Возьмите нас в стаю - Варвара Мадоши

Хорошо быть древним и развитым… Куда хуже быть молодым и неуважаемым.

Короче говоря, рыба-фрисби несла Алекса со скоростью где-то под сорок узлов — или, если угодно, что-то около семьдесят километров в час. Уж в который раз он порадовался, что несколько раз переоделся в свой глубинный костюм вместо обычного неопренового! В частности, воротник-«акваланг» на шее давал ему возможность дышать на такой скорости, не захлебываясь, а то от летящих в лицо брызг он мог бы захлебнуться.

Однако даже так от этого полуполета, полузаплыва радости было мало. Даже Риу, которая иногда показывалась рядмо с ним над водой, казалось, не слишком-то радовалась: ее длинная морда была оскалена, вся в клочьях пены. Тлилили, кажется, не улыбались, значит, этот оскал не мог значить восторг, ведь так?

Наслаждалась, кажется, одна Кора: он легко рассекала волны чуть впереди них, время от времени испуская трубный клич радости. Да, касатки любят скорость, неудивительно. А с такой скоростью ей еще плавать не приходилось.

Вдруг крик восторга сменился другим громким воплем: «Всем стоять!»

И тут Алекс с ужасом понял, что не знает, как «выключать» рыбу. То ли Риу ему не сказала (типично!), то ли он забыл от волнения.

По-настоящему испугаться или рассердиться он не успел: его рыба послушно замерла и даже с чавканьем отлепилась от его костюма. От неожиданности Алекс слегка притонул, испытал короткий приступ паники — вдвойне смешной, в костюме-то — но онемевшие руки и ноги быстро разошлись, он справился, вынырнув.

Риу, тоже избавившись от рыбы, подплыла к нему.

— Ну вот, — сказала она, — мы обогнали эту штуковину. Теперь она должна к нам приплыть и, если повезет, затянет в струю… Только надо избавиться от одежды.

Об этом они договорились еще внутри той гигантской рыбы: не представляло сомнений, что гигантская автоматизированная база пришельцев умеет распознавать искусственные предметы. Но умеет ли она распознавать самих разумных существ? И, что еще важнее, дан ли ей приказ уничтожать любых живых существ, которые к ней приближаются?

— Я думаю, что такой программы у нее нет, — сказала Риу, — потому что у нас были бы данные, если бы она уничтожала планктон и бактерии. А она их не уничтожает. Это значит, что высока вероятность, что она стремится убивать только организмы, которые действительно представляют для нее опасность, не более того. И если ты разденешься и избавишься от всего, что может показаться источником энергии, она на тебя среагировать не должна. У тебя есть искусственные органы? Кости? Я читала, вы иногда вставляете.

— А если есть, ты мне их ампутируешь?

— Если нет, то вместо тебя пойду я, и, вероятно, погибну, потому что у значительно меньше мышечная сила в воздушной среде, — невозмутимо сказала Риу.

— Очень смешно, — буркнул Алекс, у которого на большинстве зубов стояли искусственные коронки. Фирма-производитель уверяла, что по структуре они неотличимы от настоящей эмали, только не подвержены кариесу.

Видимо, настала пора проверить рекламные заявления.

Соблазнительно, конечно, было пустить Риу вместо себя. Уж если кому погибать, то лучше инопланетянке, чем ему.

Но… спасать-то надо было все-таки людей. И было еще одно, неприятное, надоедливое. Если бы Риу была чуть более «мужественной», безотносительно ее реального пола или отсутствия такового, Алекс, может быть, так бы себя не чувствовал. Но мысль прятаться за спину женщины ему претила.

Итак, об этом они договорились еще тогда, а сейчас Алекс, с чувством колоссального внутреннего неудобства, повернул регулятор на запястье на два оборота.

Костюм прямо на нем начал медленно расползаться по швам, сползаться в темные густые трубочки и стягиваться к браслету. Разворачивать потом его придется долго, почти несколько часов. Но для экстренного снятия ничего нет лучше. К тому же, так он становится очень компактен…

Плотный черный материал свернулся до браслета на правом запястье, который Алекс легко снял и отдал Риу. Вода сразу показалась ему ощутимо холоднее, да и держаться в ней стало сложнее. А еще нагота давало чувство особенной неловкости, беззащитности.

Мало того, что Алекс оказывался один на один с бездной внизу, без малейшего защитного слоя, так еще он и не был ничем защищен от взгляда Риу, которая и не подумала отвести взгляд. И от взгляда Коры, что описывала вокруг них круги, тоже…

Преодолевая внутреннее сопротивление, он отдал Риу браслет и беспомощно наблюдал, как она прицепила его на одну из рыб-фрисби и отправила рыбу прочь, шлепнув ее по боку. Рыба поплыла — не так быстро, как с ними, но все же.

— Она вернется на базу, — сказала Риу.

— Хорошо, — ответил Алекс глухо. И не выдержал: — Не сверли так меня взглядом!

(Он знал, что тлилили неплохо видят сквозь толщу воды).

— Почему… — начала она, и тут же осознала: — А! Табу на наготу. Хорошо, — и старательно отвернулась.

И вдруг Алекс осознал, как это смешно.

Даже если бы Риу была «полноценной» женщиной, ей дела не было до его тела. Ей дела не было до того, способен ли он на сексуальное возбуждение от ее облика. (Или нет, точнее, было: скорее всего, она бы предпочла, чтобы он такого возбуждения не испытывал). И Коре — тем более. И это было не как с земными женщинами на нудистском пляже, когда тоже никто ни к кому не испытывает особенного репродуктивного интереса; тут было другое.

Им было в самом деле плевать — социально и биологически. Он для них не был мужчиной, а значит, был свободен от обязательств вести себя в соответствии с этой социальной ролью. Он был свободен. Все его поступки формировал только он сам, Алекс Флинт, кусочек серого вещества в черепной коробке, со всеми своими фобиями, фанабериями, честолюбием и неукротимым любопытством стандартного человеческими существа. Ни до формы, ни до реакций его тел окружающим не было никакого дела, лишь бы эти реакции им не мешали.

Наверное, очень глупо было вдруг испытать этакое откровение, болтаясь как говно в проруби на траектории инопланетной машины смерти. Но Алексу вдруг стало так легко и хорошо, как не было уже давно, с детства; а может быть, даже никогда. Эйфория и осознание иронии ситуации, даже собственной глупости были так сильны, что он чуть было не рассмеялся — удержало его только опасение наглотаться воды, ибо рябь была приличная.

И тут он услышал шум двигателей громады.

* * *

Они все это обсуждали с Риу и даже с Корой, но Алекс был совершенно не убежден, что трюк удастся. Совершенно. Он не был ни математиком, ни физиком, но даже ему делалось ясно, что нельзя вот просто так придать человеку ускорение подводными струями и вытолкнуть его наверх, да еще чтобы он попал, куда надо. Рассуждения о том, что «да касатки так и прыгают» или «да касатки так и выталкивают рыбу из воды», успокаивали его мало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});