Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рози, — произнесла женщина в хитоне. Голос теперь звучал задумчиво, безумно, но одновременно чарующе. Голос гипнотизера или колдуньи.
— Да, — едва прошептала Рози.
— Действительно Рози. Рози Настоящая.
— Д-да. Наверное.
— Ты помнишь, что я говорила тебе перед тем как ты пошла вниз?
— Да, — сказала Рози. — Очень хорошо помню. — Ей хотелось это забыть.
— Что я сказала? — с нетерпением спросила Роза Марена. — Что я говорила тебе, Рози Настоящая, повтори!
— «Я отплачу».
— Да. Я отплачу. Тебе было жутко там, внизу, в темноте? Тебе было плохо, Рози Настоящая?
Рози тщательно обдумала ее слова.
— Плохо, но, мне кажется, хуже всего был ручей. Я хотела выпить той воды.
— Многое в жизни ты хотела бы забыть?
— Да. Многое.
— Твоего мужа?
Она кивнула.
Женщина со спящим ребенком на груди заговорила со странной, спокойной уверенностью, которая обдала холодом сердце Рози:
— Ты разведешься с ним.
Рози хотела что-то сказать, но, не найдя слов, промолчала.
— Мужчины — звери, — спокойно продолжила Роза Марена. — Некоторых можно усмирить, а потом приручить. Некоторых нельзя. Когда мы наткнемся на такого, которого нельзя усмирить и приручить — хищного, кровожадного зверя, не способного измениться, — стоит ли нам испытывать чувство, будто нас оскорбили или обманули? Стоит ли нам сидеть на обочине дороги — или в кресле-качалке у постели, — и проклинать свою судьбу? Нет, поскольку колесо судеб вращает мир, тот человек, который лишь проклинает свою судьбу, будет раздавлен его ободом. С кровожадными хищниками, которых не удается приручить, следует расправляться. И мы должны это делать с легким сердцем. Потому что следующий зверь, скорее всего, окажется способным воспринять ласку.
Билл не зверь, подумала Рози. Однако она никогда не посмеет произнести такое вслух в присутствии этой женщины. Слишком легко было представить себе, насколько эта женщина безумна.
— В любом случае звери будут драться, — сказала Роза Марена. — Это их способ общения — опустив головы, нестись друг на друга, чтобы попробовать, крепки ли у них рога и остры ли зубы. Ты понимаешь?
Рози вдруг подумала, что понимает сказанное женщиной, и это испугало ее. Она поднесла пальцы ко рту и дотронулась до своих губ. Они были сухими и горячими.
— Нет, никакой драки не будет, — сказала она. — Никакой драки не будет, потому что они не знают друг про друга. Они…
— Звери будут драться, — повторила Роза Марена, а потом протянула что-то Рози. Потребовалось мгновение, чтобы та поняла: это золотой обруч, который она носила над правым локтем.
— Я… я не могу…
— Возьми, — произнесла женщина в хитоне с неожиданным раздражением. — Возьми! Возьми же! И не хнычь больше! Ради Бога, прекрати свое тупое овечье блеяние!
Рози протянула дрожащую руку и взяла обруч. Хотя тот и был только что на теле женщины, на ощупь он оказался холодным. «Если она предложит мне надеть его, я не знаю, что я сделаю», — подумала Рози. Но Роза Марена ничего больше не сказала. Вместо этого она вытянула свою покрытую пятнами руку и указала на оливковое дерево. Мольберт исчез, и картина — как и та, что была в ее комнате, — выросла до невероятных размеров. Кроме того, она изменилась. На ней по-прежнему была изображена ее комната на Трентон-стрит, но теперь там не было Рози, стоявшей лицом к двери. Комната погрузилась в темноту. Лишь прядь светлых волос и одно голое плечо виднелись над одеялом на кровати.
«Это я, — с удивлением подумала Рози. — Это я там сплю и вижу этот сон».
