Контакты особого рода - Василий Головачёв

Единственное, что позволил себе Филипп, это полюбоваться восходом Харона и заходом Солнца — крупной голубоватой звезды, дробящей свои лучи на алмазные брызги отражений и преломлений во льдах Плутона.

Остальные три антенны строились в открытом пространстве: одна в поясе астероидов, две другие над полюсами эклиптики Солнечной системы. Они были почти готовы и не вызывали беспокойства темпами монтажа.

Последним в своем инспекционном вояже Филипп посетил Тритон.

Этот естественный спутник Нептуна относится к самым крупным спутникам планет системы, наряду с Титаном, спутником Юпитера, земной Луной и Ганимедом Сатурна. Сила тяжести на его поверхности в три раза меньше земной, так что люди здесь передвигались своеобразной семенящей ходьбой; прыгать не рекомендовалось — было трудно сохранить равновесие. Несмотря на это, старожилы, в основном спортивная молодежь, часто прибегали к полубегу-полуполету, устраивая шутливые соревнования на скорость бега или точность приземления после прыжка.

Филипп пробыл на Тритоне два дня, но привыкнуть к своеобразию его ландшафтов не смог. Трижды он был свидетелем восхода Нептуна, и трижды это зрелище потрясло его фееричной красотой неожиданных сочетаний форм и красок облаков.

Нептун зарождался на горизонте мерцающим облаком, ничуть не похожим на диск или шар планеты. На серебряную гладь аммиачных озер ложились первые зеленые блики, и озера превращались в чаши необыкновенного прозрачного хрусталя. «Облако» продолжало расти, медленно и торжественно, пока не закрывало полнеба; свет от него усиливался, преобладали в нем зеленые и пепельно-палевые тона, тончайшие оттенки серого цвета, однако на пятнисто-полосатой громаде Нептуна можно было отыскать все цвета спектра, причем соседствующие друг с другом в самых произвольных сочетаниях. Но лишь тогда становилось понятным, что перед вами планета, исполинский газо-жидкостный шар, когда Нептун поворачивался к Тритону освещенной солнцем стороной. Тогда по передвижению облачных струй и спиралей становилось видимым его вращение. Особенно сильным впечатление грозной планетарной массы оказывалось в момент прохождения по диску Нептуна его небольшого спутника Нереиды…

Оторвавшись от созерцания пухлой дымящейся горы Нептуна, Филипп в сопровождении одного из работников постоянной исследовательской станции «Тритон-9» направился к ангару, вмещающему четыре пинасса, с десяток флейтов и куттер — весь машинный парк станции. Провожатым на этот раз была на удивление малообщительная девушка, физик-оптик станции. Разговаривала она мало, чем невольно заставляла Филиппа чувствовать себя обязанным ей за хлопоты.

До места строительства шахты для взрыва было около двухсот километров. Пинасс преодолел их за полчаса, и Филипп, поблагодарив девушку, тут же отослал ее обратно, сославшись на то, что дальше ему помогут строители. Провожатая не возражала, и вскоре ее оранжевая машина искрой вонзилась в распухшее тело Нептуна, напоминавшее зыбкую полосатую гору тумана, опрокинутую за горизонт. С высоты посадочной площадки, расположенной на плоской вершине одного из столообразных холмов, Филипп не смог оценить размеры стройки. Устье шахты было невелико, метров десяти в диаметре, и возле него сновали всего три машины, не то киб-укладчики, не то подъемно-транспортные механизмы, не то переработчики вещества. Правда, чуть поодаль от шахты стоял широкий конус грузового когга, из вспоротого брюха которого автоматы выгружали лиловые блины контейнеров, а рядом с ним — искристо-белый куб стандартного кварк-реактора, похожий на кусок сахара-рафинада.

Сойдя вниз и заглянув в жерло шахты, Филипп несколько призадумался, а когда, объяснив цель визита начальнику стройки, спустился на всю тридцатикилометровую глубину шахты и оказался в гигантском естественном зале, словно нарочно созданном природой для нужд человека, заполненном десятками сложных машин и устройств, возле которых работали сотни людей, еще раз убедился, что оценить масштабы какого-либо явления по внешним признакам нельзя.

— В настоящее время ведем монтаж импульсных трасс, силовую проводку, тянем цепи управления, — сказал начальник стройки, скафандр которого не позволял оценить его возраст. — Через два дня начнем установку опор инициатора. Думаю, закончим все работы точно по графику. Если, конечно, снабжение не подкачает.

— Не подведет, — заверил Филипп. Ему вдруг захотелось самому участвовать в стройке, монтажником или механиком, в ладонях даже появилось ощущение прикосновения к шершавому металлу силовых конструкций, требующих в известной мере применения ручного труда, но такого задания у инспектора не было, и он только вздохнул, сожалея о потерянной свободе выбора. «Впрочем, — вспомнил он древнее изречение, — что такое свобода выбора, как не осознанная необходимость?»

Спустя несколько дней Филипп вернулся в управление и сообщил о ходе строительства Томаху и Керри Йосу, заодно передав все пожелания монтажников и строителей.

— И еще один момент, — сказал он, вспоминая свои ощущения. — Все исследовательские станции на Тритоне на время эксперимента придется эвакуировать. Волна сотрясения коры планеты в местах их расположения достигнет десяти-двенадцати баллов. Купола станции не приспособлены к таким встряскам.

— Эвакуируем, — кивнул Керри. — Нет проблем.

Филипп не стал уточнять границ возможностей отдела безопасности и, получив разрешение на участие в австралийском эксперименте, подготавливаемом группой специалистов Института ТФ-связи во главе с Травицким, покинул отдел.

Аларика все еще жила на Луне в центре подготовки экспедиции Реброва, до старта, назначенного на двадцатое мая, оставалось всего десять дней, и она была занята чуть ли не круглосуточно. Филиппу не удавалось добиться встречи с ней, и это обстоятельство, конечно, не способствовало улучшению его настроения. Странное предчувствие надвигающейся беды не покидало его ни днем, ни ночью, и он, не зная, откуда ждать этой беды, в чем она заключается, когда случится, был настолько невнимателен на работе, что удивил даже Станислава.

Двенадцатого мая Филипп прибыл на австралийский полигон УАСС вместе с Томахом и Керри Йосом.

Место для проведения малого ТФ-взрыва, или, как его называли физики, «эксперимента предупреждения», выбрали на окраине полигона, переходящего в пустыню Гибсона.

Филипп, выпрыгнув из куттера, с недоумением осмотрелся по сторонам. Видимо, здесь когда-то что-то взрывалось и горело: влево до горизонта уходила безотрадная коричневая плоскость спекшегося в корку песка. Справа на горизонте вырастали пологие вздутия гор Макдональд. Площадку, где сел куттер, окружало несколько валов перепаханной, взломанной земли; углубления между валами были заполнены чем-то черным и рыхлым, как слежавшийся намокший пепел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});