Мир Аматорио. Доверие - Мари Мур

глаза блестят. – А сейчас тебя волнует, страдает ли моя сестра? Переживаешь за свое красивое личико?

– Я люблю твою сестру и хочу, чтобы она была счастлива. Я не могу контролировать дерьмовый поступок моего брата, который привез ее в Куинси. Но я могу контролировать будущее. Я обещаю, что буду делать все, чтобы Крис ничего не угрожало. И буду делать, что бы ты про меня не думал. Для меня главное, что думает Крис. Она знает, что я ее люблю и боюсь потерять больше всего на свете. Потому что она для меня – все.

Глубокий вздох вырывается из моей груди. От слов Десмонда мое сердце трепещет, будто я впервые услышала его признание.

Похоже, что его слова оказали впечатление и на моего брата. Несколько мучительно долгих секунд Даниэль ничего не произносит, а затем его кулаки разжимаются, и он отпускает Десмонда. Я тут же бросаюсь к любимому и прижимаюсь к его груди.

– Если ты еще раз допустишь, что с нее упадет хоть один волос, клянусь, я заставлю пожалеть тебя о том, что ты появился на свет от своего проклятого папаши, – неожиданно говорит Даниэль.

Я удивлена решением брата и вопросительно оглядываюсь на него через плечо.

– Я иду на это только ради тебя, – глаза Даниэля обращены на меня. – Он смотрит на тебя так же, как папа смотрел на маму.

Глава 28

Десмонд

– Кристиана пребывает здесь третий день. Вчера мы брали контрольные анализы, и они в норме. Она может сегодня уехать домой, – говорит доктор, когда я заглядываю к нему в кабинет ранним утром.

Три дня.

Точнее, семьдесят два часа. Больше четырех тысяч минут. Свыше двести тысяч секунд. И весь этот отрезок времени – полный отстой.

Я редко вижу Крис, потому что ее старший брат настоящий цербер. Стóит мне оказаться рядом с ее палатой, как каждый раз из ниоткуда появляется Даниэль. Не скрывая удовольствия, он заявляет, что его сестра спит, и ее нельзя беспокоить.

Его невежество меня раздражает. Даниэль должен дать мне шанс показать, что его сестра вместе со мной обретет поддержку, любовь, уважение и другие приятные вещи. И под "приятными вещами" я подразумеваю не только оргазмы.

– Спасибо, – я вытаскиваю из внутреннего кармана пальто конверт и кладу его на стол перед доктором.

Он поправляет галстук и поднимает на меня взгляд.

– Что это?

– Это благодарность за особое внимание и отношение, – я пододвигаю конверт к нему.

– Десмонд, ты уже благодарил меня, когда к нам поступила Кристиана…

– И теперь благодарю за то, что ее смогли быстро поставить на ноги.

– Но ее травма не настолько серьезная…

– Напомнить, что я говорил три дня назад? – я наклоняю голову и смотрю на доктора сверху-вниз, снисходительно позволяя ему вспомнить и переварить информацию. – Все, что касается Кристианы – не может быть несерьезно.

Откашлявшись, доктор вновь поправляет галстук, который, к слову, выглядит так, будто его не развязывали пару дней, и берет конверт.

– Спасибо, – произносит он, пока я обвожу взглядом дипломы и сертификаты, висевшие позади него на стене.

Еще несколько минут я выслушиваю его болтовню о рекомендациях после лечения Крис, мысленно делая пометку об ограничениях.

– Я подготовлю выписку, и перед уходом вам нужно подписать документы на стойке регистрации, – доктор улыбается мне. – Счастливого Рождества.

Стоп… Рождество.

Уже сегодня?

Я покидаю кабинет и растерянно провожу рукой по волосам.

Черт, я совсем забыл, какое сегодня число. Честно говоря, мне абсолютно плевать, что происходит в мире, будь то землетрясение в десять баллов, зомби-апокалипсис или вражеское нашествие инопланетян. Крис и ее здоровье всегда для меня на первом месте. И эти три дня я ужасно за нее переживал.

Сегодня я должен успеть подготовить ее комнату и все остальное. Я уверен, что моей девочке станет приятно, когда она вернется в празднично украшенный дом. В окружении рождественской атмосферы Крис будет легче выбросить из головы всякие тревожные мысли. Особенно ту, что в ее дом забрался гребаный ублюдок Джеймс Уильямсон.

Поправка – Джеймс "разбитая-морда-об-асфальт" Уильямсон.

Я резко выдыхаю и захожу в лифт. Две медсестры, стоящие в нем, прекращают разговаривать между собой. Повернувшись к ним спиной, я нажимаю на кнопку с номером этажа, где находится палата Крис, и жду, когда двери закроются.

Спустя несколько секунд раздается звон, сигнализирующий о прибытии на следующий этаж, и в больничный коридор выходят медсестры. Одна из них оборачивается, посылая мне флиртующий взгляд. Затем что-то пишет на папке с документами и протягивает мне листок со своим номером.

«Мое сердце и мой член уже заняты. Поэтому все, что я могу предложить тебе – поднятый средний палец», – хочется сказать ей, но вместо этого я нажимаю на кнопку "закрытие дверей", желая поскорее уехать.

Створки захлопываются перед обескураженным лицом медсестры, и вскоре лифт останавливался на моем этаже. Двери раскрываются, я прохожу дальше, оставляя на посту верхнюю одежду. Почти добираюсь до палаты Крис, как вдруг на меня бросается Даниэль. Его кулаки обхватывают воротник моей рубашки, когда он прижимает меня к стене и смотрит так, словно хочет убить.

Какого хрена ему от меня надо?

– Должно быть, приятно знать, когда твои деньги или деньги твоего папаши все решают? – спрашивает он сквозь стиснутые зубы.

Я с трудом подавляю раздражение. Мне пора давно врезать Даниэлю, чтобы привести его в чувство. Но я стараюсь держать себя в руках. Крис расстроится, если я ударю ее брата.

– Ты о чем? – хмуро уточняю я.

От моего вопроса его щеки краснеют, глаза злобно ссужаются. Даниэль выглядит взбешенным, и я не понимаю, в чем, черт возьми, дело?

– Сегодня приходила полиция, и Кристи давала показания. Это ты заставил ее врать? Боишься, что репортеры вновь будут обсуждать вашу проклятую семейку?

– Во-первых, мне плевать, что будут писать репортеры. А во-вторых, я попросил Крис изменить показания, потому что тот, кто в нее выстрелил – должен за это ответить.

– И ты серьезно думаешь, что копы поверят