— Ступай, — сказала Роза Марена и дотронулась до ее затылка. Рози сделала шаг к картине, главным образом для того, чтобы избежать прикосновения этой холодной и жуткой руки. Сделав этот шаг, она поняла, что до нее доносятся звуки — очень слабые — уличного движения. Кузнечики прыгали вокруг ее ступней и щиколоток в высокой траве. — Ступай, Рози Настоящая. — Спасибо за то, что спасла моего ребенка.
— Нашего ребенка, — сказала Рози и тут же ужаснулась. Человек, осмелившийся поправить эту сумасшедшую женщину, сам должен был быть ненормальным.
Но когда женщина в пурпурно-красном хитоне заговорила, в ее голосе прозвучало не раздражение, а сочувствие:
— Да, да, если хочешь — нашего ребенка. Теперь ступай. Помни то, что должна помнить, и забудь то, что тебе надо забыть. Береги себя, когда очутишься вне пределов моей защиты.
«Еще бы, — подумала Рози. — Больше я к тебе никогда не приду, можешь не сомневаться. Это было бы все равно…»
Мысль оборвалась, как только она увидела, что женщина на картине приподнялась в постели и натянула одеяло на голое плечо.
Не картина. Уже нет.
Окно.
— Ступай, — мягко сказала женщина в красном одеянии. — Ты хорошо справилась с поручением. Уходи, пока она не передумала.
Рози шагнула к картине, а за ее спиной Роза Марена снова заговорила — на этот раз не сладким и не хрипловатым, а громким и жестким голосом:
— И помни: я отплачу!
От этого неожиданного крика Рози зажмурилась и рванулась вперед, решив, что женщина в хитоне забыла об услуге, которую оказала ей Рози, и хочет убить ее. Она споткнулась обо что-то (может быть, о нижний край картины?) и почувствовала, что падает. Успела только понять, что переворачивается в каком-то сальто-мортале, а потом погрузилась в темноту. Во тьме ей казалось, что она слышит какой-то зловещий звук — монотонный и отдаленный, но приближающийся. Может быть, звук поездов в туннелях под Центральным вокзалом, может, ворчанье грома. Или это бык Эриний несется в глубине своего лабиринта с опущенной головой и короткими острыми рогами, режущими воздух.
Потом звук умолк, и наступила холодная, немая мгла.
11
Это состояние длилось, наверное, вечность. Потом безжалостный звон будильника выдернул ее из сна. Рози вскочила, пытаясь уцепиться руками за воздух и бормоча слова, навеянные ей ночным кошмаром: «Не заставляй меня смотреть на тебя! Не заставляй меня! Не заставляй!»
Она увидела кремовые стены, диванчик с претензией на роскошь, свет, проникающий в комнату из окна, и ухватилась за эти реалии, чтобы закрепиться среди них. Кем бы она ни была и что бы с ней ни происходило в ее снах, теперь она снова стала Рози Мак-Клендон, одинокой женщиной, зарабатывающей на жизнь звукозаписью романов для массового читателя-слушателя. Она долгое время жила с плохим человеком, но бросила его и встретила хорошего. Она жила в комнате дома № 897 по Трентон-стрит, второй этаж, в конце коридора, с чудесным видом на Брайант-парк. Да, и еще одно. Она больше никогда в жизни не съест горячую сосиску длиной в фут, особенно с кислой капустой. Кажется, эта еда не для нее. Она не могла вспомнить, что ей снилось («Помни то, что ты должна помнить, и забудь то, что тебе надо забыть»), но она знала — это началось с того, что она вошла в эту чертову картину, как Алиса — в Зазеркалье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Жили они долго и счастливо (ЛП) - Шоу Мэтт - Ужасы и Мистика
- Завтрак в «Кафе Готэм» - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Буря столетия - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас - Ужасы и Мистика
- Зеленая Миля - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Звонок - Антон Шумилов - Триллер / Ужасы и Мистика
- 1408 - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Звонок от Пиковой Дамы - Елена Усачева - Ужасы и Мистика
- Корпорация «Бросайте курить» (сборник) - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Звонок с того света - Роман Романович Максимов - Периодические издания / Триллер / Ужасы и Мистика