее не было.

– Это устройство инициации, – объяснил Ванберг. – Надо нажать центральную кнопку, затем левую, правую и снова центральную. Такая последовательность приводит к активизации взрывателя. И помните, химический замедлитель окисляется ровно пятнадцать минут. Когда химическая реакция начнется, ее уже невозможно будет остановить. Взрыв станет неизбежен. Чтобы извлечь взрыватель или взрывной шнур, придется расковырять застывшую смолу. Но тогда газ «VX» собственным давлением просто разорвет стеклянную колбу. Обезвредить этот заряд невозможно. Гарантия взрыва стопроцентная.

– Отлично, такой заряд нам и нужен, – с довольной ухмылкой сказал Кинжал. – Сколько здесь газа?

– Я заправил ровно пол-литра. При безветренной погоде площадь сплошного поражения составит не менее квадратного километра.

Кинжал не сказал Ванбергу, где он собирается взорвать химическую бомбу, но в уме террорист быстро перенес названную Ванбергом цифру на план Лужников. Мощность созданного заряда вполне удовлетворила его. Определенная Ванбергом площадь поражения полностью накрывала Центральный стадион.

– Да, вот еще что. Устройство инициации на открытой местности срабатывает на расстоянии до пяти километров. В городе расстояние сокращается до одного километра. Имейте это в виду, когда будете активировать взрыватель, – напомнил террористу Ванберг.

– Все ясно, – кивнул головой Кинжал. – Хозяин интересуется, когда вы закончите заправку остальных зарядов?

Ванберг посмотрел в угол лаборатории, где были сложены пятьдесят однолитровых баллонов. Первоначально эти баллоны предназначались для заправки их фреоном с последующей установкой в морозильные камеры. Но сейчас вместо нейтрального газа, используемого для охлаждения, террористы собирались заправить баллоны смертельно опасным газом «VX».

– Для заправки всех баллонов потребуется что-то около трех часов, – произведя в уме примерный расчет, ответил Кинжалу Ванберг.

– Приступайте к работе, – распорядился Кинжал. – Хозяин приказал вывезти вас отсюда вместе с зарядами. Я вернусь с машиной через четыре часа. Когда все закончите, подайте условный сигнал. – Кинжал взял в руки настольную лампу. – Включите ее и поставьте на подоконник. Если сигнала не будет, я буду знать, что вы еще не закончили и в лабораторию нельзя входить.

– Условный сигнал? – усмехнулся Ванберг. – Как в шпионских фильмах. Хорошо, пусть будет условный сигнал.

– Поспешите, – сказал Кинжал напоследок.

Он вышел из лаборатории вместе с готовой химической миной. Чтобы труба не бросалась в глаза, Кинжал обмотал ее куском ткани. Уходя, Кинжал забрал с собой и остатки эпоксидной смолы вместе с отвердителем. Ванбергу для изготовления остальных боеприпасов смола уже не требовалась, а вот Кинжалу и Тарантулу должна была еще пригодиться.

...В то время, когда Ванберг занимался изготовлением заказанной Кинжалом химической мины, оставшийся в Лужниках Тарантул зашел на склад хозяйственного инвентаря. Именно здесь рабочие, занимающиеся уборкой территории, получали лопаты и метлы. Тарантул продемонстрировал кладовщику сломанный черенок на своей лопате и попросил выдать новую. Пока кладовщик выбирал другую лопату, Тарантул снял со стены замок, которым запирались двери склада. Через несколько секунд террорист уже имел четкие оттиски ключей. На складе хранился самый обыкновенный хозяйственный инвентарь, поэтому и запирался склад простейшим висячим замком. Кладовщику и в голову не могло прийти, что воры заинтересуются хранящимися на складе лопатами или граблями.

ЧЕРНЫШОВ, АНОФРИЕВ, ВЕТРОВ. 22.03

Московское время 18.00

В операции по захвату подпольной лаборатории, кроме оперативников ФСБ, участвовали отряд спецподразделения «Альфа» под командованием отличившегося в пятигорской операции майора Анофриева и группа взрывотехников, специально подготовленных для обезвреживания химических боеприпасов. Непосредственно на месте операцией руководил полковник Чернышов. По его приказу бойцы «Альфы» незаметно окружили здание, в котором предположительно размещалась лаборатория.

Чернышов сидел в оперативной машине и наблюдал, как возвращаются капитан Ветров и майор Анофриев. В отношении Олега Муромцева Чернышов свое решение не изменил, и тот остался в информационно-аналитическом отделе. Анофриев и Ветров подошли к машине и забрались на заднее сиденье.

– Нашу машину они не заметят, – убежденно сказал Анофриев. – Там единственное окно, и то выходит в другую сторону.

– Покажите на плане, – Чернышов развернул рулон ватмана, на который был нанесен план здания, так и не ставшего производственным цехом.

– Вот она, наша химчистка, – опережая Анофриева, Ветров ткнул пальцем в квадратик, обозначающий на плане помещение в цокольном этаже.

– Да, а вот здесь окно, о котором я говорил, но на плане оно не обозначено, – добавил Анофриев.

– Ну и что скажет наша разведка? – иронично поинтересовался Чернышов.

– Что скажет... – вздохнул Ветров. – Вход в химчистку только один. На входе железная дверь, с виду очень мощная. Рядом с дверью электрический звонок. Свет между косяком и дверью не пробивается. Однако это ни о чем не говорит, так как дверь прилегает к косяку очень плотно. Чисто визуально определить, есть кто-нибудь внутри или нет, невозможно.

– Ты звонить не пробовал?

– Что вы, Павел Андреевич! Как вы велели, я и близко не подходил, – замотал головой Ветров.

– Кто тебя знает. В аэропорту Минеральные Воды тебе ведь обязательно надо было в кузов «Газели» заглянуть.

– А как внешний осмотр? – спросил Чернышев у Анофриева.

– Изнутри окно закрыто горизонтальными жалюзи. С внешней стороны окна железная решетка. В сварных швах решетки различимы следы коррозии, видимо, стоит решетка уже не первый год, – дал свое заключение Анофриев. – А вообще я предлагаю сменить позицию и взглянуть на окно самим.

– Это не опасно? Вдруг нас заметят?

– Что вы, Павел Андреевич! У моих ребят отличная наблюдательная позиция: точно напротив окна, всего в ста пятидесяти метрах от него. В монокуляр все отлично видно.