Иллюзия обмана - Илона Романова

Ревидан понимала, что Цервемза рано или поздно дознается, кто и что послужили причиной этой болезни. Лихорадочно пытаясь найти для себя хоть какую-то лазейку, она придумывала самые разные объяснения. В ход пошли и разговоры о том, что Прорицательница просто переутомилась, и вскоре всё встанет на свои места. Потом ведьма пыталась убедить дядюшку в злокозненности самой Римэ, которая давно положила на него глаз и напилась каких-то зелий, чтобы соблазнить его…

Спасение пришло совсем неожиданно. Цервемзе взбрело в голову посоветоваться с Алчапом. Как-никак тот постоянно имел дело со всякой отравой.

Он явился далеко не сразу, что было странно, но вопросов ему задавать не стали, а сразу отвели в комнаты Римэ. Едва увидев её постаревшее осунувшееся лицо, он сразу сказал:

— Наша работа… Она каким-то чудом умудрилась спастись…. Потом… — Алчап вспомнил, как пытался опоить её вторично, но вслух лишь добавил. — Потом кто-то пытался её приворожить… А тут ещё и потрясение от того, что пришлось пророчествовать. Чего же вы хотите? Счастье, что она вообще сразу не умерла. Таких крепких особ я ещё никогда не видел, — с почтением глядя в её отрешённые глаза, пробормотал воин-палач.

— Может, её хотели убить? — вкрадчиво поинтересовался Цервемза, искоса бросая испепеляющие взгляды на Ревидан.

— Поверьте, почтеннейший господин Наместник, этого с лихвой хватит и без яда… — Алчап на некоторое время задумался, а потом так же бесстрастно, как и всегда, произнёс: — Я попробую ей помочь. Но… готовьтесь к тому, что даже если эта женщина каким-нибудь чудом выживет — рассудок к ней, скорее всего, больше не вернётся. Здесь я бессилен. Нужна помощь того, кто помог ей выкарабкаться много лет назад…

Ещё несколько минут помолчав, он куда-то вышел. Потом вернулся. Потребовал, чтобы его оставили наедине с больной. Что уж он там делал — неизвестно, но когда Цервемза смог войти в её комнату, Римэ сладко спала.

ОТЭП

I

Многовековой человеческий опыт показывает, что в жизни далеко не всё идёт в худшую сторону, а посему рано или поздно заканчивается любой процесс, даже уборка. Хорошо за полночь основные последствия погрома в "Неудавшемся гладиолусе" были ликвидированы. Измотанные обитатели гостиницы сонно разбрелись по комнатам. В общем зале остались лишь тётушка Шалук, Рёдоф и Хаймер, которые занялись ребятами из Квадры. Риаталь тоже порывалась остаться, но после пережитого чувствовала такую дурноту, что легко поддалась на уговоры Первооткрывателя и, едва дойдя до постели, мгновенно заснула.

Брату Мренду с трудом удалось увести потерявшего голову Кинранста в свою мастерскую, чтобы уговорить не пытаться пешком догонять зайца, а попросту говоря — не бросаться сломя голову на поиски Римэ. Хаймер попытался было помочь, но Художник решительно сказал, что если Волшебник сейчас вообще в состоянии воспринимать человеческую речь, то скорее послушает его, чем кого-то другого. Затем, втащив друга по лестнице, брат Мренд протиснулся с ним в узкую дверь своей комнатки. Затем, одним движением смахнул беспорядочную груду вещей со служившего ему этажеркой для книг и разных мелочей стула. Усадил друга. Сам присел рядом на корточки. Взял Волшебника за руки и, какое-то время помолчав, начал без особых предисловий:

— Слушай внимательно и не перебивай — сбиться с толку я сумею как-нибудь и без твоей помощи! Похоже, нам понадобится много терпения… Я сказал терпения, а не дерготни! — с этими словами он с усилием вернул на место резко вскочившего Волшебника. Сделал глубокий вдох и, выдержав короткую паузу, продолжил: — Совершенно очевидно, что следы неведомого злодея непременно приведут в Мэнигу, поскольку сейчас неприятности всех калибров и мастей исходят именно оттуда, — рассуждал, стараясь выглядеть спокойным, Художник. — Вопрос только в том, насколько серьёзная опасность угрожает твоей жене. Конечно, может быть, её похитили, чтобы использовать как приманку для всех нас… Но это вряд ли — в таком случае было бы легче поймать кого-то из детей.

Он не знал, слышит ли его Волшебник, а если слышит, то понимает ли. Утешать его или жалеть было бессмысленно. Художник знал одно — что останавливаться сейчас нельзя. Выслушивать бредовые возражения — тем более. Поэтому говорил и говорил. Первое, что приходило в голову. Потом второе. И третье. Не заботясь о связности мыслей.

— Просто актом возмездия это похищение назвать трудно, поскольку тогда бы мы нашли не случайно оброненный медальон, а истерзанное тело с какой-нибудь запиской, мол, так будет со всяким… — вдохновенно вещавший брат Мренд осёкся на полуслове, увидев, как помертвело лицо друга.

Художник сделал рукой странный жест, как будто пытаясь отогнать саму тень такого ужасного предположения. Спустя несколько мгновений он постарался придать своему голосу уверенный тон и, положив руку на плечо Волшебника, продолжил:

— Ты можешь себе представить, чтобы Римэ сдалась без сопротивления?

Кинранст, до которого плохо доходил смысл слов, всё ещё не мог говорить и лишь обречённо помотал головой.

— Вот видишь! Там, где был найден её оберег, снег едва притоптан. То есть схватили её неожиданно…

— Кто? — отчаянно прохрипел Волшебник, хватаясь за полы одежды друга так, как будто мог оттуда вытряхнуть похищенную женщину. — Кто… и зачем?

Брат Мренд воспользовался моментом и мягко отцепил от своей одежды пальцы Кинранста. Потом что-то вспомнил, поставил на стол кувшин с вином и тщетно попытался отыскать на полках с кистями хотя бы пару чистых стаканов.

— Думаю, Квадрам нынешней ночью явно было не до отлова волшебниц. Остаётся лишь Цервемза…

— Зачем этому болвану могла понадобиться именно Римэ? — наконец раздался пересохший голос Волшебника. — Дай сюда! — он схватил кувшин и начал хлебать через край.

Вино несколько привело Кинранста в чувство. Тот наконец-то вскочил и начал метаться из угла в угол. Он был настолько взволнован и сосредоточен, что на этот раз не задел и не уронил ни одного предмета…

— Ну, не знаю… — хмуро усмехнулся брат Мренд. — Может быть, приглянулась она ему… Знаешь, это, конечно, смешно… Влюбился олух на склоне лет…

Волшебник умоляюще посмотрел на друга. Хотел что-то сказать. Может быть, какую-то резкость. И вдруг остановился.

— А ведь ты прав… — произнёс он окончательно упавшим тоном. А потом заорал так, что сам удивился: — Так что же теперь делать? Он же замучает её… — после резкой вспышки голос Волшебника пресёкся.

— Я, наверное, старый дурак… — переждав бурю, сказал Художник. — Но знаешь… Ключевое слово здесь старый. Вот что я тебе скажу, дружище…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});