История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич

правил бы от Франции до Персии, а мировая история была бы совсем другой.

Проводя почти все свое время в походах с 1000 по 1004 год, Василий II отвоевал практически всю восточную половину Балканского полуострова. Ныне Самуил сражался с врагом, который мог передвигаться по суровым местам так же быстро, как он сам, который никогда не давал ему возможности устроить засаду или внезапное нападение и которому были нипочем ветра и непогода. На протяжении следующих десяти лет наступление продолжалось, хотя источники сообщают о нем удручающе мало. Туман времени в достаточной степени рассеивается лишь в 1014 году, и мы можем взглянуть на битву, которая устраняет сомнения по поводу исхода войны. Сражение произошло в узкой теснине, ведущей от города Сере в долину реки Струма, и закончилось внезапно, когда застигнутые врасплох болгары в панике бросились бежать. В плен было захвачено около 15 000 человек, и именно для них Василий определил наказание, за которое его главным образом и помнят. 99 человек из каждой сотни пленных он приказал ослепить, а одному оставить только один глаз, чтобы он мог отвести остальных к царю. В начале октября эта страшная процессия с трудом дошла до царского замка в Преспе. При виде своей некогда великолепной армии у Самуила, который и так уже был болен, случился удар; два дня спустя он умер. Болгары сражались до февраля 1018 года; после этого Василий официально вошел в их столицу. Ему было 60 лет. Тридцать два года спустя он наконец выполнил свою задачу: впервые с появления славянских племен весь Балканский полуостров оказался под контролем Византии.

В войне Василий II, прозванный Болгаробойцей, был жестоким и беспощадным; с воцарением мира он стал умеренным и понимающим правителем. Болгары больше не были его врагами – они стали его подданными и в этом качестве заслуживали всяческой заботы. Уровень налогов намеренно сохраняли низким, а платить их можно было не только золотом, но и натурой. Патриархию понизили до уровня архиепископской епархии, но болгарская церковь осталась автокефальной во всех аспектах, кроме одного: назначение архиепископа император оставил в своих руках. Определенные территории на западе, особенно Хорватия и Босния, по-прежнему управлялись местными князьями, находившимися под византийским сюзеренитетом. Болгарская аристократия влилась в социальную и государственную иерархию Византии; некоторые ее представители получили высокие посты, остальные не доставляли никаких неприятностей. На Востоке император после последней кампании 1023 года основал не менее восьми новых фем, которые располагались огромной дугой на северо-восток от Антиохии. Он безраздельно властвовал от Адриатики до Азербайджана. Однако его энергия не иссякала, и он активно занимался планами по вторжению на Сицилию, но внезапно умер. Это произошло в Константинополе, за десять дней до Рождества 1025 года, 15 декабря; Василию было 67 лет.

Он был феноменальным человеком, который без усилий управлял церковью и государством; благодаря способности сочетать стратегическое мышление главнокомандующего с дотошным, словно у сержанта по строевой подготовке, вниманием к мелочам он оказался одним из самых блестящих военачальников в истории империи. Еще более примечателен тот факт, что он начисто лишен показного блеска (за исключением тех атрибутов, которые неизбежно окружают фигуру императора). Его военные кампании не были молниеносными и не случались словно гром среди ясного неба. Под его командованием армия скорее напоминала вулканическую лаву, движущуюся медленно и неумолимо. После перенесенного в молодости унижения у Траяновых Ворот, которое он так и не забыл и за которое в некотором смысле мстил всей войной с Болгарией, он редко рисковал и потому редко терял людей. Впрочем, несмотря на то что его войска ему доверяли, он никогда не пользовался их любовью.

Его вообще никто не любил. На византийском троне никогда не сидел более одинокий человек. Этому едва ли стоит удивляться: Василий был некрасивым, неопрятным, грубым, неучтивым, ограниченным и почти патологически жадным человеком – то есть совершенно не византийцем по сути. Его волновало лишь величие империи, и неудивительно, что в его руках оно достигло своего апогея. Он потерпел поражение лишь в одном – не оставил после себя детей. Несмотря на то что его отношение к женщинам остается для нас загадкой, разве не мог он ради империи заставить себя взять жену и родить пару сыновей? Не оставив потомства, он фактически обеспечил закат империи.

Василий умер 15 декабря. К 16 декабря закат уже начался.

17

Начало упадка

(1025–1055)

Константин VIII, шестидесятипятилетний вдовец, который оказался единственным императором Византии, был совершенно другим человеком, нежели его брат. Внешне великолепный, прекрасный наездник и атлет в прежние годы, он сохранил впечатляющую физическую форму. Он не получил серьезного формального образования, однако живой интеллект и любознательность помогли ему овладеть необходимым культурным минимумом, который помогал ему сохранять достоинство при встречах с иностранными послами. Тех, кто встречался с ним на официальных аудиенциях, неизменно впечатляло его красноречие и прекрасный голос. С такими качествами Константин мог бы стать вполне достойным императором, однако он был совершенно лишен моральной устойчивости: на любой вызов он реагировал бессмысленной жестокостью, приказывая казнить и увечить людей сотнями. Его склонность впадать после этого в экстаз раскаяния, когда он в слезах обнимал своих невидимых жертв и молил их о прощении, тоже не способствовала росту его популярности. Слабость нового режима приветствовал лишь один класс византийцев – анатолийская аристократия. Император был совершенно не в состоянии противиться их требованиям, и в течение нескольких месяцев ненавидимые ими законы Василия были преданы забвению. «Власть имущие» снова захватили свои прежние владения, пытаясь урвать любой клочок земли, в то время как мелким землевладельцам пришлось выживать из последних сил. Малая Азия вновь превратилась в территорию огромных поместий, чьи владельцы чаще всего отсутствовали, проживая в других местах, а всеми работами в поместьях занимались сервы.

Константин VIII тем временем вел себя как всегда: бражничал с дружками, забавлялся с наложницами, смотрел непристойные спектакли в своем частном театре и при любой возможности избегал государственных дел. Однако в ноябре 1028 года он смертельно заболел. Кто же станет его преемником? Сыновей у него не было; старшая из трех дочерей давно стала монахиней; средняя, Зоя, с тех пор как расстроился ее брак, уже двадцать шесть лет жила в женской части дворца в компании своей более умной, но менее привлекательной младшей сестры Феодоры, которую Зоя ненавидела. Феодора к этому времени превратилась в настоящую старую деву, но Зоя, которой было уже под пятьдесят, все еще страстно мечтала выйти замуж и обрести свободу. Она знала, что рано или поздно это должно случиться – ведь она наследница своего отца, и именно через нее корона может перейти к ее мужу. Кто же им