Последняя из рода Леер - Ольга Ильина

— Аура, — испугался анвар и бросился ко мне.

— Думаю, теперь я своего предела достигла, — улыбнулась я и… потеряла сознание.

* * *

Проснулась я от назойливых голосов.

— Ты спятил. Гонять девочку, словно она одна из учеников Одена, — это Эйнар.

— Я не подумал… — сокрушенно ответил наследник

— Ты вообще в последнее время мало о чем думаешь, — О, а это уже Акрон. Давненько его не было.

— У нее крайняя степень усталости и эмоциональная нестабильность. Ты вообще в своем уме? — снова Эйнар.

— Мне очень жаль.

— Вы успокоитесь, наконец, она уже приходит в себя, — А это Ноэль. И, кажется, это его исцеляющую энергию я сейчас ощущаю.

— Спасибо, — растянулась я в благодарной улыбке и открыла глаза. На меня посмотрели три пары встревоженных глаз и одна виноватая и я снова закрыла глаза.

— Так что там с пределом?

Ответом мне был глухой стон, а затем меня схватили в охапку, и я оказалась в очередном водовороте портала, чтобы через секунду ступить на каменный пол смотровой площадки.

— Прости, — прошептали мне на ухо, как только тошнота от перемещения начала отпускать. Ну что я могла ответить на этот полный сожаления взгляд. Лишь развернулась к нему лицом и, проявив чудеса наглости чмокнула в… щеку.

— Это было восхитительно.

— Что? — совсем растерялся анвар. На мгновение я буквально утонула в его глазах, полных нежности и непонимания.

— Все. Этот бой. Я словно на небесах побывала.

— Ну это вряд ли, но я могу это устроить.

— Что? — не поняла я.

— Небеса, — и с этими словами меня мягко обняли развернули прозрачные крылья и мы взмыли вверх, к облакам.

От шума, ветра и скорости глаза заслезились, но мне это нравилось, почти также как ездить на Олли. Правда в руках моего анвара все же было поспокойнее. Мы летели, а я только и делала, что любовалась его сосредоточенным лицом и глазами, мерцающими как звезды в темном небе.

— Я люблю… — выдала я, а потом смутилась, покраснела и испугалась. Он удивленно посмотрел на меня, но я старательно избегала его взгляда, надеясь, что он все-таки не расслышал. Как оказалось, расслышал и очень отчетливо.

— Я тоже люблю… скорость, — ответили мне и поцеловали в нос. — Смотри внимательно, иначе все пропустишь.

И я посмотрела, чтобы застыть от внезапно поразившей меня красоты. Мы летели над ухоженными зелеными полями, маленькими деревеньками, которые с такой большой высоты казались игрушечными, а вдали суровые морские волны бились о скалы, снова и снова, словно надеясь, что когда-нибудь они расступятся и дадут им растечься изумрудными брызгами по песку. Я видела призрачные горы, величественные в своей неприступности и хрустальный дворец, во всей его красе. Полуденное лучики солнца переливались всеми цветами радуги на хрустальной крыше башенок создавая невероятное многообразие цветов. Красиво, нет. Это было восхитительно. И именно в этот момент мне так захотелось остановить мгновение, застыть в этом удивительном миге, в руках любимого мужчины, зачарованно смотреть на дворец в слепом понимании, что вот оно и есть — счастье.

* * *

Мы опустились на ту же самую площадку. Я думала, наследник отпустит меня, проводит до комнаты и этот день останется в моей памяти как несомненно самый лучший, но он не отпускал. Держал мою талию и смотрел прямо в глаза. Испытывал ли он хоть часть того счастья и восторга, который испытывала я? Мне бы хотелось.

— Что? — наконец не выдержала я его взгляда, разрушая момент.

— Ничего, — ответили мне и потянулись к губам, чтобы поцеловать мягко, сладко, нежно, чтобы сердце испуганно сжалось, а потом забилось с неистовой силой, а поцелуй перерос из легкого несмелого касания во что-то более сильное, жаждущее, заставляющее гореть в огне и прижиматься так близко, обвивать его шею, зарываясь пальцами в густые волосы.

Мгновение и он прижал меня к стене, дав временную передышку, чтобы посмотреть в глаза, в которых сейчас бушевало такое пламя, что я зажмурилась. Не от страха, от предвкушения. Мне хотелось большего, намного большего. Я не совсем понимала, чего именно, но хотела узнать.

— Ты сводишь меня с ума, моя маленькая невинная девочка, — простонал он и снова поцеловал скулы, глаза, нос, подбородок, захватил шею и открытую часть груди, чтобы снова вернуться к припухшим губам и истерзать их своими губами и языком. А что делали руки? Казалось, они были повсюду, забираясь под блузку, обжигая обнаженную кожу накрывая и лаская мою грудь.

И я ему позволяла, нет не просто позволяла. Я жаждала этого, как ничего другого на свете.

А потом все прекратилось так резко, что я не сдержала разочарованного стона.

Наследник отступил и улыбнулся одной из своих превосходящих, победных улыбок, которые я так ненавидела.

— Хм, ребенок готов играть во взрослые игры?

В мгновение меня словно ледяной водой окатили. От осознания, что он прав, тысячу раз прав мне стало стыдно и больно. Снова. Умеет же он. И даже не понимаю, как ему удается находить мои самые слабые стороны и без жалости бить по ним. Я разозлилась. Не на него, на себя. За то, что поддалась, что позволила, что слишком заигралась.

— А ваше высочество готово нарушить слово?

— Которое?

— Ах, как же там было… «Я никогда не опущусь до того, чтобы увлечься кем-то вроде нее».

Он поморщился. А потом улыбнулся и плавным движением истинного хищника приблизился ко мне.

— Боюсь, что это слово я нарушил уже давно.

Надо же. Какое признание. А ведь до таких откровений мы еще не доходили. Чтобы хоть как-то скрыть смущение и неловкость я повернулась к коридору и спросила:

— А что там?

Наследник отступил, и мне показалось, что немного разочаровался. Впрочем, с ним никогда нельзя говорить наверняка.

— Хочешь посмотреть?

И мы пошли по коридору на запад, чтобы оказаться в потрясающей по своему размаху галерее картин. Присмотревшись, я поняла, что это не просто картины, это портреты. И наследник стал рассказывать о каждой из них. Здесь были великие адеонцы прошлого, анвары, полководцы и ведущие внешнего и внутреннего кругов, портреты предыдущих повелителей, а вот портретов родителей Рейвена не было, зато, здесь висели мои. На самом почетном месте.

— Ты знал их? — спросила я, рассматривая портрет матери. Я видела его, конечно, но сейчас. Она была всего лишь картинкой, но мне казалось, что сейчас она расплывется в своей мягкой, понимающей улыбке и подмигнет мне.

— Знал. Эдгар был мне большим отцом, чем мой собственный.

— А…

Я хотела спросить, но в его лице было что-то такое… Я промолчала. Но он заговорил сам.