Между людьми и кначетами - Шана Огней

тех пор, как я обнаружил для себя это… – Клоу повел руками в воздухе, снова мечтательно закрыл глаза. – Я не хочу останавливаться.

– Тогда нам придется тебя убить, – мой голос звучал горько.

– Мне придется с тобой драться? – В глазах кначета появилась печаль. – Я не хочу убивать тебя.

А-ха-ха. Мы как два дебила. Не хотим убивать друг друга, но будем пытаться.

– Я нашел тебя только потому, что я это я. Это несправедливо. Я думаю, ты заслуживаешь честного боя. Сейчас я уйду. А когда мои товарищи найдут тебя – мы убьем тебя. Втроем.

– Ты не будешь им помогать искать? – Даци склонил голову в сомнении.

– Я… не знаю. Я надеюсь, ты передумаешь. Лучше жить без этого… без этого наркотика. Чем не жить.

– Почему ты так уверен, что вы победите меня?

Я пожал плечами:

– Наверное, потому же, почему ты так уверен, что непобедим.

Клоу хихикнул, распростер руки:

– Что ж… Это будет весело. Это будет самая крутая игра в моей жизни!

Он… кайфует?.. Опасность для его жизни. Еще острее эмоции. Крепко же он на них подсел…

– Даци…

– Да, Силь? – На его губах мечтательная улыбка, а мысли где-то далеко.

– Я… – Я покачал головой, не находя слов. Как, как ему объяснить, что это не просто плохо, но и невыгодно? – Нет. Ничего. Прощай.

Развернувшись, я пошел вниз. «Убивать плохо, Даци. Ты причиняешь другим боль, Даци». Он знает. В том-то и весь ужас – он знает. И даже отсутствием эмпатии это не оправдать, потому что он все чувствует. И чужая боль его не останавливает. Такого нельзя переубедить. Он знает, что он чудовище. И ему нравится им быть.

Выйдя на улицу, я чуть не столкнулся с человеком. Кольчуга, мутное стекло вокруг… Где-то я его уже видел.

– Не ходите туда, – сказал я, глядя в светло-серые глаза. – Опасно.

– Мы встречались?.. – Мужчина взглянул на меня, пытаясь вспомнить.

Разговаривать с ним и вспоминать я не хотел. Пришлось показать значок:

– Не ходите, если хотите жить.

И пошел прочь. Обернувшись через несколько метров, я убедился, что знакомец послушался. Что ж, по крайней мере, я спас его?..

Вернулся в гостиницу я как раз, когда там обедали товарищи. Поприветствовав их кивком, я запросил у энергичной официантки, пробегавшей мимо с, казалось бы, невесомым печеным кабанчиком на подносе – от запаха готового мяса с приправами в животе заурчало – чего-нибудь поесть и сел рядом. Верло на секунду прервал повествование, чтобы взглянуть на меня, и продолжил как ни в чем ни бывало:

– …пока гулял, услышал, что в городе совсем недавно появилась художественная галерея. Жутко страшная! Говорят, там никто не может долго находиться. Но люди все равно ходят! Страха им в жизни не хватает. – Он хмыкнул: – Может, сходим, а?

Страшная галерея?.. Не может быть. Это не может быть он. Он уехал в путешествие. Он сейчас должен быть очень далеко отсюда. Но Эмичайя сказала, что здесь, в городе, «кто-то очень особенный», а значит… Неужели это правда он?!

– Я пойду.

Верло поперхнулся водой, взглянул на меня, как на привидение.

– Завтра лето настанет, наверное, – пробормотал он и с вновь загоревшейся надеждой повернулся к командиру. – Может, и вы составите нам компанию?

– Нет.

Безапелляционный ответ. Как и всегда. Казалось, Кэллита не интересует вообще ничто человеческое. Никогда не обращает внимание на менестрелей в тавернах, на бардов на улицах, на акробатов, на что-нибудь красивое, интересное или необычное по пути… Работа, и только работа. Абсолютно серьезный человек.

Вздохнув, Верло радостно улыбнулся мне:

– Ну хоть ты со мной! Это так круто, что ты наконец согласился!

Блин. Даже стыдно немного. Не говорить же ему, что я не ради него пошел… Я поспешил сменить тему:

– Ты знаешь, где галерея?

– Нет. – Парень имел неунывающий вид. – Но мы спросим дорогу!

Он

Напарник схватил меня за локоть и потащил к группе студентов неподалеку – видимо, решил, что они точно знают дорогу. Однако, такое фамильярное поведение… Как будто одного согласия пойти с ним было достаточно, чтобы Верло решил, что мы теперь друзья. Что за парень, а! Как бы теперь так мягко намекнуть, что он ошибся?.. Я мягко высвободился, но это прошло незамеченным.

Проследовав указанным путем, мы скоро оказались на нужной площади. В центре фонтана высится фигура какого-то знаменитого деятеля из прошлого. Играют в снежки дети, бегая с пронзительным визгом… А вот и она, галерея. Рядом с соседними зданиями она сама по себе смотрится жутко – инородно, непривычно. Как будто кто-то перепутал и вставил кусок из другой мозаики. Прямоугольное здание без вездесущих покатых крыш. Стены из черного гранита, на первом этаже нет окон, зато на втором – непрерывный витраж во всю стену, цветные стекла сверкают в лучах солнца. Мы остановились, глядя на изображения, складывающиеся в загадочную историю. Это так похоже на него… С каждым моментом уверенность в том, что это он, увеличивается, но вместе с ней растет страх ошибиться. Если я ошибся, разочарование будет мучительным.

Мы вглядывались в узоры минут пять, пока Верло не выдержал, повернулся ко мне:

– Очень интересно, но пойдем уже внутрь!

Пойти?.. Даже внешней красотой можно любоваться бесконечно долго, пытаясь разгадать тайну картин. Не дождавшись согласия, напарник взял меня за руку, потянул:

– Идем!

Выпав из оцепенения, я выдернул руку, последовал за другом. Тот, кажется, опять не заметил грубости, возбужденно сверкал глазами:

– Спорим, что мне не будет страшно?

– Испытывать страх и показывать его – разные вещи. Я не спорю, что тебе удастся его скрыть.

Помню, видел, как он боялся. Например, когда мы лазали по горам… Но жуть, исходящая от картин, совсем другая. Это не враг, выпрыгивающей из-за угла, не медведь, который одним рычанием может заставить обоссаться случайного путешественника. Это ужас, медленно подступающий из темноты вокруг, когда ты вроде бы знаешь, что находишься в безопасности, но по твоей спине все равно ползут мурашки, и очень хочется убежать, включить свет, убедиться, что углы и правда пусты…

– Как хочешь, – фыркнул Верло, толкнул высокую черную дверь, и мы оказались в просторном холле. Слева гардероб, справа касса, по центру диваны для гостей. Интерьер в спокойных цветах сине-красного спектра. Очень похоже на него. Создать такое приятное помещение, такое красивое, успокаивающее, удобное…

Мы сдали зимние робы с шапками гардеробщику, напарник купил билеты – дешевые, такие мог позволить себе и простой рабочий – заплатил за меня, не спрашивая. Я решил не возражать, пусть чувствует себя щедрым, если ему так хочется.

Пройдя очередную дверь,