Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945 - Сергей Михеенков

— Давай, Менжинский, веди взвод по этим кюветам. Другого пути нет.

Мы с ним еще немного поговорили, и он пополз к своим автоматчикам. Так мы с ним расстались возле той скирды. Как оказалось, навсегда.

Пока нас перевязывали, солдаты принесли туда же, к скирде, убитых. В том числе и Николая Хохотова. Мне его было особенно жалко. Надо было его все же оставить со старшиной Серебряковым. Найти какой-нибудь предлог и оставить в тылу.

Вскоре прибыла санитарная повозка. Нас погрузили на нее и доставили в полковой медпункт.

Туда уже поступали раненые из других батальонов. Мне хотелось узнать, откуда они прибывали и как у них там шли дела. Но спрашивать у стонущих раненых, что да как, я постеснялся. Не до того им.

Нам срезали повязки, обработали раны, наложили новые повязки, сделали противостолбнячные уколы и начали готовить к перевозке в армейский госпиталь.

Ночью пришли грузовики. Нас погрузили в кузова, и после двухчасового пути мы прибыли в полевой госпиталь в город Шабогард.

В госпитале я узнал, что 21 декабря 1944 года населенный пункт Пакозд был очищен от противника атакой стрелковых батальонов 8-го гвардейского стрелкового полка и 11-го гвардейского стрелкового полка. Дорога из Секешфехервара на Будапешт была перехвачена, немцы и венгры лишились важнейшей коммуникации, по которой перебрасывали подкрепления, горючее, боеприпасы, продовольствие в помощь все еще обороняющемуся Будапешту. Узнал я, что немцы несколько раз пытались контратаковать, чтобы отбить Пакозд и оттеснить наши роты от автомагистрали. Но их атаки отбивали. Однако артиллерия и минометы, установленные на окрестных высотах, продолжали вести огонь. Одной из мин, выпущенных из тяжелого миномета, были убиты одиннадцать офицеров и сержантов нашего батальона. Случилось это так. Начальник штаба батальона собрал на батальонном КП командиров рот и взводов, чтобы поставить очередную задачу. Собрались они не в закрытом помещении, а во дворе. Видимо, их обнаружил артиллерийский наблюдатель. Среди убитых оказались мои боевые товарищи: исполняющий обязанности командира первой стрелковой роты лейтенант Куличков, исполняющий обязанности командира первого автоматного взвода старший сержант Менжинский, командир второй стрелковой роты старший лейтенант Сурин. Капитана Утешева во дворе во время постановки задач офицерам батальона не оказалось.

Глава 5

1945

— После ранения под Пакоздом близ венгерского озера Веленце я попал в город Шабогард. Ранило меня в ночь с 20 на 21 декабря 1944 года. А 10 января 1945 года меня уже выписали из полевого госпиталя и направили в свой полк. Запомнилась мне фамилия начальника лечебного отделения полевого госпиталя старшего лейтенанта медицинской службы Просековой. Очень чуткий и внимательный врач. Выдала мне справку о ранении. Я ее до сих пор храню. На ней ее роспись: «Н. Просекова».

В госпитале мне сказали, что вечером или утром должна прибыть машина из нашей 4-й гвардейской стрелковой дивизии. Машина привозила раненых. Иногда, когда шли бои, она за день делала несколько рейсов, а потом, когда на передовой устанавливалось затишье, — один раз в два-три дня.

Ждать машину я не стал. Вышел на дорогу. Сориентировался по трофейной топографической карте масштаба 1:200000, которую я захватил в бою в селе Гардонь. Решил идти пешком. Надеялся, конечно, на попутку. Но за время моего похода ни одной машины на дороге не показалось. Я шел и проверял точность венгерской топографической карты на местности: все населенные пункты и дороги оказались тщательно нанесенными на нее.

Во второй половине дня, пройдя 15 километров пути, уже к вечеру я вышел к шоссейной дороге. Вела она в Секешфехервар. Неподалеку увидел новенький истребитель Як-3, уткнувшийся трехлопастным винтом в грунт обочины дороги. Вероятно, самолет пытался сесть на асфальтовое полотно шоссе, но промахнулся и стал «на козла». Признаков гибели летчика я не обнаружил. Моторная часть признаков горения не имела. Пробоин ни на фюзеляже, ни на крыльях тоже не было. Як-3 опирался на три точки: на два колеса и на погнутые лопасти. Кабина пилота была открыта.

От упавшего истребителя я отошел километра три, когда меня догнала колонна «Студебеккеров». Грузовики везли к передовой боеприпасы. Я обрадовался, поднял руку. Офицер, сидевший в кабине головного «Студебеккера», открыл дверцу. Я подбежал к нему и предъявил свои документы. Пока старший автоколонны изучал мои документы, я сказал ему, что в декабре был ранен под Пакоздом и что находился на излечении в городе Шабогарде, а теперь добираюсь в свою 4-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Офицер вернул мне мои документы и сказал, что иду я в правильном направлении, что километра через три-четыре будет поворот на село Пакозд, а они проследуют дальше, на передовой командный пункт управления 46-й армии, который находится в селе Лoвашберень. Я посмотрел по трофейной карте: где этот Ловашберень? Оказалось, в 10–12 километрах от Пакозда, западнее. Вот куда наши ушли за то время, пока я валялся в госпитале. Узнал я, что штаб нашей 4-й гвардейской стрелковой дивизии находится в городе Бичке.

— Садитесь во вторую машину. Там свободно, — распорядился офицер.

Доехали до села Ловашберень. Старший автоколонны доложил оперативному дежурному о прибытии. Указал на меня:

— Лейтенанта подобрали дорогой. Добирается из госпиталя в свою дивизию. Документы проверил. В порядке.

Я поблагодарил офицера за его доброе отношение ко мне. И пошел в штаб.

Конечно, если бы меня в пути застала ночь, пришлось бы где-то искать ночлег. Неизвестно, как отнеслись бы к одинокому русскому офицеру венгры. Правда, у меня с собой был мой ТТ с шестнадцатью патронами. В полевом госпитале офицерам разрешалось иметь личное оружие. Не изъяли у меня и мой пистолет.

Я зашел в штаб в тот момент, когда с передовой в оперативное управление пришло сообщение: к селу Ловашберень подходят немецкие танки. Дежурный подполковник, которому я представился, принял это сообщение спокойно. Сказал, чтобы я ждал его возвращения здесь, в его комнате. А сам на автомашине помчался на артиллерийские позиции, находившиеся где-то неподалеку. Кроме меня, в комнате находилось несколько офицеров оперативного управления штаба нашей 46-й армии.

Мы вышли на улицу. Все с тревогой всматривались и вслушивались в ночь. Вскоре за селом в поле загрохотало. Вспыхнули зарницы. А по другой дороге из села спешно выезжала колонна с боеприпасами.

Через несколько часов вернулся дежурный подполковник. Сразу же проверил мои документы. Меня накормили. Ночь я провел в смежной комнате, которая была отведена для отдыха офицеров.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});